Автор Неизвестен - Сказки народов мира; Тысяча и одна ночь
А сама тихонько шепнула бедняку, на какого голубя указать, чтобы сына вызволить.
Ну, отобедали, вышел Ох Хохо во двор, спрашивает:
— За чем пожаловал, почтенный?
— Я за сыном моим пришел.
Метнулся Ох Хохо в дом, вынес миску с гречкою. Высыпал гречку на землю, свистнул громко, и в один миг со всех сторон во двор голуби слетелись — шагу негде ступить. И все одинаковы, все белы! Да только отец мальчика знал уже, на которого указать, чтобы сына угадать. Показал он, как надо: вот, мол, сын мой!
— Ну, твое счастье, что угадал, — говорит Ох Хохо, — не то остался бы он у меня навсегда. Что ж, твоя взяла. Сейчас перевернется он через голову и станет опять мальчиком, краше чем был.
Так и случилось. Обрадовался сыну отец, и отправились они вместе домой. Но по дороге отец призадумался, затужил. Господи, господи, худо бедняку: ну чем он сыночка родимого накормит? Нет в доме и крошки завалящей.
Да только сын угадал его мысли. Спрашивает отца:
— Что закручинились, батюшка?
— Да вот беда какая, сынок, нечем мне тебя и попотчевать.
— Об этом не печальтесь, — отвечает ему сын. — Я сейчас через голову перекинусь и обернусь красавицей собакой — легавой золотой масти. Ошейник на мне будет из золота, застежки на ошейнике брильянтовые, вместо поводка — золотая цепочка. А вы идите себе и меня ведите. Вскоре мы повстречаемся с каретой. И будут в той карете сидеть четыре барина. Они вас спросят: куда, мол, путь держите? А вы скажите, что на ярмарку собаку ведете. «А сколько ж вы за нее просите?» — скажут господа. А вы им: золота, мол, корзинку. Одно только помните крепко: собаку продайте, а ошейник не продавайте, в карман себе положите.
Только он это вымолвил, как тут же через голову кувыркнулся и обернулся такой красивой легавой, что и отец залюбовался, глаз оторвать не мог. А тут как раз и карета показалась, навстречу им катит. В карете четыре господина сидят. Увидели они чудо-собаку, остановили карету. Спрашивают бедняка:
— Куда ты ведешь собаку? Экая ведь красавица!
— Да вот на большую ярмарку иду, продать хочу.
— А сколько ж ты за нее просишь?
— Она корзинку золота стоит, как отдать.
— Но уж с цепочкой и ошейником вкупе?
— Нет. Их не продаю, только собаку.
— Да куда ж я с собакой, добрый человек, ежели ты с нее ошейник с цепочкою снимешь?
— Этого добра в любой лавке довольно.
Отвалили ему баре золота, сколько просил.
— Ну, давай сюда собаку!
Взяли они собаку в карету, везут, радуются. А бедняк котомку с золотом на спину закинул, идет себе по дороге, не торопится. Баре в карете и полкилометра не проехали, как наперерез им заяц скачет. Собака его увидела, рваться стала. Но хозяин крепко держал ее. Остальные трое говорят ему:
— Отчего ты не отпустишь собаку? Ей же до смерти хочется зайца словить.
— Э, нет, не отпущу! Убежит она, только я ее и видел.
— Не убежит. Это ж охотничья собака, ученая. Вернется, да еще с зайцем.
До тех пор уговаривали, пока не отпустил хозяин собаку. Выскочила легавая из кареты, бросилась вслед за зайцем под крыжовенный куст. Ждут-пождут господа, не возвращается собака. Уж они свистели, кричали — нет ее нигде.
— Ну, что я говорил? — сердился хозяин. — Не надо мне было ее отпускать, она этих мест не знает, как найдет дорогу обратно?
Выскочили господа из кареты. Ищут-рыщут — нет собаки! Наконец тот, кто купил ее, надумал повернуть назад, вдруг да собака к старому своему хозяину воротилась! Сели они опять в карету, пустились за бедняком вдогонку. Скоро его и нагнали. Тот себе идет тихо-мирно, рядом с ним мальчонка шагает. Покричали ему господа: не видал ли собаку?
— Да как бы я ее видел, коли давеча вам продал? А где ж она, куда подевалась?
— Да вот заяц нам дорогу перебежал, собака бросилась за ним и как в воду канула. Я было подумал, за вами она побежала.
— Нет, я ее не видел, — сказал бедняк.
Ну, господа в карете своей дорогой поехали, за собакой вдогонку, да только напрасно спешили: исчезла легавая. А бедняк с сыном домой пошли, и зажили они с той поры припеваючи.
Однажды отец говорит:
— Хорошо бы, сынок, на ярмарку сходить.
— Хорошо бы. Ну что ж, деньги у нас есть, пойдемте, батюшка.
