Григорий Ягдфельд - Волшебная лампа Аладдина
Засыпая, царевна увидела в тумане двух Наимудрейших вместо одного и слышала только: «Бу-бу-бу-бу…»
– Ты слушаешь? – спросил Наимудрейший.
– Да, – сказала царевна и исчезла.
Наимудрейший разинул рот, потом прикрыл глаза ладонью, открыл опять.
Царевны не было. Тогда Наимудрейший не своим голосом заорал:
– Стража!..
* * *В это самое время Зубейда у себя во дворике доила козу. Она повернулась, чтобы отставить сосуд, и чуть не упала от неожиданности.
Перед ней стояла царевна Будур, не понимая, где она.
Некоторое время женщины молчали.
– Ты кто? – спросила Зубейда.
– Как кто? Царевна Будур.
– Этого еще не хватало! – сказала Зубейда.
Аладдин веселился в комнатке, выглядывая во дворик и предвкушая, что сейчас будет.
– Кто там смеется? – рассердилась царевна. – И откуда вы все взялись?!
– Это один бездельник начитался глупых книг. Ему нечего делать… – сказала Зубейда. – Иди сюда, бездельник!
Аладдин вышел из домика. Царевна удивилась:
– Это ты?
– Я, – сказал Аладдин.
Царевна недоверчиво сказала:
– Ну-ка, возьми меня за руку…
Аладдин улыбнулся.
– Царевну нельзя брать за руку.
– Да, теперь я вижу, что это ты, – засмеялась царевна.
И задумалась:
– Как странно… Я сидела во дворце и слушала слова Наимудрейшего. И мне так хотелось убежать, что я, наверно, сама не заметила, как убежала… Что это? – вдруг спросила она, увидев кожаное ведро.
– Ведро, – сказала Зубейда.
– А это?
– Печь.
– Печь? – с недоумением повторила царевна.
– Ну знаешь, где жарят и пекут… Поняла?
– Нет, – чистосердечно сказала царевна. – А это что за невиданное чудовище?!
– Это не чудовище, это коза, – обиделась Зубейда.
– Та самая, из которой сыр?
– Сколько тебе лет? – спросила Зубейда царевну.
– Шестнадцать.
– Когда мне было три года, я уже знала, что такое коза, – проворчала Зубейда и увела козу за сарайчик.
* * *А в Багдаде уже искали царевну Будур.
Абд аль-Кадир и крошечный старичок сидели в базарной кофейне, перед ними дымились две чашечки кофе. Вдруг все кругом забегали, раздались крики. Сторож выглянул.
Стражники срывали копьями с лавок циновки и занавески. Летели, разворачиваясь, шелка. Опрокидывались и падали кувшины. Торговцы вопили, хватая стражников за полы.
– Кого-то ищут… – сказал Абд аль-Кадир крошечному старичку.
– Наверно, в наш город вернулся Багдадский вор, – догадался тот.
Стражники ворвались в кофейню. Полетели столики. Стариков опрокинули. Перевернули сосуд с жевательным табаком. В кофейне взлетело зеленое облако.
Когда оно рассеялось, Абд аль-Кадир поднялся, весь зеленый от табака, чихнул и пробормотал, покачав с сомнением головой:
– Чтобы из-за одного Багдадского вора стали переворачивать базар? Нет, тут не одного ищут, а целых сорок!
– Тогда, наверно, ищут Али-Бабу и сорок разбойников, – сообразил старичок.
Стражники вбежали обратно в кофейню. На этот раз они взялись за подушки: полетели пух и перья… И опять опрокинули стариков.
– Где царевна?! – орали они, потрясая копьями.
Когда они скрылись, Абд аль-Кадир встал, как курица, облепленная пухом, и таинственно сказа старичку:
– Главное – помнить, что в Багдаде все спокойно…
* * *Если бы царевна Будур знала, что из-за нее творится такое! Она сейчас же побежала бы на базар, чтобы самой все посмотреть. Но она ничего не знала и расхаживала по дворику Аладдина.
– Ну, мне пора… – сказала она наконец.
– Подожди… – сказал Аладдин. – Я хотел еще тебе сказать… – но не решился сказать то, что хотел, и умолк.
Царевна весело рассмеялась. Аладдин вспыхнул.
– Чего ты смеешься?
– Я знаю, что ты хочешь сказать… Это мне говорили семнадцать принцев, и я всем отказала… Бедненькие, бедненькие…
Аладдин помолчал. Потом грустно спросил:
– Значит, «нет»?
– Почему «нет»? – сказала царевна. – Попробуй, пойди к моему отцу, посватай меня.
– И ты скажешь «да»?! – подпрыгнул от радости Аладдин.
– Как будто я сама знаю, что я скажу. Что придет в голову, то и скажу!
– Царевна зде-есь!.. – раздался торжествующий вопль.
На заборе сидел стражник и отчаянными жестами звал других.
