Юрий Магалиф - Сказки
Как хорошо было там, на земле, среди людей!
Грачи прилетели
Проходили часы, дни, недели…
Зима пошла на убыль. Всё реже падал снег и теплее грело солнце.
Однажды Сорока сказала:
— Деточка! Приведи себя в порядок: завтра прилетят мои родственники — грачи. Я хочу, чтобы ты произвёл на них хорошее впечатление; они ведь учёные птицы: каждый год они живут за границей!
Но сама Сорока, наверное, была совсем неучёная, так как не знала она того, что грачи вовсе не живут за границей, а переселяются зимой на юг нашей страны, где круглый год тепло.
Действительно, на следующий день грачи прилетели и громко, на весь лес, объявили, что началась весна!
«Лети, деточка!»
— Ну, деточка, — промолвила Сорока, — выбирайся из гнезда.
Сейчас мы с грачами будем учить тебя летать…
Жаконя, дрожа, вылез из дырки.
Грачи, увидев тряпичную обезьянку, удивлённо закричали:
— Он похож на человечка!
— У него же нет перьев!
— Нету крыльев!
— Как же он полетит?
— Он разобьётся!
Жаконя стоял на самом краю гнезда. Сорока сзади подталкивала его клювом, а он уже начал терять равновесие.
— Я не хочу летать! Я боюсь!.. — жалобно крикнул Жаконя.
Но вдруг, неизвестно откуда, появился Дятел и быстро проговорил вполголоса:
— Друзья же рядом! Так-так!.. Не трусь! Цепляйся за ветки хвостом! Так-так!..
А Сорока сзади трещала:
— Лети, деточка! Лети, деточка! Лети, деточка!..
Жаконя отчаянно замахал руками и стал падать… Но, падая, он, по совету Дятла, зацепился хвостом за одну из нижних веток высокой осины и повис.
Грачи кричали. Сорока трещала безумолку.
В голове у Жакони сильно шумело, он закрыл глаза. А когда их открыл, то увидел…
Но что увидел Жаконя, вы узнаете немного позднее.
Папа, старушка и Гутя
А пока я хочу вам рассказать, как жили всё это время Папа, Старушка, Гутя и другие наши знакомые.
Когда Жаконя исчез, Папа сильно расстроился. Он ходил грустный и у всех спрашивал: «Вы не видели где-нибудь тряпичную обезьянку? Маленькая такая обезьянка, в красной курточке и синих штанишках… Не видели?..»
Теперь Папа стал ещё больше тосковать, и работалось ему порой не так весело, как прежде. Он приходил домой, смотрел на пустую кровать, где раньше лежал Жаконя, и глаза у Папы делались грустными-грустными…
Старушка, глядя на Папу, тоже огорчалась. Она считала себя виноватой в том, что пёс Черныш утащил Жаконю из дому.
А вот девочка Гутя почему-то была уверена, что Жаконя непременно отыщется.
Она говорила: «Такая хорошенькая обезьянка совсем потеряться не может, кто-нибудь обязательно её найдёт и вернёт нам!..»
Коты разбежались
Пёс Черныш окончательно поссорился с котами. Он переселился из будки на крыльцо и следил, чтобы эти разбойники не подходили к избе.
Коты отощали, шерсть на них торчала клочьями. Они стали драться между собой из-за каждого кусочка мяса, которое им иногда случалось раздобыть.
Дело кончилось тем, что Васька и Фомка убежали в соседние деревни, а дома остался только маленький Дымка. Воровать безнаказанно он уже не мог, и Черныш, поразмыслив, разрешил ему заходить в избу.
Черныш ищет Жаконю
Карауля котов и сражаясь с ними, умный пёс, однако, замечал всё, что делается среди людей. Он видел, как опечалены Папа, Старушка, Гутя, как они часто вспоминают Жаконю.
И однажды — уже после полной победы над наглыми котами — Черныша подозвала к себе Гутя.
Большой гребёнкой она расчесала и привела в порядок его шерсть. Нельзя сказать, чтобы это очень понравилось Чернышу, однако он понимал, что с членом санитарной комиссии спорить не полагается. Потом Гутя сказала:
— Черныш, ищи Жаконю! Ищи Жаконю, Черныш!..
И с этого дня Черныш начал поиски. Он бегал по всем следам, обнюхивал все дороги и тропинки. Несколько раз побывал на строительстве завода. Но обезьянки нигде не было. Потерялся след Жакони…
Важное известие
И вот наступили такие дни, когда среди множества других запахов Черныш почувствовал сильный и прекрасный запах приближающейся весны.
