Олег Осадчий - Восемь розовых динозавров
— Мам, это Волька принес, да?
— Я нашла их на подоконнике.
— Мам, это Волька, Волька! Он принес их из Птичьего леса. Дай их мне, мам, дай я их подержу! Скорей! Ой, какие! Мам, если на них долго смотреть…
— Нам пора ехать.
Мама завернула цветы в газету.
В поезде кто-то сказал, что это обычные болотные лилии. Но Елка знала: они не обычные, они — из Птичьего леса.
Тук-так, тук-так — стучали колеса. Поезд мчал Елку к морю. Она не знала, что в это время Волька и Никишка крепко спят после жуткой ночи.
Никишка заснул со слезами на глазах. Было ему тяжело и досадно. Птичий лес… Наврал про него Ромка с три короба, и бабушка Серафима сказала неправду. Нет там никакого озера, в котором красные рыбки, никакой там избушки нет и никаких розовых динозавров. И высокой травы нет, и нет ни грибов, ни ягод. Ничегошеньки там нет! Голый песок, поросший унылыми и кривыми соснами. Вот и все!..
Волька же спал как убитый. Ему даже не приснился ни один сон — так он смертельно устал. Но, засыпая, он мысленно улыбался, когда вспоминал, как они добирались до Птичьего леса, как потом шли обратно, как застала их на болоте ночь, когда было страшно, как никогда в жизни. И Вольке было приятно оттого, что он победил страх. Вот и Никишку спас от верной смерти, когда тот провалился в топь.
А в Птичьем лесу все же побывал! А вот Ромка там не был!..
Грибное место
Вместе с ночной темнотой пришли тучи. До рассвета гремел гром. И когда тучи ушли, небо сделалось синее-синее. Эта синь отражалась в лужах на деревенской улице. В лужах возились утки и гуси. Сережка шлепал по лужам босиком — во все стороны летели из-под ног теплые, грязные брызги. Он стрелой носился взад и вперед по улице, сердя старика Игнатьича, — тот сидел на завалинке и бубнил:
— Ишь, пострел… Куда только мать с отцом глядят.
А мать и отец уехали рано утром в город. Обещали вернуться к вечеру.
Низко над деревней пролетел двукрылый самолет. Сережка даже разглядел летчика. Самолет скрылся за лесом. И, глядя ему вслед, Сережка помахал рукой. Вот бы полететь на самолете!
Из сарая вышел белый гусь и вразвалочку направился к воротам. А навстречу ему — черный котенок. Гуся увидел — спина колесом, заурчал, на плетень прыгнул. Сережка подумал: котенка бы покормить… Но чем? У самого с утра маковой росинки во рту не было.
Невтерпеж засосало под ложечкой. Сережка пошел на огород, сорвал огурец и чуть-чуть заморил червячка.
— Мальчик!
Во дворе стояла молодая женщина с чемоданом — волосы белые, глаза синей синьки, белое короткое платье, коленка забинтована — наверное, упала и содрала.
— Мальчик, мама дома? — Она улыбнулась. — А папа?
— Они в городе. Они не скоро приедут.
— А как тебя звать?
Сережка назвал себя.
— Ты ходишь в какой класс?
— Я в четвертый уже перешел. А вы… вы зачем к нам? — осмелел Сережка.
— Меня послали сюда. Говорят, у вас комнаты сдаются.
Сережка кивнул. Дом, в котором он живет с матерью и отцом, очень большой. Кухня, горница, две комнаты, и во второй половине — там тоже две пустые комнаты, а ход в них отдельный.
— Ты бы мог показать мне эти комнаты?
— Туда надо с другой стороны зайти. Там дверь незакрытая, там замок сломался.
Сережка пошел вместе с ней. Комнаты ей понравились. Она внимательно посмотрела на Сережку и улыбнулась.
— Какой ты грязный! Почему ты такой грязный?
— Я по лужам бегал, — признался он.
— Я схожу по делам на полчаса, а когда вернусь, мы на речку пойдем. Ты проводишь меня?
Сережка кивнул и уселся на крыльцо. С крыльца он видел, как Вовка с удочками поднимается на бугор, за которым речка. Солнце клонилось к лесу, а незнакомка не появлялась. Куда же она пропала? Хотелось взять удочку и припуститься к Вовке.
Он не заметил, как она подошла. Даже вздрогнул, когда незнакомка положила на его плечо руку.
— Ты меня ждешь? Говоришь, недалеко отсюда?
— Я туда быстро добегаю.
— Пойдем или побежим?
Сережка покосился на ее забинтованную коленку.
— А ну, догоняй! — Она вдруг резко рванулась с места и легко побежала. — Ну!
А Сережка растерялся — всего на несколько секунд. Бросился за ней. Но не мог догнать.
С бугра открылась Невиляха с камышовыми берегами. На мостке, свесив ноги, сидел Вовка. Быстроногая незнакомка остановилась на секунду и сняла туфли. И только тогда Сережка догнал ее. И на бегу крикнул:
— Нам на ту сторону! Там песок, вода чистая!
Теперь ей не догнать его!
Сережка кубарем скатился с травянистого обрыва прямо на мост, пошлепал по нагретым солнцем доскам. И уже на той стороне, на маленьком песчаном пятачке, увидел, что она стоит на мосту и разговаривает с Вовкой.
— Сюда-а! — крикнул Сережка.
Вовка вытащил из воды кукан — на нем серебрились пескари. «Выхваляется!» — усмехнулся Сережка. А Вовка смотал удочки, взял кукан, и они вдвоем направились к песчаному пятачку. Сережке очень хотелось знать, о чем они говорят и почему вдруг Вовка пошел за ней. Лучше бы удил своих пескарей!
Вовка сразу начал выхваляться — с разбега бросался в воду и подолгу не выныривал. А Сережка решил сплавать на другой берег. И когда плыл, увидел коричневые от загара плечи незнакомки — она быстро-быстро, как рыба, скользила по течению.
— Во дает! — восхищенно сказал Вовка.
— Она у нас будет жить.
— Врешь.
— Не… Она у нас даже чемодан оставила.
— А как ее звать, знаешь?
— Не, не спросил.
— Галина Федоровна — вот как. Она у нас учительницей будет. Вместо Глафиры Якольны.
— Учительницей? — Сережка недоверчиво взглянул на товарища.
— Она так сама сказала.
Но по Вовкиным глазам Сережка понял, что тот тоже не уверен, будто Галина Федоровна — настоящая учительница.
Но она была настоящей. Она приехала, чтобы работать в школе вместо Глафиры Яковлевны, которая ушла на пенсию.
Утром на следующий день Сережка увидел Соньку Капустину — одноклассницу.
— Я новую учительницу видела, — сказала Сонька. — У нее волосы белые и белый сарафан. Она вам всем, мальчишкам, теперь задаст!
— Я раньше тебя про нее узнал. Мы с ней на речку наперегонки бегали. Во как бегает!
— Наперегонки? — Глаза у Соньки стали круглыми. — Она разве мальчишка? — Когда Сонька была маленькой, она думала, что когда вырастет, то станет мальчишкой, — она всегда завидовала мальчишкам. — Она с вами не бегала…
— Бегала! Ты у Вовки спроси.
Галина Федоровна всем мальчишкам и девчонкам в деревне понравилась. Все свободное время — с ребятами. Такой веселой учительницы еще никто здесь не видел.
Однажды утром Сережка удочку в руку — и на речку. День обещал быть погожим: небо чистое, ветра нет, в воздухе влажная августовская свежесть. Сережка размотал удочку и уселся на мостике, с которого полощут белье. Смотрел-смотрел на поплавок, аж в глазах зарябило, а поплавок как вкопанный — не вздрогнет.
Налетел ветер, изморщинил речную гладь.
Сережка просидел еще час и пошел домой. Впереди увидал ватагу ребят и Галину Федоровну.
— Вы куда?
— Мы за грибами, — сказала Сонька. — Мы в игру играем: кто больше грибов соберет.
— Я с вами пойду. Только у меня корзинки нет. Я домой за ней сбегаю.
В тот день они долго ходили по лесу. Больше всех грибов нашла Сонька Капустина — два подберезовика и два масленка. Грибов в лесу было мало. Потому что лето стояло жаркое.
— Молодец, Соня, — похвалила Галина Федоровна. — Оказывается, ты такая глазастая!
А Сережка возмутился:
— Да разве это грибы? Я, если захочу, целую корзину найду.
Все засмеялись. Потому что никто не верил. И все подумали, что он хвалится.
— Что ж, завтра еще раз пойдем за грибами и увидим, кто наберет всех больше, — сказала Галина Федоровна.
— Я пойду один, — сказал Сережка. — И наберу больше всех.
Снова все засмеялись. А Сережка обиделся и подумал, что зря они смеются, он все равно наберет больше всех. Потому что он знает, куда нужно за грибами. Тут, возле деревни, разве грибы? Конечно, и белый можно найти, и подосиновик, и одинокий масленок, но искать надо долго: несколько часов побродишь, в корзину глянешь, а там грибов — с гулькин нос.
Грибы надо за полем искать, что подступает с одной стороны к деревне. Поле тянется до самого горизонта. Но если долго идти по узенькой дорожке, увидишь в низинке лесок. А в том лесу подосиновиков и белых — на каждом шагу по десятку. В прошлом году Сережка часто ходил туда за грибами. Бывало, и двух часов не пройдет, а он уже тащит оттуда полную корзинку. Правда, тащить нелегко. Когда в гору к деревне поднимаешься, семь потов сойдет. Зато грибочки один к одному — ровненькие, мясистые, пахучие. О лесочке с грибами никто не знает, кроме матери и Сережки. Мать наказала, чтоб об этом грибном месте он никому не рассказывал: «Потому как повадятся туда другие, и тогда сам останешься на бобах».
