Мансур Афзалов - Узбекские народные сказки. Том 2
Ишан спросил:
– Какую же плату и за что я тебе должен?
– Пятнадцать лет я пас твоих баранов, – удивился Мамат, – и ты еще спрашиваешь?!
Но ишан возразил:
– Моих баранов пас не ты. С самого начала я дал тебе двух собак. Пасли баранов эти собаки. Понял? Если бы не собаки, ты не сумел бы пасти моих баранов.
И ишан последними словами отругал Мамата.
Бедняк ушел, горько плача, к отцу.
А надо сказать, что за это время судьба предназначила одну вдову отцу Мамата, и он женился на ней. Вдова не была богата, но она имела кусок поливной земли и рабочую скотину. Отец Мамата, как женился на вдове, сейчас же на части земли, по берегу Белого арыка, посеял коноплю.
Когда Мамат ушел от ишана, отец сказал сыну:
– Дитя мое, Мамат, иди сюда, я тебе поручу одно дело.
– На какую работу поставите меня, отец? – спросил Мамат.
– Дитя мое, Мамат, вон на берегу Белого арыка я посеял коноплю, поди и скоси ее, – сказал отец.
– Хорошо, – ответил Мамат. Пошел он на берег Белого арыка и принялся косить коноплю.
В то место пришел охотник и подстрелил гуся. Раненая птица взлетела и упала рядом с Маматом. Он взял гуся и спрятал в свою коноплю.
Пришел охотник и спросил у Мамата:
– Эй, Плешивый, не упал ли сюда подранок-гусь?
Плешивый ответил:
– Коноплю я сам, один кошу. Отец мне даже хлеба не приносит.
Охотник возразил:
– Я у тебя не о хлебе спрашиваю, а про гуся.
– Сегодня три дня как я кошу, скажи, скосил я половину или больше? – сказал Плешивый.
– Эй, Плешивый, я тебя не спрашивал, сколько дней ты косишь и сколько скосил. Я спрашиваю, упал ли здесь гусь? Гусь! – рассердился охотник.
– Не знаю, – проговорил Мамат, – думаю, эту сторону за четыре дня скошу!
Охотник в гневе ушел.
Скосив коноплю, Мамат вечером взял гуся и отправился домой.
Дома он сказал мачехе:
– Мать, сварите этого гуся.
Мачеха раскричалась:
– Аллах пусть заберет тебя. Сегодня я занята. Сварю завтра.
На следующее утро Плешивый встал с постели, умылся и, собираясь идти косить коноплю, он снова попросил мачеху:
– Мать, когда вы сварите? Я приду к тому времени.
Мачеха ответила:
– Я разрежу дыню на две половинки. Одну половинку положу донышком вниз на эту дорогу, другую донышком вверх, на ту дорогу. Вот по первой дороге и приходи.
– Хорошо, – сказал Плешивый и пошел косить коноплю.
А у мачехи Плешивого были любовники. Один из них назначил ей в тот же день свидание, на тот час, когда муж ее был в поле.
– Я разрежу дыню на две равные половины, одну положу донышком вниз на эту дорогу, а другую донышком вверх на другую дорогу, вот по второй дороге и приходи, – сказал он ей.
Мачеха ощипала гуся, выпотрошила, положила в котел, разожгла огонь и подумала: «Аллах забрал бы этого Плешивого. Гусятины, видите ли, ему захотелось!» И решила угостить вареным гусем возлюбленного.
А Мамат знал о любовных шашнях своей мачехи. Когда она накануне сказала: «Сегодня я занята, сварю завтра!», он сразу догадался, что дело нечисто.
Кончив косить коноплю, Мамат взвалил на спину несколько снопов. Но не пошел той дорогой, где мачеха положила половинку дыни донышком вниз, а пошел по той, где лежала половинка дыни донышком вверх. Пришел он домой, смотрит – в котле лежит готовый гусь, а мачеха куда-то ушла.
Вынул Мамат из котла гуся, зарезал собаку, освежевал ее, положил в котел. Потом развел огонь посильнее, забрал гуся и ушел косить коноплю. Пришла мачеха, вынула мясо из котла, положила в посуду и поставила на полку.
Вечером Мамат съел гуся, взвалил на спину пять-шесть снопов конопли и вернулся домой спать. Ночью пришел любовник мачехи. Она разостлала дастархан и, сказав «вот вареный гусь», подала ему вареную собаку. Так они и пировали собачатиной.
Прошел день, наступило утро. Мачеха пошла в аул и снова условилась встретиться с любовником.
Вечером она сварила три десятка яиц, положила в корзину и сделала вид, что ложится спать.
Мамат тоже лег спать, но никак не мог заснуть, так как сильно проголодался. Стал он хныкать и охать.
– Чего ты, Плешивый, охаешь, забрал бы тебя аллах. Видно, не избавлюсь я от тебя, – сердито сказала мачеха.
