Мансур Афзалов - Узбекские народные сказки. Том 1
Мохистару гордость распирает, девушки ее и стража дворцовая забегали, засуетились. Наконец один из шахских слуг открыл ворота, вышел на площадь и подошел к Шавкату. Оглядел он царевича с ног до головы, улыбнулся и спросил:
– Эй, брат! Чего это ты в барабан бьешь?
Царевич ему ответил:
– Я царевну Мохистару полюбил. И вот пришел про любовь свою ей рассказать.
Пошел слуга Мохистары во дворец и доложил ей:
– Царевна! На площади какой-то безумный стоит. За плечами у него лук, а под мышкой какой-то старый ковер держит и говорит: «Я царевну Мохистару полюбил. И пришел про любовь свою ей рассказать».
Царевна Мохистара жеманно так повернулась и сказала:
– Ну что ж. Головам таких безумцев одна дорога – на стену.
А Шавкат стоял под барабаном и ждал. Надоело ему так стоять. Он опять в барабан ударил. Мохистара на этот бой и внимания не обратила.
Тут шах Салам одному из своих придворных приказал на площадь пойти и привести к нему этого барабанщика. Повел придворный царевича во дворец. Вошел царевич в ворота, видит – широкий двор, мрамором выложенный. Постройки красивые, а в самом конце отдельно дом стоит, вход в него охраняют вооруженные. Придворный царевича в этот дом ввел, в большую палату они зашли. Там всюду ярко-красные ковры на стенах, дикие звери и чудовища нарисованы: слоны, львы, тигры, драконы. А на золотом троне сидит человек с большой седой бородой. Он царевичу и говорит:
– Добро пожаловать, славный джигит! – И рукой сделал знак – пригласил сесть.
Догадался царевич, что человек этот и есть отец Мохистары, шах Салам, остановился и поклон отвесил. Потом два шага прошел и снова поклонился. Так, пока он до трона шахского дошел, семь раз поклонился, а подойдя, поцеловал шаху руку и, не оборачиваясь, назад отошел. Только после того, как второй раз шах ему место указал, Шавкат сел. Понравилось шаху, что гость такой скромный да вежливый. Сел он рядом с царевичем, слуг своих позвал, дастархан принести приказал. Слуги дастархан разостлали, сладостей всяких принесли. Шax Салам царевича угощать стал. А когда угощенье кончилось и дастархан убрали, стал шах Шавката расспрашивать, зачем он во дворец пришел:
Царевич сказал:
– О, повелитель! Если кровь мою пощадите – скажу.
Дал шах ему разрешение говорить и царевич начал рассказывать:
– Про любовь говорить не стыдно. Вот я вашу дочь Мохистару полюбил. Имя ее по всему свету гремит. Много людей от любви к ней покоя себе не находят. Вот и я решил условие Мохистары выполнить и с вами породниться.
– Эх, сынок, не дочь родную дал мне бог, а одну беду. А ты, такой славный молодой юноша, сам в эту беду лезешь. Это же не девушка, а палач какой-то. А разве можно любить палача? Если ты хочешь жениться, я тебе, помимо Мохистары, невесту найду. А на Мохистару и глядеть не стоит.
Шавкат возразил:
– Мохистара не злым нравом своим, а красотой своей прославилась. Что ни говорите, а только Мохистара может сердце мое успокоить.
– Да, – сказал шах Салам. – Красоту ей дал бог изумительную. Наслышавшись про нее, многие шахи, царевичи, баи, байвачи от любви голову теряли, сюда приезжали. Уговаривал я их назад ехать, они меня не слушали. Никто не смог выполнить условие Мохистары, и все погибли. Две тысячи голов палачи на зубцы стен дворца воткнули. Очень меня это все беспокоит. Не смотри ты на мою дочь, палач она настоящий, уходи от нее подальше!
Долго шах Салам уговаривал Шавката уехать. Но царевич все на своем стоял.
– Когда человек любит, смерть ему не страшна, – сказал он. – Если я даже условие Мохистары не выполню, зато хоть увижу ее, а больше мне ничего не надо.
Понял шах Салам, что царевича ему не отговорить, позвал девушек и приказал им отвести юношу к Мохистаре. Привели девушки царевича в ее покои. Видит Шавкат – посреди роскошно убранной комнаты в несколько слоев одеяла из белоснежного шелка сложены. А из-за занавеси свет льется, там светильник стоит. Вошел царевич, слышит голос из-за занавеси:
– Заходи, джигит, садись, гостем будешь!
Сел Шавкат на шелковую подстилку, девушки перед ним дастархан разостлали, еды всякой принесли. После угощенья за занавесью опять голос раздался. Это уже сама царевна Мохистара пришла. Как вошла она, красота ее всю комнату светом озарила. Ни один человеческий глаз такого яркого света вынести не мог, поэтому в комнате ее семь занавесей висели.
Мохистара спрашивает:
– Эй, гость, зачем сюда пожаловал?
