Мансур Афзалов - Узбекские народные сказки. Том 2
– Кто там? – послышался из-за стены девичий голос.
– Это я! – ответил юноша.
Ворота приоткрылись, и выглянула девушка красоты необыкновенной. Юноша глянул на нее и упал без чувств. А когда он через некоторое время в себя пришел, видит, что лежит он в развалинах какого-то дома, и новый поясной платок на нем. Развязал царевич этот платок, посмотрел, а в платке три или четыре лепешки лежат и три-четыре золотые монеты. «Откуда они взялись?» – удивился юноша. А потом вспомнил, что с ним было, и подумал: «Наверно, их та девушка положила». Захотелось ему опять эту девушку увидеть, и решил он жить в развалинах, выжидая удобного случая, чтобы встретиться с красавицей.
Пусть царевич живет в развалинах, удобного случая ждет, а вы послушайте про другое.
Как-то в полночь городской казий возвращался из гостей и, проходя мимо тех развалин, услышал какой-то голос. «Кто может здесь быть? – подумал казий. – Да и голос какой-то странный, не похожий на человеческий, как же я здесь пройду?» От страха у него сердце забилось, ноги подкосились. Начал он про себя молитвы шептать, подбодрил себя и быстрей зашагал. Только вдруг показалось ему, что на улице что-то чернеет. Стал он приглядываться – ничего на улице нет. Так он кое-как домой добрался.
Взял утром казий слугу и пошел в развалины. Пришел, видит – там какой-то юноша сидит, волосами оброс, на юродивого похож. Казий его спрашивает:
– Дитя мое, откуда ты появился, что ты здесь делаешь?
А юноша подумал, что это пришел отец той девушки, которая ему ворота открывала, и отвечает почтительно:
– Я из другой страны, никого у меня в этом городе нет, вот и сижу здесь уже три месяца.
– В таком случае, – говорит казий, – иди ко мне служить. Кормить тебя буду, а время придет – и женю тебя.
А юноша все время только и думал об этой девушке. «Если даже он и не женит меня на ней, – говорит он сам себе, – так я хоть издали на нее смотреть буду, и то хорошо!» – И отвечает казию:
– О, я очень хотел бы служить вам!
И стал царевич жить в доме казия. Хоть целый день он работал и очень уставал, но по ночам спать не мог до самого рассвета. Заметил это казий и решил: «Вероятно, у этого юноши есть какая-то тайна», – и как-то спросил его:
– Сынок, почему это ты по ночам не спишь, ходишь до самого рассвета?
Тут юноша рассказал про девушку.
– Не беспокойся, сынок, – говорит ему казий. – Потерпи немного, а я какую-нибудь хитрость придумаю.
Прошло десять дней. Казий привел царевича в один дом, переодел его в богатую одежду и говорит:
– Сынок, здесь для тебя конь приготовлен. Садись на него и возьми это письмо. Оно написано отцу твоей любимой от имени шаха. Я пойду к отцу девушки, а через некоторое время ты прискачешь туда на коне. Сделаешь вид, будто ты меня никогда не видел, и передашь мне в руки письмо, а я уж знаю, что дальше делать.
В полдень царевич, как договорились, прискакал на коне и постучал в ворота того самого дома, где жила красавица. Отец девушки, как увидел, что у его ворот остановился такой важный и нарядный джигит, испугался, скорей его в дом пригласил. А казий, который уже там был в гостях, говорит:
– Добро пожаловать, царевич! Каким ветром вас сюда занесло?
И посадил юношу рядом с собой. Царевич передал ему письмо.
Казий прочитал и поблагодарил его вслух: «Спасибо, царевич, спасибо!», а потом передал письмо отцу девушки. Тот с большим уважением прочитал его и стал для всего города плов готовить.
Когда пришла пора жениху идти к невесте, подошел к нему казий и говорит:
– Вы пока в михманхане посидите, подождите меня, а я схожу домой, принесу вам красивое платье. Наденете его, и я сам вас благословлю.
Удивился юноша и думает: «Есть же на свете такие добрые люди, как этот казий. Век не забуду его доброты, хотел бы я до самой смерти служить ему!» В полночь пришел казий, принес узелок и говорит:
– Вот, надень эти священные одежды и иди к невесте!
Юноша торопливо снял с себя одежды, которые на нем были, связал их в узел и отдал казию. Казий быстренько пробормотал: «Состариться вам, не разлучаясь! Аминь! Велик аллах!» – взял узел и ушел.
Юноша развязал узел, чтобы надеть новое платье, и вдруг видит, что казий принес ему его старые лохмотья. От удивления юноша обмер, холодным потом покрылся. Но делать нечего – надел он свое старое тряпье и пошел к невесте.
Девушка видит, что перед ней опять стоит тот нищий, который хлеба просил, и удивляется:
– Как вы сюда попали?
