Т Габбе - По дорогам сказки
В небо выплыла полная луна, и стало светло как днём. Войтек ещё издали увидел ровно нарезанные полосы земли – по краям они были обложены белыми камешками, каждая на свой лад. Камешки блестели под луной, как нитки светлых бус. Сколько таких нитей протянуто по земле, столько женихов сватается к Анельке. Много! И сосчитать трудно…
Войтек остановился, погрозил лопатой и сказал громко, так, словно его могли услышать парни, работавшие здесь днём:
– Вот как! Вы уже начали работу, а я ещё только начинаю… Вы вскопали ваши полосы на целую треть или даже наполовину, а я ещё и делянку свою не успел отмерить… Но всё равно, не вы, а я окончу работу раньше! И не на ваших полосах, а на моей озимые взойдут лучше! И ни с кем из вас, а только со мной Анелька пойдёт под венец! Да, да, только со мной, потому что я люблю её больше вашего и лучше вашего знаю, какое это счастье для человека приложить к делу руки, пару здоровых, крепких, сильных рук!
И с этими словами он во весь дух кинулся бежать к лесу, туда, где белели ровные полосы белых камешков.
Прежде всего он выбрал себе клочок земли на самой окраине поляны, почти у опушки леса. Обмерил его шагами, чтобы был ни больше, ни меньше, чем у других, обложил по краям камешками и взялся за лопату…
Уже луна спряталась за лесом, а он всё работал.
Уже начинало светать, а он и не думал об отдыхе.
И только когда первый луч солнца пробился из-за утреннего облачка, лопата со звоном упала на землю…
Вороной конь, весь в поту и мыле, словно он всю ночь без устали скакал по дорогам, медленным шагом возвращался к воротам усадьбы.
Увидев его, Анелька громко засмеялась.
– Где это ты пропадаешь по ночам? Кто тебя гоняет? – спросила она. – Уж сегодня-то нам, верно, не придётся ехать за водой – на тебя и смотреть жалко!
Но Войтек, тяжело поводя боками, подошёл к бочке на колёсах и сам стал в оглобли.
Ранним утром он возил на огород воду; до обеда возил с поля клевер; с обеда до вечера возил из лесу дрова.
Когда они с хозяином двинулись со двора в последний раз, рядом с отцом уселась Анелька – ей хотелось посмотреть, как идёт работа на целине.
Чуть только парни увидели на возу красную юбку и белую рубашку, все, как один, побросали лопаты и сбежались поздороваться с Анелькой и стариком, а заодно похвалиться – кто сколько успел.
Старик помалкивал и только слушал, поглядывая на полосы и одобрительно покачивая головой. Зато Анелька и слушать никого не захотела! Она отвернулась и пожала плечами:
– Нечего сказать, хороши работнички! Рады судачить целый день, как старые бабы… Работы на злотый, похвальбы на сто!
Парни притихли и, понурив головы, разошлись по своим полосам. А старик с дочкой поехали дальше.
Около самого леса Анелька окликнула отца:
– Ой, татусь! Поглядите-ка! Ещё одну полоску начали. Только не видать, кто на ней работает…
Старик приложил ладонь к глазам:
– Твоя правда, дочка! И когда только успели? Вчера под вечер земля здесь была ещё не тронутая…
Он слез с воза и пошёл поглядеть, Анелька – за ним.
– Ой, татусь, примечаете? Никак, это наша лопата лежит…
Старик наклонился, поднял лопату.
– Наша! Надо её с собой забрать.
Анелька задумалась.
– Нет, – говорит, – не надо! Может, тот, кто её сюда принёс, ещё вернётся и опять работать захочет. А у него лопату унесли… Оставим лучше!
– Как хочешь, дочка.
И лопату оставили там, где она лежала.
Когда стемнело, Войтек опять вышел из конюшни в человечьем образе и осторожно пробрался на свою делянку.
Он работал, не разгибая спины. Лопата молнией сверкала в лунном луче. Крупные капли пота стекали у Войтека со лба и росой падали на землю.
Когда забрезжил рассвет, на делянке у него было уже сделано не меньше, чем на других полосах.
«Догнал! – подумал Войтек. – Теперь надо обогнать…»
– В добрый час, Войтусь!
Кто-то легонько тронул его за плечо. Он обернулся. Перед ним стояла ведунья. А возле неё – чёрный пёс, чёрный кот и сорока-вертихвостка.
Войтек испугался и обеими руками схватился за свою лопату.
Ведунья засмеялась.
– Ты что это? Никак, лопатой от меня отбиваться вздумал? Брось! Я тебе ничего худого не сделаю.
– А зачем вы пришли?
– Посмотреть на тебя… Молодец! Скоро от лошадиной шкуры избавился.
– Не совсем ещё!.. – пробормотал Войтек.
