Александр Боханов - Григорий Распутин. Авантюрист или святой старец
Точно не известно, кто отдал приказ вывезти тело Распутина, не ясно, где точно его собирались предать земле (если действительно собирались), но ясно другое: Керенскому, как и прочим «этуалям Февраля», очень хотелось поскорее навсегда покончить с останками. Ненавистный мертвец мешал победителям жить и творить радостную историческую эпопею.
10 марта формируется похоронная команда, состоявшая из шести студентов Петроградского политехнического института и двух руководителей: уполномоченного Временного правительства Ф.П. Купчинского и представителя градоначальства ротмистра В.П. Кочадеева (Когадеева). Указанная группа получила в свое распоряжение грузовой транспорт и необходимые пропуска и в ночь на 11 марта покинула Петроград. Направление — Выборгское шоссе. Ясно, что выезд на автомобиле вооруженных людей должен был получить самую высокую санкцию. Кто же конкретно давал такое разрешение?
Сохранились краткие воспоминания Ф.П. Купчинского, написанные в мае 1917 года и посвященные как раз истории с трупом Григория Распутина [4 — «Я сжег Григория Распутина» (Составитель В.В. Клавинг). Санкт-Петербург, 2001.]. В них приводится разговор мемуариста с главой Временного правительства князем Г.Е. Львовым, состоявшийся в первые дни марта.
Князь говорил откровенно, без обиняков: «Его необходимо уничтожить. Сжечь, конечно, лучше. Надо подобрать людей, сделать без огласки». Потрясающее признание! Князь, представитель древнего рода (не чета Керенскому-то!), воспитанный по-европейски человек, известный общественный деятель, а рассуждал как какой-нибудь коммунистический революционер-уголовник.
Из рассказа Купчинского следует, что сама идея сожжения принадлежала ему, а князь лишь ее горячо поддержал и обещал «полное содействие». Львов, как абсолютно никчемный политик, как общепризнанный «политический импотент», ничего самостоятельно не решал ни в первые дни марта 1917 года, ни в дни последующие.
Он всегда все «обсуждал» со своими «товарищами по кабинету». Можно почти наверняка утверждать, что и здесь были «обсуждения», тем более что руководителю «ликвидационной команды» требовались широкие полномочия: достать транспорт, привлечь людей, получить многочисленные пропуска и разрешения. Одного «росчерка пера» князя Львова для этого было недостаточно. В стране уже де-факто существовало двоевластие.
В разнузданной «революционной массе» авторитетом пользовалось не Временное правительство, и уж тем более не князь Львов. Авторитет имел Петроградский совет, главой которого являлся «социалист» Н.С. Чхеидзе. Его же заместителем и самым известным членом Совета являлся Министр юстиции и прокурор А.Ф. Керенский.
Трудно усомниться в том, что «пропуски для патрулей» выдавались именно Советом. Без его санкции перемещение по Петрограду и его окрестностям машин с вооруженными людьми ночью тогда было просто невозможно. Так что в любом случае Керенский «был в курсе».
Купчинский преодолел все трудности, хотя кругом царили неразбериха и хаос. Именно его «команда» решила как первую задачу «акции»: перевоз на грузовике тела Распутина из Царского на Конюшенную в Петроград, так и вторую — сожжение.
В пафосном рассказе Купчинского, рассчитанном на восхищенное признание потомков, содержится немало интересных признаний. Когда прибыли в Царское забирать тело, то выяснились потрясающие вещи: уже несколько дней «толпы людей день и ночь окружают вынутый из могилы гроб, его фотографируют, осматривают, трогают». Даже когда перенесли на запасные пути и поместили в закрытый вагон, то и тогда толпы не исчезли, продолжали «осаждать вагон». Причем приходили и ночью с фонарями, все «хотели посмотреть», а среди этих «страждущих» были не только простые обыватели, но и «передовые интеллигенты».
Вывозили тело скрытно, и согласно акту, составленному 9 марта 1917 года, обязывались держать все «в тайне от широких масс». 10 марта глава «команды» посетил князя Львова и сообщил, что «сегодня ночью все будет закончено». Но слухи о манипуляциях с мертвецом стали просачиваться в публику, пошли разговоры. Чтобы пресечь их, была пущена в обращение дезинформация. «Дезу» напечатала популярная «Петроградская газета» 11 марта.
«По срочному предписанию Председателя Совета Министров князя Львова тело Распутина было перевезено из Царского Села в Петроград. Не доезжая Петрограда у платформы “Воздухоплавательный парк” поезд с телом Распутина остановлен. Солдаты вынесли гроб, который перевезен к ограде, близь находящегося здесь Волкова кладбища. Там тело Распутина было погребено и место захоронения тщательно скрыто».
На самом же деле все обстояло совсем иначе. В ночь с 10 на 11 марта от Конюшенной площади отъехало два грузовика, во втором из которых был гроб, покрытый досками и рогожами. Здесь же находилось и «несколько пудов картона и бумаги». Не забыли взять с собой лопаты, веревки и ломы. Сопровождала «секретный груз» команда из восьми человек, во главе с Купчинским.
Автомобиль несколько раз останавливали патрули, но город покинули благополучно и вскоре «кортеж» углубился в темноту. Через какое-то время свернули в сторону, на пустырь, но тут случилась неприятность. Автомобиль заглох. Произошло это между поселками Лесным и Пескаревкой. Руководители пошли в Лесное за подмогой, а студенты остались охранять уникальный груз.
В Лесном нашли коменданта, с которым обсудили ситуацию. Предложение «уничтожить труп без следа» ни у кого не вызывало возражений. Трудно не заметить, что некоторые обстоятельства уничтожения тел Царской Семьи перекликаются с этой историей…
Натаскали веток, из Лесного принесли дров, быстро сложили костер, вытащили из машины труп, облили все бензином и подожгли. Несколько часов длился этот страшный ритуал. Ничего в тайне сохранить не удалось, на следующий день весть о событии стала широко известной. Газета «Петроградский листок», со слов очевидцев, писала:
«При свете луны и отблеске костра показалось завернутое в кисею тело Распутина. Труп был набальзамирован, на лице видны следы румян. Руки сложены крестообразно. Пламя быстро охватило труп, но горение продолжалось около двух часов. Скелет не поддался уничтожению, и остатки его было решено бросить в воду».
Сам начальник «команды» описал виденное: «Руки как у живого. Шелковая рубашка в тканых цветах казалась совершенно новой. Костер разгорался все больше и больше, и при свете огня мы внимательно вглядывались в лицо «старца», какую тайну он унес с собой в небытие?! Множество тряпок и стружек из гроба полетело в огонь. Очень скоро тело Распутина оказалось в огне. Подливаемый бензин высоко вздымал огненные языки. Затлелись носки на его ногах, без обуви. Запылала рубашка. Борода моментально сгорела. Сине-зеленые огоньки заструились по трупу.»