Не успели Аладдин и царевна опомниться, как во дворик ворвались стражники.
Первым вбежал Мубарак – сын везиря. У него была очень маленькая голова, а на шапочке качалось павлинье перо.
– Вяжите его! – сказал Мубарак, вцепившись в Аладдина.
Стражники набросились на Аладдина и связали.
Из-за сарайчика выбежала Зубейда.
– Что вы делаете?!
Мубарак вгляделся в связанного Аладдина.
– Это опять ты?! Ну, на этот раз не уйдешь!..
Царевна топнула ногой.
– Сейчас же отпустите его! Слышите?!
Но стражники уже уволокли Аладдина.
А царевну Мубарак вежливо взял под локоть.
– Да простит меня царевна Будур… – И увел со двора.
На пороге стояла потрясенная мать.
Стражники шарили по всему дому, они хватали все, что можно утащить. Чья-то подошва прошлась по книжке Аладдина, отпечатав на картинке дворца грязный след.
Зубейда смотрела, как стражники растаскивали подарки Худайдана-ибн-Худайдана: кальян, и саблю, и шелковые халаты. Они растащили и всю ее посуду. И все, что она напекла и нажарила.
Только старую медную лампу, валявшуюся на земле, какой-то стражник отшвырнул ногой. И лампа откатилась к козе.
Стражники умчались. Мать выбежала из калитки и остановилась, отчаянным взглядом провожая сына.
А во дворике лишь ветер шевелил страницы книжки Аладдина. Да аист, щелкая клювом, тревожно летал над разоренным домом.
* * *В тронном зале, где на стенах были развешаны щиты и кривые сабли, на троне восседал великий султан. Рядом с ним безмолвно стоял везирь Бу-Али Симджур. Все лицо его было в морщинах, и каждая морщина говорила о хитрости и коварстве.
Султан поманил пальцем начальника стражи Умара Убейда и, когда тот приблизился, спросил:
– Я что-то не могу вспомнить, ты отрубил голову тому оборванцу на базаре?
– Нет, о великий султан, – сказал Умар Убейд, чувствуя, что его собственная голова закачалась на плечах.
– Не отрубил?! – вскричал султан. – Почему?
Умар Убейд показал дрожащим пальцем на главного конюшего:
– Это все Мустафа! Он дернул твоего коня за узду, и мы пошли.
Султан обратил неблагосклонный взор на главного конюшего.
– О великий султан, – сказал Мустафа, скосив глаза на везиря. – Пусть уважаемый Бу-Али Симджур вспомнит… Он занимает первое место в государстве… Пусть вспомнит и скажет: почему я дернул узду!
И победоносно поглядел на везиря.
Тот не успел открыть рта, как вошел Мубарак. По синему полю его камзола были разбросаны цветы, вышитые золотом и серебром, и на шапочке качалось павлинье перо. Он что-то шепнул на ухо своему отцу – везирю.
И Бу-Али Симджур поклонился султану.
– О царь годов и времен, единственный в веках и столетиях! Твоя дочь найдена и доставлена во дворец!
– Наконец-то! – обрадовался султан.
По знаку везиря двое стражников втащили под руки Аладдина и бросили перед троном. Везирь сказал:
– А вот и тот оборванец, который дважды осмелился увидеть царевну.
– О султан! – воскликнул Аладдин, вставая. – Поистине удача, что мы с тобой встретились…
Стражники подхватили Аладдина под руки и снова швырнули животом на пол. Аладдин вскочил и сказал:
– …Я прошу отдать мне в жены царевну Будур!
Среди придворных воцарилось гробовое молчание. Стражники сызнова бросили Аладдина на пол, но теперь крепко держали его, не отпуская.
Султан спросил везиря:
– Что он сказал?
– Мой язык отказывается повторить… – Везирь заикался.
Между тем прижатый стражниками к полу Аладдин поднял голову и сказал султану доверительно:
– Видишь ли, я и твоя дочь нравимся друг другу. Но царевна не пойдет за меня без твоего разрешения…
Султан окончательно лишился слов. Придворные стояли с таким видом, будто им сейчас отрубят головы вместе с Аладдином.
Всех выручил везирь. Он что-то сказал на ухо султану. Мы услышали лишь последние слова: «…султан позабавится». И увидели, как султан хмуро кивнул.
А Бу-Али Симджур выступил вперед и громко, чтобы все слышали, обратился к Аладдину:
– Великий султан спрашивает: известно ли тебе, юноша, что семнадцать принцев приезжали свататься к царевне Будур?
– Да, она мне это говорила, – сказал Аладдин.
Султан гневно подскочил на троне. Везирь лисьим голосом продолжал:
– Что ж… Своим сватовством ты оказываешь честь великому султану. Но где намерен ты поместить царевну?
– В нашем доме. Там есть все, что нужно, – простодушно сказал Аладдин. – Моя мать даже держит козу.