– Погоди. Придёт время – и совсем избавишься. Да ты не голодный ли? Кто много работает, тому и есть надо побольше. Вот у меня лепёшки и творог. Подкрепись!
– Некогда мне! – ответил Войтек, налегая на лопату.
– Ну не хочешь есть, так вот выпей глоточек. Это тебя славно освежит.
Войтек взял у неё из рук глиняный кувшин и с жадностью напился. Питьё было кисловатое, чуть терпкое и нежно пахло лесными травами.
– Спасибо, – сказал Войтек и вернул кувшин.
Он сразу почувствовал, что сил у него прибыло вдвое, как будто за плечами были не долгие часы тяжёлого лошадиного труда, а лёгкий праздничный день, сытный обед и хороший отдых.
Он обрадовался и принялся за работу ещё горячей и усердней.
И вот на востоке посветлело. Первый солнечный луч тронул верхушки деревьев.
Тут лопата выпала из рук Войтека. На крайней полосе, у опушки леса, стоял вороной конь и рыл копытом землю.
Ведунья словно и не заметила, что случилось с парнем. Она спокойно ходила меж кустов и собирала душистые листики мяты.
Зато чёрный пёс и чёрный кот грустно опустили головы. А сорока-вертихвостка взлетела на ветку старой развесистой груши и застрекотала:
– Ничего, Войтусь! Потерпи ещё немножко. Она говорит: придёт время и ты совсем избавишься от лошадиной шкуры! Тогда не забудь и про нас! Не забудешь?
И тут ведунья обернулась, взглянула на Войтека через плечо и сказала тихонько:
– Ну и работящий конь этот вороной! Мало того, что целые дни работает, как лошадь, – так ещё и ночью трудится, как человек…
Не успела она договорить эти слова, вороной конь пропал, словно провалился сквозь землю. На его месте стоял Войтек, прежний Войтек – такой, каким в последнее время он бывал только по ночам.
– Спасибо вам, матушка, на добром слове, – сказал он ведунье. – Теперь-то я знаю, чего стоит доброе слово, если его скажут от души и вовремя. И поэтому… – он хитро поглядел на ведунью, – поэтому я тоже хочу сказать вам одно словечко. Какие хорошие, какие работящие у вас помощники! В жизни не видел я пса, который был бы таким верным сторожем, кота, который ловил бы столько мышей, и сороки, которая расклевала бы столько жуков и гусениц…
Услышав это, чёрный пёс благодарно завилял хвостом, чёрный кот замурлыкал, словно у него почесали за ухом, а сорока стала весело прыгать с ветки на ветку.
Ведунья погрозила Войтеку пальцем:
– Вот ты какой! Ну ладно… Возьми всё-таки эту лепёшку с творогом. Ведь овса тебе больше не дадут – ты уже не лошадь!
И, положив подле Войтека лепёшку, ведунья опять скрылась в лесу, а с нею чёрный пёс, чёрный кот и сорока-вертихвостка.
Войтек съел то, что ему дали, и снова взялся за лопату. Он думал об Анельке: что-то скажет она, когда заметит, что её вороной исчез? Пожалеет ли о нём?..
А в это самое время Анелька ходила по двору, заглядывая во все углы и окликая своего любимца. Она зашла в конюшню, побывала и на огороде, и на берегу пруда. Вороного коня не было ни на пруду, ни в огороде… Ей сделалось грустно.
– Татусь! – сказала она отцу. – Моего вороного нигде нет. Он пропал.
Старик почесал за ухом.
– Что ж, – сказал он. – Как пришёл, так и ушёл.
Но для Анельки это было плохое утешение.
– Нет, я не успокоюсь, пока не найду его, – сказала она. – Пойду искать! Может, он пасётся возле леса… Может, на клеверном поле… Мне так его жалко!
– Иди, если хочешь.
Анелька пошла.
Идёт, идёт, за каждый куст заглядывает, всех по дороге расспрашивает… Нет, никто не видел вороного коня!
Так добралась она наконец до леса. Видит: на крайней полосе, у самой опушки, работает парень. Лицо у него загорело почти дочерна, зато волосы выцвели чуть ли не добела. Работает он, не разгибая спины, ничего вокруг не видит и не слышит. Лопата так и мелькает у него в руках, и камни дождём сыплются в придорожную канаву – только и слышно: стук, стук, стук, стук… А сорная трава кучей лежит на краю полосы.
Смотрит Анелька: кто бы это мог быть? Издали не разглядеть. А кажется ей, что где-то она этого парня уже видала.
Вышла она потихоньку из-за кустов, подходит всё ближе и ближе. А Войтек чуть заметил её – вскинул лопату на плечо и поскорее зашагал к лесу.
Удивилась Анелька. Не было ещё такого случая, чтобы парни от неё убегали.
Присела она на камень, сидит и думает:
