Тэд Хьюз - Железная Женщина
- Невежд - уничтожить. Они – не изменятся. Невежд - уничтожить.
Снова и снова она повторяла эти слова, гулко топая в такт, и кружилась, кружилась, кружилась. Люси стояла, прикрыв рот сжатыми кулаками. Железная Женщина приводила ее в ужас - в оцепенение. Зрелище было ошеломляющим.
- Подожди немного! - пронзительно крикнула Люси. – Посмотрим, что будет сегодня. Может, люди уже изменились.
Она прокричала что было сил - по мнению Железной Женщины, невеждой был и ее отец. Но исполинская громада продолжала кружиться в танце, и глаза ее светились темно-красным. Она била ногами по земле, будто пыталась разнести их вдребезги.
- Ничего не изменится. Только слова меняются. Они никогда не изменятся. Только слова меняются. Только слова, только слова, только слова...
Голос, гудевший над лесом, перешел в настоящий рев. И Хогарту уже казалось, что в нем звучат крики, стон и плач всех живых существ. И он снова начал видеть лица – большие, маленькие, крошечные – широкие рты и глаза, в которых - ужас и ВОПЛЬ.
Но тут поднялся Железный Человек. Он заговорил. Его хриплый голос был тише, чем у Железной Женщины, но звучал резче, пронзительней.
- Я кое-что придумал, - сказал он и поднял руку.
Железная Женщина остановилась. Не отрывая взгляда от Железного Человека, она медленно опустила руки – но глаза ее по-прежнему светились красным.
- Уничтожать их бессмысленно, - сказал он сухим, хриплым голосом. Говорил он редко, и Люси слышала, как скрежетали шестеренки у него в горле. – Всех не уничтожишь, - продолжал он. – И все потом выстроят заново. Другие Фабрики – тот же мусор. Другие люди – то же невежество. Ничего не изменится.
Глаза Железной Женщины потускнели. А внизу, у самой земли, обращенные к ней, блестели две пары человеческих глаз – круглых, будто кроличьих.
- Теперь выслушай меня, - сказал Железный Человек.
Но, не говоря ни слова, он взял руку Железной Женщины и будто прислушался.
- Я так и думал, - сказал он. – Это ужасно. И все-таки, нужно особое средство.
Свободной рукой он взял другую руку Железной Женщины, так что обе ее руки оказались в его ладонях. Наверняка при этом он слышал тот страшный вопль. Запрокинув голову, он посмотрел в небо. Люси увидела, что глаза его тоже стали светиться красным, и так сильно, что из них вверх ударил ярко-красный луч, отчетливо различимый даже в ясном свете утра.
Прошло две или три минуты.
- Что он делает? – прошептал Хогарт.
Но Люси смотрела в небо. Лишь далеко на юге была видна полоска синевы. Над ними плыли облака - равномерный, светлый, клубящийся полог. И все же, в самой вышине появилось что-то странное - темная точка, вертевшаяся волчком.
- Это птица? – указав наверх, прошептала Люси.
Нет, это было маленькая, темная туча – но какой-то странной формы. Она опускалась все ниже и словно росла, становясь похожей на воронку смерча над морем - только вращалась она вниз, а не вверх.
Вскоре до них донесся гул – будто звук двигателей огромного самолета, летевшего где-то за облаками. Во всяком случае, Хогарт поначалу так подумал. Но потом он понял, что звук исходит от сгустка свинцово-синей тучи – вертясь волчком, она опускалась все ниже, и звук становился все громче.
И вот, острие воронки зависло прямо над головой Железной Женщины. Оно гудело и вращалось, словно гигантская юла. Или как бур, приподнятый над скважиной. Шум стоял оглушительный – будто сверхзвуковой самолет выруливал на взлетно-посадочную полосу. Люси и Хогарт прижали ладони к ушам – звук был такой силы, что им стало больно.
И вот, в этой вертящейся воронке они увидели нечто странное. Она словно замирала на мгновение – как фигурист, крутящийся на острие конька, при каждом витке замирает на долю секунды; и так же, как видишь на миг, но довольно ясно, лицо крутящейся балерины - так и теперь Люси и Хогарт увидели в облачном столбе чешую.
Чешую!
Да, вот она, лишь на миг – и опять, и опять. Чешуя!
Но дальше случилось нечто и вовсе невероятное. Свинцово-темный смерч, в котором мелькала чешуя, повис над головой Железной Женщины и коснулся острием ее макушки.
Тут же она задрожала и словно растворилась в воздухе – ее очертания стали размытыми. Железный Человек по-прежнему держал ее за руки, и его руки тоже казались мутным пятном.
Темное облако смерча, в котором мелькала чешуя, погружалось в Железную Женщину. А она все дрожала и, казалось, росла.
Прошла минута, другая, третья... Темная воронка постепенно исчезал внутри Железной Женщины. Размытые очертания ее тела становились все больше и начали светиться голубым, а смерч все погружался и погружался в Железную Женщину. Но вот, словно гигантский хвост, хлеставший по небу, показался его конец – он погрузился в нее почти целиком.
Послышался страшный скрежет, и вдруг - с пронзительным, оглушительным свистом, будто скорый поезд влетел в слишком узкий туннель, - этот хвост втянулся в Железную Женщину - и исчез. Наступила оглушительная тишина.
Ее очертания снова стали отчетливыми - она выросла в два раза и светилась теперь голубым, похожим на свет синей лампы. Железный Человек стоял, высоко подняв руки, и по-прежнему держал ее за руки. У них на глазах она стала тускнеть и уменьшаться в размерах. Наконец, она стала прежней величины, и Железный Человек отпустил ее.
- Теперь, - проговорил он, и при этом послышался скрежет его шестеренок, - тебе передалась вся сила Космического Ящера, моего могучего раба из глубин вселенной. Он целиком уместился в тебя. Теперь его сила – твоя.
Железная Женщина стояла, не шелохнувшись, наполовину прикрыв глаза. Словно оглушенная тем, что с ней случилось, она смотрела на Железного Человека.
- Теперь, - снова заговорил он, - ты, наверное, сможешь исполнить все, что пожелаешь. Сила Космического Ящера почти безгранична. Но будто осторожна – теперь твои желания исполнятся. Эта сила – неземная, - сказал Железный Человек.
Послышался тихий рокот - Железная Женщина засмеялась. Потом снова - чуть громче. И опять – еще громче. И вдруг она обернулась и взглянула на город, лежавший в низине за лесом. Люси поняла: она что-то задумала.
- Что теперь будет? – прокричала она. Люси вдруг испугалась – что Железная Женщина сделает с ее отцом, и с его товарищами?
Железная Женщина посмотрела на нее. Зрачки ее глаз уже не были черными и больше не светились красным – теперь в них мерцал темно-синий огонь. И все ее тело, казалось, потемнело и стало почти иссиня-черным. Но Железная Женщина только сказала:
- Скоро полдень. Иди, у тебя интервью. Репортеры – они ждут. У фабричных ворот.
И снова раздался рокочущий, странный смех, который, казалось, уходил куда-то под землю.
Люси и Хогарт поспешили вниз по склону.
Несколько минут спустя они увидели скопление машин и телекамер и группу журналистов, которые поджидали их у ворот Фабрики. Друзья приуныли - да, будет непросто.
- Если что – хватаем за руки, - сказала Люси.
Глава 5
Интервью у потерпевших брала юная, блестящая, знаменитая Примула. Ее длинные волосы, светлые и густые, рассыпались по плечам; лицо от макияжа блестело, как чешуя тропических рыб. Всем было известно, что для нее нет запретных тем. Политики и знаменитости боялись ее вопросов. Толпа таращилась на Примулу, увидев ее живьем так близко. Народу с каждой секундой собиралось все больше.
Три работника Фабрики рассказали ей о том, что произошло. Управляющий, мистер Уэллс, также обещал с ней побеседовать. Дело принимало все более увлекательный оборот, но при этом ей становилось все больше не по себе. Что это за вопль, ужасный вопль, о котором все говорят? До сих пор ей удавалось не касаться тех, кто мог ее заразить. Но чем больше этом узнавала, тем меньше ей это нравилось.
- Вот они, идут! - воскликнул бухгалтер, который только что рассказал, как накануне вечером вернулся домой, а жена поцеловала его и упала в обморок. И сын его, двухлетний малыш, схватил его за ноги и с воплем упал на пол, и ревел, не переставая, потому что всякий раз, как отец пытался обнять его и утешить, ребенка оглушал ураган воплей и стонов. А когда в сознание пришла жена, стало еще хуже: первым делом она захотела успокоить плачущего ребенка и взять на руки, и тут, разумеется, досталось им обоим - ему от нее, и ей от него. Они все теперь - аккумуляторы крика. Совершеннейший ужас. И у других – то же самое.
Что-то со всем этим надо делать.
Примула слушала и думать могла лишь одно: а что если и она станет аккумулятором крика? Ее знаменитому сыночку было всего два месяца. А муж у нее врач, он день-деньской прикасается к пациентам. Одна только мысль об этом невыносима. Новость, конечно, сенсационная, но все же, лучше бы ее сюда не присылали. И как выпутываться теперь из этой истории?
А теперь появились те двое, с которых все началось – какая-то бледная маленькая девочка и неловкий застенчивый мальчик. Но заряд крика в них, должно быть, потрясающий. Они подходили все ближе - Примула следила за ними с опаской. Люси и Хогарт также недоверчиво смотрели на Примулу. Она улыбнулась - ее красные губы растянулись как резиновая губка. Они почувствовали себя дикарями из лесу, когда до них донесся изысканный запах ее духов.