Юноша рассказал девушке все, что с ним случилось. Девушка ответила, что она полюбила его еще тогда, когда он хлеба просить приходил.
– Не волнуйся, – сказала девушка. – Я все время думала, как бы тебя разыскать, но на мое счастье ты сам пришел.
Прошло несколько дней, и красавица говорит царевичу:
– А этого казия я все-таки проучу. И сама над ним посмеюсь, и другим людям его на посмешище выставлю.
Она нарядилась, нарумянилась, брови подкрасила, накинула паранджу с чачваном и отправилась в дом казия. Казий сидел в михманхане, а красавица, поскрипывая каушами, прошла мимо него во внутренний двор, в ичкари. «Поразительно! – всплеснул руками казий. – Если походка у нее такая, какая же должна быть она сама?»
В это время жена царевича вернулась из ичкари и говорит:
– Ассалам алейкум, господин казий! Я не разобралась сразу и в ичкари прошла.
Казий заволновался, засуетился и говорит:
– Ваалейкум ассалам, дочь моя! Зачем пришла ко мне?
– У меня к вам жалоба есть, – отвечает жена царевича.
– Говори, дитя мое, какая у тебя жалоба? – спрашивает казий.
– Я дочь уста Алаведдина, который маслом торгует, и отец и мать меня очень любят. И потому, хоть и многие приходят меня сватать, отец и мать говорят им: «У нашей дочери голова плешивая, глаза у нее слепые, уши глухие, ноги больные, руки кривые, ничего она делать не может».
Сваты говорят: «Такую невесту нам не надо», – и уходят. А мать только шутит и говорит мне: «Я из тебя, доченька, себе под голову подушку сделаю». Я для виду смеюсь, а в душе у меня все горит. А знаете, у моего дяди есть сын. Плешивый такой, лодырь, грязнуля. И вот узнала я, что меня за него хотят замуж выдать. Поэтому и пришла к вам жаловаться.
– Сколько тебе лет, дочь моя? – спрашивает казий.
– Мне уж восемнадцать лет, господин казий! – отвечает жена царевича.
– Ай, ай, ай! – качает головой казий. – А по шариату девушек с двенадцати лет выдавать замуж можно. Ладно, я сам поговорю с твоим отцом.
– Поговорите, господин, поговорите, – просит жена царевича. – А чтоб вы не сомневались, посмотрите: вот какие у меня глаза, какое лицо, какие руки!
Приподняла она чачван и показалась казию.
Как увидел казий ее белые руки, ее ясное как месяц лицо, растерялся, задрожал, застонал и говорит:
– Дочь моя, я обязательно поговорю с вашим отцом, а кроме того, у меня и к вам есть просьба, выслушайте ее!
– Какая просьба? – спрашивает жена царевича.
– Хочу служить вам, всю жизнь свою вам отдать! – лепечет казий.
– Ну что ж, на это я согласна, – отвечает жена царевича. – Только я поставлю вам три условия. Первое условие – разведитесь с женой, потому что на втором месте быть я не согласна, во-вторых, запишите ваш дом и землю вашей нынешней жене, а третье условие – купите для меня хороший дом.
Казий согласился на все эти условия и поклялся их выполнить.
– До свидания! – сказала жена царевича, открыла дверь, а потом повернулась, засмеялась и говорит казию:
– Только смотрите, не передумайте после разговора с моим отцом!
– Нет, нет, – уверяет ее казий. – Что бы мне ни наговаривали про вас, никому не поверю. Сделаю все, как вы сказали.
Встал казий и пошел к жене в ичкари. Жена его с места поднялась, чтоб ему тюфячок постелить, а он ей и говорит:
– Знаешь, жена, развожусь с тобой, больше с тобой жить не буду.
– Ой, вай! – заголосила жена казия. – Что это вы говорите? Лучше б мне умереть на этом месте!
Сын казия тоже в ужас пришел:
– Что это вы, отец, надумали? – спрашивает.
– Развожусь с твоей матерью, дело решенное! – говорит ему казий.
Сейчас же он пошел к себе в канцелярию, заставил своих писарей написать бумагу о разводе. Потом казий сказал, чтобы они написали другую бумагу, что он свой дом и землю передает жене. Покончив с этими делами, казий позвал к себе торговца маслом уста Алаведдина. «Зачем я ему понадобился? – забеспокоился уста Алаведдин. – Наверно, торопить будет, чтобы я ему скорее долг отдал». Но казий встретил его с большим почетом, как близкого друга. Угощение перед ним поставил, а потом исподволь разговор завел:
– Уста Алаведдин, у меня к вам просьба есть.
«Ну вот, сейчас он у меня долги потребует», – думает Алаведдин, но, делать нечего, отвечает:
