Жак Тати - Rammstein: будет больно
Сексуальная составляющая в текстах Тилля — вообще отдельная тема. Это песни о крайних формах любви.
Тилль: «Для меня вся жизнь состоит из отношений между женщиной и мужчиной, тебя самого и музыки. Тексты не являются скандальными, они просто любовные под острыми углами. Это пишется, чтобы выразить крайности жизни». Вот отрывок из песни «Wollt ihr das Bett in Flammen sehen» («Вы хотите увидеть постель в огне») из первого альбома группы:
Вы хотите увидеть постель в огне?
Вы хотите в коже и в волосах потонуть?
И вы тоже хотите воткнуть кинжал в простыню,
И вы, конечно, хотите слизать кровь со шпаги…
…
Секс — это битва,
Любовь — это война…
Впрочем, не все песни первого альбома оказались такими уж кровавыми или сексуально извращенными. Например, заглавная композиция альбома «Herzeleid» полна совсем другими чувствами и эмоциями. «Мы были у Тилля, на чердаке дома, в котором он раньше жил, — вспоминает Кристоф. — Там стоял старый деревянный стол, и на нем был вырезан девиз: „Оберегайте друг друга от сердечной боли“…» Это часть текста песни «Herzeleid»:
Оберегайте друг друга
От сердечной боли,
Потому что время,
Которое вы проведете вместе,
Так скоротечно.
Потом, несмотря на ваш многолетний союз,
Оно покажется вам минутами.
Оберегайте друг друга
От одиночества вдвоем…
После первых появлений Rammstein на публике и выхода дебютного альбома «Herzeleid» в конце 1995 года о группе заговорили. Причем заговорили все. Но неожиданно свалившаяся на ребят популярность их обрадовала лишь в самом начале. У большинства музкритиков и прочих деятелей немецкого шоу-бизнеса, а также у политиков всех мастей группа вызвала абсолютный шок. На нее ополчились все, засыпав обвинениями во всех смертных грехах — от недостойного использования людской трагедии в коммерческих целях до садомазохизма и фашизма.
С названием и трагедией в Рамштайне мы уже разобрались — все получилось абсолютно случайно. Кстати, позже музыканты по собственной инициативе связывались с некоторыми родственниками погибших в этой катастрофе и в целом встретили положительную реакцию на свое название. Оливер: «Несомненно, наше название — скорее дань памяти погибшим и уж точно не уловка шоу-бизнеса или мрачная шутка». Впрочем, попытки оправдываться быстро привели к обратному эффекту. Участники группы были молоды, практически ни у кого из них не было опыта общения с прессой, да и выпускающая компания пустила этот вопрос на самотек… Флаке: «Мы поначалу были очень неаккуратными в общении со СМИ. Мы знали только одно: мы хотим быть не как все!» Доходило до того, что раздраженные отношением к себе музыканты, не задумываясь о последствиях, ляпали, ради пущей скандальности, чего не следует. Именно это объясняет, почему во многих ранних интервью версия о происхождении названия группы менялась в зависимости от накала разговора.
Масла в огонь разгоревшегося скандала, безусловно, подливали тексты, повествующие о боли, страдании, агонии и ужасе смерти. Их грубость с налетом какого-то романтического ужаса и общий эпатаж стали явным вызовом общественным устоям.
С тем, откуда пошли обвинения группы в фашизме, все в принципе понятно. Дело тут даже не в текстах, скорее — в манере исполнения и эстетике, которую Тилль придумал, отчасти позаимствовав ее из истории родной страны. Его раскатистое, громоподобное рычание, металлический, не терпящий возражений голос и весь тоталитарный пафос музыки группы действительно сразу привлек к ней внимание правых радикалов в самой Германии. Ко всему этому стоит добавить сценический образ коллектива в тот период — длинные кожаные плащи, блестящий метал и культ мускулистого обнаженного тела. Вспомним известные немецкие документальные фильмы тридцатых-сороковых годов — эстетика та же. Эти заигрывания с тоталитарной символикой, надо сказать, дорого обошлись группе. Радикалы довольно быстро потеряли к коллективу всякий интерес, поняв, что реальные политические взгляды музыкантов от правых, мягко говоря, крайне далеки. А вот в глазах критиков, да и общественности группа однозначно получила «правый» ярлык, от которого в какой-то степени не может избавиться до сих пор. Вполне понятно, что коллективу, играющему «неонацистский рок» в Германии (стране, пережившей ужасы войны и продолжающей испытывать комплекс вины перед остальным миром), выйти на большую сцену, а тем более на телеэкран было абсолютно невозможно. Поэтому ни одна радиостанция не взяла на себя смелость включить в ротацию песни с первого альбома Rammstein.
Однако, вопреки исключительно негативным статьям и отсутствию в радиоэфирах, группа постепенно нашла свою аудиторию. Продажи альбома, весьма вялые в начале, в дальнейшем активизировались. Видимо, столь негативно разрекламированная группа стала интересовать многих, что называется, «от противного» — давно известно, что даже гневные статьи лучше, чем их отсутствие, особенно для молодой группы.
После выхода альбома «Herzeleid» в октябре 1995 года группа отправилась в свой первый гастрольный тур по Германии вместе с командой Project Pitchfork. В ноябре ребята впервые выехали за пределы Германии, поддерживая Clawfinger на концертах в Варшаве и Праге. Скандальная слава быстро докатилась до восточных соседей, и тут начались первые происшествия. Концерт в Варшаве был сорван по вине зрителей. Группу просто закидали бутылками, едва ее участники появились на сцене. Так публика, посчитав группу неонацистской, внесла, как ей тогда казалось, свой вклад в борьбу с фашизмом. Участники группы снова были вынуждены отрицать обвинения: «Мы никогда не были связаны с праворадикальными партиями и фашистами. Это полная чушь. Просто Rammstein появился на музыкальной немецкой сцене как инородное тело, мы не придерживались никаких влияний. Мы не легкомысленные исполнители тяжелого метала с длинными волосами в коротких штанах. Люди не знали, в какой ящик нас запихнуть. „Правый“ ящик находится ближе, потому что мы подавали себя очень твердыми, в длинных кожаных плащах, блестящий металл с обнаженными телами… Мы хотели провоцировать людей, устроить что-нибудь сногсшибательное…»
Сомнения в правильности выбранного пути у музыкантов рассеялись лишь после первых весьма удачных гастролей по Германии, Австрии и Швейцарии в декабре 1995 года. От концерта к концерту коллектив не только выглядел все более уверенным в себе, но и постепенно придумывал свое шоу, которое теперь всем хорошо известно. Главную роль в этом сыграл как раз Тилль. Что и понятно: у всех остальных ребят на сцене руки были заняты какими-то инструментами, Тиллю быстро становилось скучно, и он начал проводить всяческие эксперименты, привлекая к этим творческим безобразиям всех участников коллектива.
