Автор Неизвестен - Сказки народов мира; Тысяча и одна ночь
Как стали они к тому дому подъезжать, конек и говорит:
— Янко, станут тебя усаживать посреди стола, а ты сядь с краю, отговорись, что тебе, мол, нужно за конями присматривать. Как я копытом стукну — выходи вон! Станут тебя вином потчевать, а ты первую чашу вылей под стол, и сделается у тебя рюмочка, а ты эту рюмочку незаметно сунь в карман.
Янко пошел в избу и все так и сделал. Рюмка у него была в кармане. Конек ударил копытом, и Янко вышел. Говорит ему конек:
— Теперь станут вас угощать супом, а ты первую ложку зачерпни и вылей под стол. Сделается у тебя щетка. Ты эту щетку подбери и спрячь в карман.
Янко вернулся в избу и все так и сделал. Теперь и щетка у него была в кармане. Конек ударил копытом, и Янко вышел. Говорит ему конек:
— Подадут на стол жаркое, а ты урони первый кусок вместе с вилкой. Сделается у тебя гребень. Старуха почует неладное и нагнется, чтоб тебе эту вилку подать; но ты не зевай и живо спрячь этот гребень в карман. Потом можешь есть смело.
Янко вернулся в избу и все так и сделал. Положил он гребень в карман и теперь уже поел вволю. Когда поели, улеглись все спать, и эти девицы тоже спали в своих постелях. Потом и старая ведьма улеглась.
Конек ударил копытом, и Янко вышел. Говорит ему конек:
— Переложи братьев на место старухиных дочек, а их положи на место братьев. И сам не забудь перелечь?
Только он их местами поменял и сам перелег, как приходит ведьма с мечом — и прямо к жениховским постелям. Намотала волосы на руку и поотрубала головы девицам — а она думала, что женихам. Обрадовалась ведьма, что двенадцать душ загубила, и пошла спать.
Конек ударил копытом, и Янко вышел. Говорит ему конек:
— Разбуди братьев, пусть седлают коней и скачут вперед, а ты останешься дверь затворить.
Братья встали, коней оседлали и поскакали прочь, а Янко остался запереть двери. Когда он двери запер, молвил ему конек:
— Садись на меня, Янко, и, что бы ты по дороге ни увидел, не останавливай меня!
Сел Янко, и, когда они мимо окна летели, он крикнул:
— Баба, баба, старая баба, которая дочек своих загубила, спасибо тебе за ужин!
Вскочила баба-яга со сна, побежала к дочкам — а они все мертвые! Чуть она не лопнула от злости! Села на лопату и пустилась за братьями в погоню. Но те уже были далеко.
— Погоди, — бормочет баба-яга, — ведь я вас сумею придержать!
И забросила вперед золотую подкову.
— Гоп, конек мой, — кричит Янко, — на дороге золотая подкова! Как, поднять мне ее?
А конек ему отвечает:
— Поднимешь — худо; не поднимешь — еще хуже будет.
Янко соскочил и поднял подкову; но пока он с ней возился,
стала их баба-яга догонять.
— Плохо дело, Янко, — кричит конек, — бросай на землю гребень!
Янко уронил гребень — сделался густой лес. Пока баба-яга через этот лес продиралась, они уже далеко ушли.
— Погоди, вот я до тебя доберусь! — И бросила ведьма золотое перо.
— Гоп, конек мой, — кричит Янко, — тут золотое перо на дороге! Ну как, поднять мне его или нет?
А конек ему отвечает:
— Поднимешь — худо; не поднимешь — еще хуже будет.
Янко соскочил и перо поднял. И опять их баба-яга догоняет.
— Плохо дело, Янко, — кричит конек, — бросай на землю щетку!
Янко уронил щетку, и сделался колючий терновник; пока баба-яга через кусты продиралась, они опять далеко ушли.
— Погоди, все равно ты от меня не уйдешь! — И ведьма бросила золотой волос.
— Гоп, конек мой, — кричит Янко, — тут золотой волос на дороге! Как, можно мне его поднять?
— Поднимешь — худо; не поднимешь — еще хуже будет.
Пока Янко золотой волос поднимал, ведьма их совсем догнала, вот она уже коня за хвост хватает…
— Янко, плохо дело, — кричит конек, — бросай рюмку!
Бросил Янко рюмку, и сделалось большое море. Пуститься
через море ведьма не посмела, пришлось ей вернуться с пустыми руками, а Янко с коньком счастливо вернулись домой. Теперь уже братья не обижали Янко: они были рады, что он их от верной смерти спас. И не ругали его больше, а все к нему «братец» да «братец». Но у Янко все душа болела, что они до этого ни разу не назвали его братом. Простился он с отцом и с братьями, оседлал своего конька и поехал куда глаза глядят — искать себе службу.
* * *
Ехал он, ехал, и наконец показался перед ним город.