Мамат сказал:
– Пошарю-ка я в корзинке. Поищу съестного, а то я не усну.
– Ладно, пошарь, – заметила мачеха.
Тихонько поднявшись с постели, Мамат подошел к корзине и начал шарить в ней. Нашел яйца и съел их все без остатка. Затем он лег и притворился спящим. В полночь в дом пробрался любовник мачехи.
Она сказала ему:
– Я сварила для вас яйца, посмотрите в корзинке и поешьте.
Любовник заглянул в корзинку, а там пусто.
– Эх ты, зачем обманываешь? В корзинке ничего нет, – сказал он.
– Аллах забрал бы этого Плешивого. Это он все съел, – сказала мачеха.
Любовник обиделся и ушел.
Прошла ночь, настало утро, женщина снова назначила свидание любовнику. Она купила семь фунтов мяса, хорошенько поджарила его, положила в глиняную миску и поставила на полку.
Вернувшись с поля, Мамат увидел мясо и подумал: «Мясо будет мое».
Вечером мачеха прилегла и сделала вид, что спит. Мамат тоже лег. Полежав немного, он начал хныкать.
– Если я не постучу мисками, то не засну, – сказал он.
– Ладно, постучи, только угомонись, – заворчала мачеха.
Мамат встал, взял палку, постучал о блюдо, съел все мясо, а потом снова лег и притворился спящим. В полночь пришел любовник мачехи.
– Ты обещала поджарить мясо, где оно? – спросил он.
– В миске, на полке. Возьмите и поешьте, – ответила мачеха.
Любовник посмотрел, а миска пустая. Очень он обиделся. Женщина тоже была огорчена.
– Аллах стукнул бы этого Плешивого. Не иначе, он слопал мясо. Не знаете ли вы святой могилы, где сбываются просьбы молящихся? Надо убить его. Три дня он изводит меня.
Любовник сердито ответил:
– Никаких святых могил я не знаю. Не приходилось пользоваться ими. Спроси у своего Плешивого.
Мамат не спал и слышал каждое слово.
Утром мачеха спросила у него:
Не знаешь ли ты какой-нибудь святой могилы? Есть у меня одна просьба к богу. Я пошла бы поклониться той могиле.
Мамат не заставил себя просить дважды:
– Я знаю, тут есть одна могила. Она не очень близко, но зато достаточно одного паломничества – и любая твоя просьба исполнится.
Тут же Мамат начал объяснять мачехе дорогу, но нарочно все запутал так, что ничего нельзя было понять.
Пока мачеха шла путаной дорогой, Мамат сам добежал до могилы святого кратчайшим путем и спрятался за надгробием.
Мачеха пришла измученная и с воплями заговорила:
– О, великий святой, у меня есть одно желание. Исполните его!
– Что ты желаешь? – спросил голос из гробницы.
– Есть у меня одно желание, скажу, если исполните.
– Какое же у тебя желание?
«Ой, святой со мной говорит!» – обрадовалась мачеха и сказала:
– Есть у меня пасынок плешивый, убейте его!
Голос ответил:
– Ты забыла пожертвовать мне что-нибудь. Зарежь упитанного барана, зажарь и принеси. Потом я выслушаю тебя, а там посмотрю.
«Мое желание исполнятся», – обрадовалась женщина и поспешила той же длинной, путаной дорогой домой. Тем временем Плешивый вернулся кратким путем. Он помог мачехе зарезать и изжарить жирного барана. Когда все было готово, она понесла мясо на могилу. Пока она шла долгой дорогой, Мамат добежал до могилы и спрятался в ней.
Женщина, принеся мясо барана, громко сказала:
– О, великий святой, вот я нажарила мяса барана и принесла вам.
– Хорошо, если принесла, поставь его у входа. Говори свое желание, – раздался голос из могилы.
Женщина обрадовалась: «О, святой снизошел до беседы со мной», – и вслух сказала:
– Господин, у меня есть пасынок плешивый, убей его.
– И это все? – спросил голос.
– Да, святой отец, – подтвердила женщина.
– Нет ничего легче. Купи трех баранов, чтобы один был белый, один черный и один рыжий. Будешь пасынка кормить сначала мясом белого барана. У него тогда побелеют глаза. Когда скормишь ему белого барана, начни кормить мясом черного, и у него почернеют глаза. Потом корми мясом рыжего – у Плешивого глаза пожелтеют, и он помрет. Иди, женщина, твое желание исполнится.
А миску из-под мяса вы мне не вернете? – сказала женщина.
– Иди, иди, убирайся, твоя миска вернется домой раньше тебя!
Пока женщина шла далекой дорогой, Мамат, съев мясо, прибежал близким путем и уселся как ни в чем не бывало. Мачеха, полумертвая от усталости, дошла до дому.
– Ну, мамаша, пришли? Исполнил великий святой вашу просьбу?Ваша миска из-под мяса уже дома, – сказал Плешивый.
