Дагмар Нормет - Засыпайка в Таллинне
— Позвольте спросить, откуда путь держите? — спросил Зеленый верблюд.
— Да ничего я не держу, — рассердилась госпожа Сороконожка. — От сапожника иду. Поставил мне новые набойки на шестнадцатую и семнадцатую пару башмаков.
Только теперь пассажиры Зеленого верблюда заметили, что на каждой ноге Сороконожки красуются разные башмаки.
На ней был целый обувной магазин! Туфли и сандалии, тапочки и элегантные сапожки, дамские туфельки на тоненьком каблучке и кавалерийские сапоги со шпорами. За один раз всеми не налюбуешься!
— А для меня там найдутся сандалии? — немедленно поинтересовался Мати.
— И не надейся! — фыркнула госпожа Сороконожка. — Это мой сапожник. Тебе там ничего не перепадет!
У Мати навернулись слезы. За что же такое недружелюбие?
— Соблаговолите принять к сведению, удивительный сын Севера, — проговорил Зеленый верблюд, — что госпожа Сороконожка страдает отсутствием столь необходимой мелочи, как вежливое обращение. Может, она его где-нибудь обронила или затоптала собственными ногами. Не расстраивайтесь из-за нее!
Мати представил, как госпожа Сороконожка наступает на вежливое обращение — всеми сорока ногами сразу — этак от вежливости и вправду немного осталось бы. Настроение у него улучшилось, и он заулыбался.
— Мое поведение никого не касается! — рассвирепела госпожа Сороконожка. — Это мое личное дело. Или я веду себя, или не веду вовсе. Вот так!
И госпожа Сороконожка двинулась дальше. Отправление тоже происходило постепенно. Передние ноги уже засеменили, а остальные еще стояли. Поэтому госпожа Сороконожка посередине вытянулась и стала тонкой-тонкой, как растянутая жевательная резинка. Но в тот момент, когда уже казалось, что она вот-вот порвется, задние ноги тоже пришли в движение, и госпожа Сороконожка рванула с места, как гоночный автомобиль, и вскоре скрылась в песчаном вихре.
Наши путешественники быстро добрались до Оазиса Грибных Деревьев. Здесь росли роскошные грибы в клеточку и грибы в цветочек, огромные, как зонты. Мати они показались очень знакомыми — не такие ли он нарисовал в своей тетради?
Под огромной шляпой гриба стоял лимонадный киоск мамаши Улитки. На прилавке поблескивали стаканы, и в каждом — свой напиток: черные стаканы — с черничным лимонадом и зеленые — с лимонадом из зеленого горошка, красные со свекольным и желтые — с морковным лимонадом, и много-много всяких других.
Мамаша Улитка приветствовала путешественников, как долгожданных гостей:
— Заходите, отдохните! И отведайте моего лимонада!
— Очень симпатичная тетенька, верно? — шепнул Мати Засыпайке.
— Смотри, что у нее на голове! — толкнул Засыпайка друга.
— Туфли! — оторопел Мати. — А почему на голове?
— Ах, это, знаете ли, моя маленькая слабость! — ответила мамаша Улитка, очаровательно улыбнувшись, и грациозным движением поправила лаковые туфельки, покачивавшиеся на концах ее рожек. — Очень люблю красивую обувь. Но, к сожалению, мои ножки не видны из-под прилавка. А какой прок от самых красивых туфель, если их никто не видит?
Кокетливая мамаша Улитка носит туфли, как украшение, на голове, а он, Мати, должен плестись по обжигающему песку босиком, ему это показалось несправедливым.
— Не отчаивайтесь, восхитительный сын Севера! — проговорил Зеленый верблюд. — И десяти минут не пройдет, как мы будем у сапожника Оазиса Грибных Деревьев. А сейчас пожалуйте освежиться!
В киоске мамаши Улитки каждый нашел напиток по душе. Мати пил клубничный лимонад, Засыпайка утолил жажду лимонадом из соленых огурцов, а Зеленый верблюд не мог оторваться от кактусового.
Только они собрались продолжить путешествие, Мати воскликнул:
— Тупс пропал!
Щенок как в воду канул. Засыпайка озабоченно изучал пустыню.
— След простыл! И даже если бы мы обнаружили следы Тупса, — все равно нужен сам Тупс, чтобы отыскать его по его следам!
— Удручающе безвыходное положение! — покачал головой Зеленый верблюд.
— А что если попробовать заклинание? — робко предложил Мати.
Засыпайка начал:
Рапс, трапс, трулль,
нет кастрюль!
И горестно умолк: в голове у него до сих пор была каша.
— Ого, кто это возится в моем киоске? — вдруг удивилась мамаша Улитка.
Окошко на верхнем этаже ее домика распахнулось, и показалась хитрая мордочка Тупса.
— Ваше здоровье! Лучший напиток в мире — сосисочный лимонад! — сообщил Тупс, с удовольствием прихлебывая розовый напиток.
Наконец пассажиры простились с любезной владелицей киоска, которая кивала им так усердно, что лаковые туфельки чуть не упали с ее рожек.
Зеленый верблюд бодро вышагивал по Оазису Грибных Деревьев. В тени грибов Мати вполне спокойно переносил качку корабля пустыни.
Через некоторое время они были у цели. И что же: сапожником Оазиса Грибных Деревьев оказалась Красная снежная баба с рисунка Мати!
Она расположилась под грибом и забивала гвозди в подошву сапога. Частые удары молотка напоминали барабанную дробь. А сама Красная снежная баба бормотала:
Стук-стук,
перестук,
загляденье —
не каблук!
— Привет! — крикнул Мати.
— Здравствуй, Мати! Рада тебя видеть! — ответила Красная снежная баба.
— Я и не знал, что ты стала сапожником.
— Да я и думать об этом не думала, когда уходила из твоего блокнота. Должна тебе сознаться, что в этой веселой работе я нашла свое истинное призвание.
— А что такое призвание? — спросил Мати.
— Призвание? — задумчиво повторила снежная баба. — Это когда внутренний голос говорит тебе, каким делом заняться, чтобы стать счастливым. Призвание певца — петь, призвание рыбака — ловить рыбу, призвание учителя — учить, а мое призвание — делать обувь. Понял?
— Понял.
— У меня у самой ног нет, — продолжала снежная баба, — зато когда я вижу, как моя обувь разгуливает по оазису, мне кажется, что и я легко ступаю в изящных сапожках.
Мати слушал вполуха, ему в глаза бросились всевозможные туфли, свисавшие с грибной шляпки. Они легонько покачивались на ветру, и гриб выглядел, как маленькая карусель.
— Вся эта обувь — моих рук дело, — сказала Красная снежная баба. — И лучшей рекламы не придумать мастеру-сапожнику. Но никто не приходит ко мне заказывать туфли.
— Приходила же госпожа Сороконожка! — Мати попытался утешить снежную бабу.
— Госпожа Сороконожка! — вздохнула та. — Госпожа Сороконожка такая жадная, что только отдает чинить старые башмаки. Дома у нее в шкафу пар триста новых, но ими она любуется через замочную скважину. Жадюга и завистница: всех заказчиков распугала. Теперь никто не приходит ко мне за новыми туфлями!
Красная снежная баба отложила молоток и рукавом смахнула со щеки слезу.
— Я пришел! — быстро проговорил Мати. — И хочу получить туфли!
— Правда? — воскликнула снежная баба. — Какое счастье — я смогу помочь человеку, который нарисовал меня! Пожалуйста, выбирай!
С этими словами она нажала на кнопку и шляпка гриба со всеми башмаками закружилась, как карусель. У Мати зарябило в глазах.
— Если несравненный сын Севера позволит, я бы со своей стороны внес скромное предложение, — заговорил Зеленый верблюд.
— В мастерской сапожника Оазиса Грибных Деревьев есть только одна пара обуви, достойная ноги моего господина.
Гриб-карусель остановился, и Зеленый верблюд снял с него пару чудо-тапочек.
— Они как будто на тебя сшиты, мой милый рисовальщик! — одобрила выбор Красная снежная баба.
Тапочки были великолепны! Из золотого шелка, шитые жемчугом, с носами, по-восточному слегка загнутыми вверх.
Мати осторожно примерил тапочки: а вдруг малы? Но они сидели как влитые!
— Какие удобные! — похвалил их Мати.
— Какие благородные! — похвалил их Зеленый верблюд.
— Как хорошо пахнут! — похвалил их Тупс.
Мати задумчиво следил, как Тупс обнюхивал и лизал обновку.
— Послушай, Красная снежная баба, — нет ли у тебя чего-нибудь подходящего для Тупса? — спросил Мати.
— А как же! — просияла снежная баба.
— Две пары как раз для него: для передних лап на высоких каблуках, чтобы быть повыше, а для задних — сапоги со шпорами. Ведь это же ненормально: собака, у которой столько острых зубов, сзади совершенно беззащитна!
Когда Тупс важно прошелся в своей обновке, Зеленый верблюд заметно погрустнел. Но Красная снежная баба тут же предложила ему подходящие плетеные сандалии. После этого Засыпайке волей-неволей пришлось надеть туфли с помпонами.