Пошли они на ярмарку. Сын по дороге и говорит отцу:
— Вот что, батюшка, перевернусь я сейчас и обернусь скакуном золотой масти. Да с нарядной уздечкой. Возьмите вы меня за узду и ведите на ярмарку продавать. Вас сразу обступят торгаши, барышники, станут спрашивать, сколько вы за коня своего просите. Скажите им: «Две корзинки золота» — и не уступайте. Только уздечку нипочем не продавайте, твердите одно: «Коня продаю, а уздечка не продажная». Потому как, если и уздечку продадите, мне уж к вам не вернуться.
Так и сталось. Обернулся сын бедняка скакуном золотой масти, да таким красавцем, что нельзя было глаз отвести. Пришли они в город. Сбежался народ, дивится, такого красивого скакуна здесь и не видывали.
— Сколько же стоит этакий скакун? — спрашивают.
— Как отдать, две корзинки золота ему цена.
— Что же, — говорит покупатель, — но только вместе с уздечкой.
— Нет, уздечку не продаю. Не продажная.
А покупатель не отстает:
— Всегда лошадей продают с уздечкой.
— А я не продаю. Нравится, берите так, а на нет и суда нет.
Долго они торговались, пока не дошел их торг до ушей Ох Хохо. Он в том самом городе проживал. Сразу сообразил Ох Хохо, что это за конь такой. Очень он рассердился: «Ну погоди, пес-разбойник, соврал ты мне, сказал, что только и научился подковой да гвоздем оборачиваться. Меня провести вздумал? Ну так я ж тебя проучу!»
Подошел Ох Хохо к толпе, где коня того торговали. Там все еще рядились. За уздечку особо денег сулили. Тут как раз и подоспел Ох Хохо.
— Получай две корзинки золота, — говорит бедняку, — но только с уздечкой вместе.
— Нет, уздечку не продаю, — и ему отвечает бедняк.
— Опомнись! Где это видано, чтобы лошадь без уздечки продавали?
— Кто хочет, пусть продает с уздечкой. А я не стану.
Так и торговались они, пока не посулил Ох Хохо за уздечку еще одну корзинку золота.
— Нет, не продам я!
— А я никому не уступлю коня, — стоит на своем Ох Хохо.
Словом, измором взял, продал ему бедняк и уздечку. Ох Хохо
тотчас коня слуге передал, велел в конюшню свести да привязать покрепче. А бедняк с кучей денег домой побрел. Очень он горевал, что нет у него больше сына, да что было делать!
Ох Хохо тоже домой пошел.
— Ну, погоди у меня, пес-разбойник! Обманул ты меня, но уж я тебя проучу!
Говорит он слуге своему:
— Этому коню, коли сена попросит, воды дай. А когда попросит воды, ячменя брось, — словом, что б ни захотел, ты все наоборот делай.
— Слушаюсь, хозяин. Как приказали, так и сделаю.
А по городу только и разговоров, что про коня Ох Хохо. Люди в один голос твердят: на свете нет скакуна красивее.
Город тот королевским городом был, сам король проживал в нем. А сын его как раз надумал жениться, решил взять за себя дочку другого короля, того, чей город по другую сторону моря стоял.
Вот и говорит королевич отцу своему:
— Слышал я, есть у Ох Хохо конь невиданный, золотистой масти. Надо бы на время взять у него коня. Хочу на нем невесту свою прикатить.
— Ступай, сынок, — говорит король, — попроси, может, и даст он тебе, да только очень уж дрожит Ох Хохо над скакуном своим.
— Ну, я все ж пойду, попытаю счастья.
Пошел королевич к Ох Хохо, просит дать ему коня на время.
— Эх, королевич, много ты захотел, ваше высочество, никому другому я бы того коня ни за какие деньги не отдал. Но, как есть ты королевский сын, отказать тебе не хочу, и коня ты получишь. Только одно условие тебе ставлю: чтоб ни капли воды не дал ему выпить!
— Ну что ж, — говорит королевич, — коли приказываешь не давать, так я и не дам.
Вывели скакуна во двор, оседлали; королевич вихрем к отцу помчался.
— Видишь, король-батюшка, дал-таки он мне коня. Наказал только не поить его, как бы ни просил он воды.
Тотчас созвали всех, кому следовало королевича на смотрины сопровождать. Гурьбой пошел свадебный люд на пристань, все на корабль сели. А королевич решил верхом на коне море переплыть. Бедный конь совсем от жажды измучился, да только не позволил ему королевич выпить водицы ни капельки.
Долго ли, скоро ли — переплыл море конь. Отправился королевич со свитою в королевский город, к королю. Услыхали там, кто к ним пожаловал, приняли жениха с великими почестями. «Видать, отец его богач несусветный, коли этакого скакуна держит», — подумал король.
Сыграли свадьбу. Все к столу сели, ели-пили, гуляли.
— Ну что ж, — сказал наконец королевич, — пора и домой, путь-то неблизкий.
Сели они с невестой в седло, на коня. Остальные гости опять на корабль взошли. Как выплыли в море, конь посреди моря очень пить захотел. Да только королевич все за узду его дергал, не давал голову опустить, водицы испить. Смотрела на это невеста, смотрела, на третий раз не выдержала.