Я затрудняюсь сказать вам точно, что было особенного в этом запахе: то ли сладко пахли почки на деревьях, то ли показавшаяся из-под снега влажная земля, то ли нагретый солнцем голубой, прозрачный воздух…
Обнюхивая каждый кустик и каждое дерево, изучая следы птиц и разных лесных зверюшек, Черныш устал и, высунув язык, присел отдохнуть возле корней могучей раскидистой сосны.
Тук-тук! — услышал он над своей головой.
И, посмотрев вверх, Черныш увидел красивую пёструю птицу с красным колпачком на голове.
Птица прицепилась к столу дерева и упорно долбила клювом сосновую кору, вытаскивая из-под неё разных жучков, червячков и мошек…
— Ты — кто? — спросил Черныш.
— Дятел, — ответила птица.
— А где ты живёшь?
— Тут-тут, в лесу.
— Послушай, Дятел, — сказал Черныш, — ты не встречал ли в лесу маленькую тряпичную обезьянку?
— В красной курточке, так?
— Да.
— В синих штанишках, так?
— Верно!
— С четырьмя руками, так?
— Конечно!!! Неужели ты где-нибудь её видел?
— Эта обезьянка живёт в гнезде у болтливой Сороки-белобоки. Так.
— Будь другом, дятел, скажи, пожалуйста, где находится это гнездо?
— На самой опушке леса стоит высокая берёза. Приходи туда завтра утром…
Черныша не понимают
На другое утро Черныш нетерпеливо скулил на крыльце — он поджидал Папу, чтобы позвать его к высокой берёзе.
Вот скрипнула дверь, и Папа вышел из избы. Черныш радостно залаял и осторожно потянул зубами. Папу за брюки, как бы желая сказать: «Идём со мной!..»
Но Папа в это утро был какой-то особенный — взволнованный, весёлый; вместо рабочей телогрейки на нём была красивая куртка.
Папа ласково потрепал Черныша по спине и торопливо ушёл со двора, не обращая больше внимания на пса.
Тогда Черныш попробовал позвать к высокой берёзе Старушку. Но та наводила порядок в доме — мыла, чистила, белила, — и ей тоже было не до Черныша.
«Никто меня не понимает!» — подумал пёс и уже решил, было один бежать на опушку, но тут вдруг пришла Гутя.
Черныш, завидя Гутю, так звонко залаял, так усердно завилял хвостом, что девочка поняла сразу: случилось что-то необыкновенное!..
Скорей! Скорей!
Черныш бежал к высокой берёзе, а за ним, едва поспевая, проваливаясь в остатки рыхлого мокрого снега, торопилась Гутя.
По дороге их встретил Дятел; он закричал очень громко и требовательно:
— Скорей! Скорей! Так, так!..
Возле высокой берёзы они увидели множество чёрных грачей и болтливую Сороку, которая без устали кричала: «Лети, деточка! Лети, деточка!..»
И тут же, зацепившись хвостом за нижнюю ветку берёзы, висел маленький бедный Жаконя.
Спасение
И вот когда Жаконя, повиснув на дереве, со страха закрыл глаза, а потом открыл их, он увидел прямо под собой, возле ствола высокой берёзы, девочку Гутю и Черныша.
— Жаконя, милый! — закричала Гутя.
А Сорока уже нацеливалась снова ухватить Жаконю своим крепким клювом.
— Падай, падай! — крикнул ему Черныш и так грозно залаял на Сороку, что та мигом отлетела в сторону.
Жаконя распрямил свой хвост и упал в тёплые Гутины ладони! Какое счастье!..
Девочка бережно положила Жаконю за пазуху, поцеловала Черныша в довольную лохматую морду, и все трое заторопились обратно, в деревню.
…А Сорока всё суетилась и болтала: «Я мечтала летать с деточкой! Я мечтала летать с деточкой!..»
Грачи смеялись над Сорокой и на все лады повторяли:
— Крах! Крах! Крах!
— Пр-р-равильно! — сказал чёрный Ворон, смотревший на них с соседней берёзы.
Шёлковое платье
Вся Сибирь в этот день хорошо прогрелась солнцем.
Из-под снега побежали весёлые ручейки; они журчали так громко, что даже в избу доносился этот чудесный весенний звук.
Жаконя опять, как прежде, лежал на Папиной кровати, а Гутя и Старушка стояли рядом и сокрушённо качали головами: обезьянка выглядела ужасно!
Красная курточка разорвалась, штанишки расползлись по швам, шапочки совсем не было, и голова была в пуху и перьях…
Всю одежду с Жакони пришлось снять. Потом Старушка вынула из сундука кусок красного шёлка с жёлтыми горошинами, и Гутя тут же сшила из этой материи платьице.
