Мансур Афзалов - Узбекские народные сказки. Том 1
В толпе говорили:
– Если джигит условие царевны выполнил, он сейчас выйти должен. А не выйдет – значит не выдержал он испытания.
– Никто его не выдержал, – возражали другие. – Только головы свои зря потеряли. Так и этот сегодня погибнет.
Девушки во дворце несчастного ждали, ждали, даже слезы лили, а жениха все нет. Отцу царевны Саламу сообщили. Удивляется он. «Что такое, – подумал, – уже десять минут прошло, а царевич не показывается».
И во дворце ничего про решение Мохистары не знали. Тогда шах Салам сам в покои Мохистары отправился узнать, что же она решила.
Девушки тихонько в покой Мохистары заглянули. Нет царевича на его месте. Приподняли они занавесь и видят: лежит царевич рядом с Мохистарой, спят обнявшись. Побежали девушки к шаху Саламу и докладывают ему:
– Жених условие Мохистары выполнил!
Обрадовался шах. Так ему все эти казни женихов надоели, что он даже как-то сказал: «Пусть бы уж скорей царевна замуж вышла или умерла». Казначея своего шах Салам призвал и велел ему девушку, которая эту весть принесла, золотом осыпать. А потом велел на карнаях, сурнаях заиграть, радостную весть народу объявить. Как во дворце и в городе все про это узнали, обрадовались.
Шах царевича и дочь свою поспешил поздравить и велел жениха в царские одежды нарядить. От радости шах пир на весь мир устроил, из казны своей золото, серебро народу приказал раздавать.
Вдруг видят: летят четыре голубя. Опустились голуби на землю – в один миг в красавиц пэри превратились и Мохистаре письмо подают. А письмо это было от царицы пэри Бадии. Писала в этом письме Бадиа, что она печалится и скучает, потому что уже целую неделю не видела Мохистару. Тут Мохистара взяла в руки калам и бумагу и про свои дела Бадии написала. Отдала письмо пэри, те опять голубями обернулись и отнесли письмо Бадии.
Прочитала письмо Бадиа, побледнела, всем телом своим задрожала, по лбу себя хлопнула. «Все дело мое пропало!» – крикнула, на одеяло повалилась, заохала. Перепугались пэри, засуетились, спрашивают:
– Что случилось, госпожа, о чем вы так беспокоитесь?
Но Бадиа, ничего им не ответив, взяла калам и бумагу и написала Мохистаре:
«Сестра моя Мохистара! Тебе уже известно, что я целую неделю о тебе сильно беспокоилась. А теперь, когда твое письмо получила, знаю, что с тобой случилось. Ты пишешь в своем письме, что ты вышла замуж за сына человека. А знаешь ли ты, что для нас, пэри – это гибель. Приезжай немедленно».
Прочитала Мохистара письмо, в лице изменилась. Собралась в дорогу, обернулись они с Шавкатом голубями и вместе с посланцами полетели в сад пэри Бадии. Поклонилась Мохистара царице, Шавката ей показала, а мысли всякие ей покоя не дают. Заметила это Бадиа и, чтоб успокоить ее, созвала всех девушек, в честь молодоженов большое угощение устроила.
Увела ока Мохистару к себе в дом и говорит ей:
– Милая моя Мохистара! Как это так получилось, что ты к нам тогда человека-джигита за собой привела? А я думала, что это ты так хорошо поешь и танцуешь, и в лоб его поцеловала. А ты же знаешь, что пэри не должны прикасаться к людям, что это на весь наш род беду накликать может. Не пройдет и трех дней, как ты перестанешь быть пэри и превратишься в дряхлую старуху.
И впрямь стала Мохистара на глазах стареть, красота ее увядать качала.
Ужаснулся Шавкат. Обернулась Мохистара птицей и улетела с печальным криком, а за ней улетели и Бадиа и все пэри.
Смотрит Шавкат – нет ни сада, ни Мохистары, ни девушек.
Сел безутешный Шавкат на ковер-самолет и полетел искать Мохистару. Долго он летал и прилетел, наконец, в тот сад, где Сайора жила. Как увидели Сайора и мать ее Санобар, отец ее и все девушки, что гость летит, навстречу вышли с радостью, с приветом его встретили. После того как Шавкат уехал, долго плакала-рыдала Сайора, днем и ночью о нем думала, ожидала, что он вернется. Отец и мать ее, видя, как их дочь мучается, тоже немало горя пережили. А теперь, увидав Шавката, Сайора вздохнула глубоко и на руки ему упала.
Усадили гостя на почетное место, хозяева и гость друг у друга «как живете-можете» спросили, про дела свои поговорили. В этот вечер для гостя пир устроили, угощали, веселили.
После приезда Шавката и Сайора повеселела: то, как гиацинт, расцветет, то соловьиной песней зальется, то ланью обернется и по лесу скачет.