Царевич ей отвечает:
– Душа моя к твоей стремится, голос твой чарует меня, Мохистара. Любовь моя к тебе покоя мне не дает. Или желание мое исполни, или жизнь мою бери!
Мохистара ему говорит:
– Эх, гость, ты храбрый джигит, оказывается. Но мысль эту брось. Тем, кто полюбил меня, я ставлю условие. Если выполнишь его, стану твоей женой. А не выполнишь – голову сниму.
Тогда царевич говорит:
– Эх, Мохистара! Одна у меня голова, а если б их и тысяча была, все равно не пожалел бы.
– Если ты так уж жениться хочешь, я тебе другую хорошую девушку найду, – говорит ему Мохистара.
А царевич ей отвечает:
– Сердце влюбленного – это не перелетная птица, что сегодня на одну ветку садится, а завтра на другую перелетает.
– Ну, тогда, – говорит Мохистара, – пиши такую расписку. «Полюбил я Мохистару и пришел ее руки просить. Если я условие ее не выполню, то умру, и за смерть мою никто отвечать не будет» – и ставь свою печать. А условие мое вот какое: сегодня ты во дворце останешься. И целую ночь должен со мной говорить. Если ты сделаешь так, что я всю ночь с тобой разговаривать буду и не засну, тогда я стану твоей женой.
Согласился царевич и остался ночевать во дворце.
– Ну вот, теперь разрешаю тебе выполнить мое условие.
Начал царевич Мохистаре всякие вопросы задавать, чтоб заставить ее говорить, молчит она, не отвечает. Стал он ей всякие истории рассказывать, но, что ты сделаешь, если человек говорить не хочет. Говорил он, говорил – устал наконец. «Ну, – думает, – хоть смеяться ее заставлю», – стал ей всякие смешные вещи рассказывать, ничего не выходит. «Ну что ж, – думает царевич, – дай-ка я отдохну немножко», – прилег и заснул. Мохистара тихонько занавеску подняла, смотрит: лежит царевич и спит.
– Ну, дружок! – говорит Мохистара. – Теперь уж завтра, и твоя голова на стене будет торчать!
Приоткрыл чуть-чуть Шавкат глаза, видит – перед ним стоит Мохистара во всей своей красе. Он от счастья совсем растаял. А Мохистара занавесь опустила, боковую дверь открыла и вышла. Сразу в комнате стало темно. Удивился Шавкат, встал, надел шапку-невидимку, остальные вещи под мышку взял и пошел по дворцу за Мохистарой. Едва входила она в какую-нибудь комнату – красота ее, как луна четырнадцатидневная, эту комнату светом озаряла. В последней комнате на стене висели боевые доспехи и оружие. Сняла Мохистара с себя свое платье, в боевые доспехи облачилась и сразу же стала похожа на молодого джигита.
На той же стене ремень висел, а к нему три крюка пришиты были. Взяла Мохистара этот ремень и пошла в сад, а царевич ни на шаг от нее не отставал. Подошла Мохистара к стене, забросила на нее ремень и наверх взобралась. Потом по тому же ремню со стены на улицу спустилась.
Царевич разостлал ковер-самолет, сел на него и через стену перелетел. Смотрит: Мохистара идет куда-то, да так шагает, что шагнет – сто сажен позади остается. Прошла Мохистара таким шагом час и пришла в какую-то усадьбу. И царевич за ней туда прилетел, ковер под мышку сложил и в усадьбу зашел. Там в одной комнате огонек теплился. Открыла дверь Мохистара, в дом зашла, а ей навстречу поднялась старуха и говорит:
– Пришла, доченька? Подружки тебя давно уже ждут.
Мохистара доспехи с себя сняла, дорогое платье надела и зашла в комнату. А в комнате красивые девушки собрались. Поздоровались они с Мохистарой и спрашивают:
– Что же ты, миленькая, так сегодня запоздала?
Мохистара им отвечает:
– Эх, подруженьки! Пришел в мой дворец еще один сумасшедший. «Полюбил тебя, – говорит, – голову свою за тебя отдать готов». А я его усыпила. Теперь утром с него голову снимут. Смотреть приходите!
– Попался бедняга! – говорят девушки и смеются.
В это время в комнату старуха заглянула и спрашивает:
– Плов готов! Нести?
– Несите! Ужинать будем! – говорят девушки.
Старуха им воды на руки полила и плов принесла. Сама с девушками села. Царевич шапку-невидимку надел и тоже к ним подсел, но они его не видели.
Таким образом царевич рядом со своей любимой сидел, как муж с женой, и тоже плов ел. Когда все поужинали, одна из девушек говорит старухе:
– Матушка, что это сегодня плова что-то мало, не наелись мы.
– Не знаю, – отвечает старуха. – Я столько же рису положила, сколько и каждый день кладу. Сама я тоже не наелась. Ну а вы поесть любите и продавца риса на базаре съесть готовы.