— Янко, — говорит конек, — видишь этот город? Там живет король, к нему ты и попросишься на службу. Коли он тебя примет, служи ему верой и правдой. А если что будет не так, ты мне только скажи, я тебе всегда помогу!
Когда они к городу приблизились, конек встряхнулся и сразу стал тощий-претощий, и вся шерсть у него свалялась, словно его двенадцать лет никто не чесал.
Приходит Янко к королю:
— Славный, пресветлый король! Не найдется ли у вас для меня службы?
— Отчего же, — говорит король, — мне как раз еще один конюх нужен.
Дали Янко двенадцать коней, чтобы за ними ухаживать, а конек был тринадцатый и стоял смирно в углу.
Другие конюхи за неделю немало свечей переводили, а Янко свечей не просил, и кони у него всегда были лучше всех. Король очень этому дивился и бранил остальных конюхов, что они столько свечей переводят, а кони у них все равно хуже. Да и самих конюхов это допекало.
— Постой, — говорят они, — нужно нам разузнать, в чем тут фокус.
И в тот же вечер они углядели в щелку, что у Янко в конюшне золотая подкова светит. Больше им и не нужно было знать. На другое утро приходят они с доносом:
— Славный, пресветлый король! Теперь мы знаем, отчего он свечей не жжет. Ведь у него там есть золотая подкова, она ему и светит.
Как услышал это король, тут же велел позвать Янко.
— Что это у тебя за подкова? — говорит. — Живо тащи ее сюда, а не то велю тебя казнить безо всякого суда!
Пришел Янко в конюшню, обнял конька за шею и горько заплакал. Спрашивает его конек:
— Янко, чего ты плачешь, что с тобой?
— Ах, конек мой, как же мне не плакать, если хозяин велел отдать ему золотую подкову, а не то казнит он меня без всякого суда!
А конек ему на это:
— Я ведь тебе говорил: поднимешь — худо будет; а если б ты ее не поднял, было бы еще хуже. Не плачь, Янко, отдай ему эту подкову!
Янко отнес подкову и подумал было, что теперь его оставят в покое. Но король вдруг возьми и спроси его:
— Откуда у тебя эта подкова?
— Я ее на дороге подобрал там-то и там-то!
Смотрит король, поглядывает то на слугу, то на подкову и наконец говорит:
— Ладно, где ты ее подобрал, до того мне дела нет. Но я тебе вот что скажу: если не приведешь мне коня, который этой подковы лишился, не сносить тебе головы. А приведешь, много денег получишь.
Воротился Янко в конюшню, расплакался и все коньку рассказал.
— Ну-ну, не кручинься, чему быть — того не миновать, — говорит на это конек, — только засыпь мне овса побольше, а завтра тронемся в путь.
Еще только светать начало, а они уже были в пути. Летели они через горы, через долы, и когда прилетели к дому бабы-яги, уже была ночь. Конек остановился и говорит:
— Вот мы и на месте, Янко, и как раз вовремя пришли. Наша старуха сейчас спит, а конь у нее в конюшне стоит. Ты к ней потихоньку войди и вытащи ключи у нее из-под подушки; меч, который с ней рядом лежит, забрось куда-нибудь в угол, конюшню отопри и веди этого коня сюда. Только будь осторожен и поскорее возвращайся!
Все Янко исполнил в точности: вытащил ключи из-под подушки, меч в угол забросил, конюшню отпер. И даже глаза рукой прикрыл — до того ослепил его золотой конь. Отвязал он его и привел к своему коньку.
— Садись, — говорит конек, — и коня держи крепче!
Янко сел на своего конька, а когда они мимо окна летели, он крикнул:
— Баба, баба, старая баба, которая дочек своих загубила, уводим мы от тебя золотого коня!
Вскочила баба-яга, схватилась за меч, а его нет на месте. Пока она по углам шарила, они уже через три горы перелетели. Только когда они уже у моря были, увидала их баба-яга и закричала:
— Янко, Янко, придешь ли еще ко мне?
— Приду, приду, а ты за ключами получше смотри!
У моря ведьмина власть кончилась, пришлось ей возвращаться с пустыми руками, а Янко привел золотого коня домой.
Очень обрадовался король коню и поставил его в отдельную роскошную конюшню. Своим конюхом он нахвалиться не мог, но о награде и думать позабыл. Хотел было Янко сходить к королю, напомнить, но конек ему сказал:
— Не ходи, потерпи немного.
Свечей Янко и теперь не брал, а кони у него все равно были самые ухоженные.
Король этому очень дивился я бранил остальных слуг.
— Какие же вы, — говорит, — работники? Ведь нет у него больше золотой подковы, и все равно ваши кони хуже, даром вы только свечи переводите.
— Славный, пресветлый король! Да зачем же ему свечи, если у него золотое перо есть!