При виде Сайоры Шавкат словно прозрел. Раскаялся он в своем безумии. Понял он, что Мохистара злая и жестокая пэри, ослепившая его своей красотой, но имевшая душу и сердце дива. Перестал он думать о ней. Попросил он Садыка и Санобар руку их дочери.
Сорок дней и сорок ночей они в этом саду пировали, веселились, свадьбу Шавката и Сайоры праздновали.
А затем Шавкат отправился с Сайорой к отцу, и там еще празднество устроили, пировали, веселились. С тех пор стали они друг к другу в гости ездить.
Стал царевич Шавкат жить мирно, счастливо. Так он достиг исполнения своих желаний.
Перевел А. Мордвилко.
ЭРКЕНДЖА
У одного царя было три сына.
В один прекрасный день царь позвал к себе своих сыновей и сказал им:
– Сыновья мои, я хочу женить вас. Что вы на это скажете?
– Воля ваша, отец. Отчего же не жениться? – ответили ему сыновья.
– Только выберите нам таких невест, чтобы они были дочерьми одного человека. И чтобы старший из нас женился на старшей сестре, средний – на средней, а младший – на младшей сестре. Иначе мы не женимся.
Приказал царь подыскивать невест своим сыновьям, но нигде не мог найти человека, у которого было бы три дочери на выданье.
У царя был любимый сокол. Он так любил его, что приказал повесить ему на ноги бубенчики из чистого золота. Однажды царь, взяв с собой сокольничего со своим любимым соколом, выехал на охоту. За городом на открытом месте вдруг из-за придорожных кустов вылетела птица. Сокольничий тотчас же отцепил сокола, и тот, звеня бубенцами, погнался за дичью. Но та, спасаясь от погони, успела затаиться в зарослях. Сокол вдруг свернул в сторону и вскоре скрылся из глаз охотников.
– Эй, сокольничий, во что бы то ни стало найди сокола! – в гневе завопил царь. – Не поймаешь, велю разорить все твое имущество до последней нитки! А тебя растопчу, превращу в месиво твою пустую голову, велю вылить на нее кипящее льняное масло, чтоб ты знал, как беречь царское добро! Сживу со света! Прогоню! Будешь всю жизнь по миру ходить!
Долго еще кричал, точно базарная баба, рассвирепевший царь. Потом стегнул плетью коня и поскакал в город. Сокольничий едва поспевал за ним. Когда они прибыли во дворец, он начал умолять царя дать ему сорок дней сроку, чтобы разыскать пропавшую птицу.
Царь согласился и сокольничий пошел домой. У него была дочка лет одиннадцати. Увидев, что отец не в духе, девочка спросила:
– Отец, почему вы сегодня такой печальный?
– Как же мне не печалиться, дочка, как не горевать, – сказал отец. – Пропал царский сокол. Беда свалилась мне на голову. Царь велел найти птицу и дал мне на это сорок дней. Если я не найду, то царь растерзает меня, а имущество мое отдаст на разграбление. Что мне делать? Посоветуй мне что-нибудь, дочка!
– Дорогой отец! Все цари угнетают свой народ, так повелось уж испокон веков. У всякого царя натура волчья, стой перед ним, слушай молча, никуда не повернись, не вздохни, не шевельнись да не вздумай царю перечить. Не то поплатишься головой. Плохо тем, кто у царя на виду, того и гляди беду наживешь. Кругом насилье и разбой. Одни разворовывают казну, другие обдирают народ, тащат, что попало в руки. Беднякам одни лишь мучения и несчастья. Сдирают с них последнее, грабят до нитки. Не знают люди в страхе, при виде царя на троне, как ступить, как поклониться. Царь доволен, что у него порядок и закон в столице, а что делается в стране, он и знать не желает. Лишь бы пред ним преклонялись и ползали у подножия его трона, гнули б перед ним шеи, словно покорные рабы. Но ты, отец, не горюй. Птицу, конечно, надо найти. Положи в хурджун побольше золотых монет, оседлай коня да поезжай в степь, может быть, и найдется сокол.
Сокольничему понравился совет дочери. Оседлал он иноходца, набил хурджун золотыми червонцами и поехал в степь разыскивать сокола.
Иноходец был такой быстрый, что шестимесячный путь пробежал за трое суток. Сокольничего мучила жажда, но воды нигде не было. Слез он с коня, стреножил его, положил хурджун под голову и, обессиленный, растянулся прямо на голой земле. Он так крепко заснул, что за всю ночь ни разу не просыпался. Уже солнце взошло высоко, уже время близилось к полудню, а он все еще спал.
Мимо шел седобородый старик. Подошел поближе, смотрит – конь стоит, а рядом человек лежит на голой земле. «Спит, что ли? – подумал старик. – Да жив ли он еще? Лежит, даже не шевельнется! Неужели мертв? А ну-ка я узнаю». Старик подошел вплотную, смотрит – человек спит.
