Рут Томпсон - Серебряная Принцесса в Стране Оз
— Удивляешься? — спросил Полусоня, стряхивая с плеч камешки и протирая глаза руками в жёлтых перчатках. Кабампо молча кивнул — смех мешал ему говорить.
— А я на тебя удивляюсь! — Действительно, при взгляде на слона глаза сонного воина округлились, и даже сон с него слетел. — Ты такой необыкновенный, громадный, никогда таких не видел. Тебя, ясное дело, надо срочно закопать в землю. Ну да об этом позаботятся, а ты, главное, иди, куда стрелки указывают, — небось не заблудишься. Понял? Куда стрел...
Слова часового показались слону оскорбительными, и он уже был готов наброситься на обидчика, но тут глаза Полусони снова закрылись. Кабампо из любопытства подождал, пока очередное ведёрко не обрушило на спящего каменный душ.
— ...ки показывают, — как ни в чём не бывало продолжал проснувшийся Полусоня. — Нас тут сорок часовых на посту, и все стреляют отменно. Все, как один, полусони. — Один глаз у него уже снова закрылся. — Ха-ха-ха! Стрелки заблудиться не дадут. Понял?
Кабампо, презрительно фыркнув, повернулся и пошёл прочь. Тут его что-то укололо в левую заднюю ногу: Полусоня, уже засыпая, успел попасть в него стрелой — острой маленькой стрелкой, пущенной из небольшого лука. До конца прохода Кабампо встретилось ещё сорок сонливых стражников, но он уже не останавливался, чтобы поговорить с ними — ему хватило и первого полусони. Он ускорил шаг, намереваясь поскорее проскочить Зевакин дол, ни с кем не связываясь и не вступая ни в какие разговоры. Каждого из часовых вовремя будили камешки из вёдер, так что все они успели выпустить стрелу в спешащего слона. Конечно, толстую слоновью шкуру маленькие стрелки пробить не могли, и для Кабампо эти выстрелы были не больнее булавочных уколов, но все равно слон очень рассердился.
— За кого они меня принимают? — ворчал он, вытаскивая хоботом торчащие из ноги стрелы. — За подушечку для булавок? Наглецы!
К счастью, в Рэнди ни одна стрела не попала. Юный король мирно спал, словно на своей пуховой постели во дворце. Слона тоже клонило ко сну, и он шёл все медленнее, пока наконец не выбрался из каменного прохода в узкую горную долину. Насколько он мог разобрать в слабеющем свете луны, в Зевакином долу было безлюдно. Никаких домов тоже не было. Растительность состояла из колючего кустарника, да кое-где из земли торчали мёртвые, засохшие деревья. В центре долины на расчищенном от валунов и кустарника пространстве лежали, словно клетки гигантской шахматной доски, плоские каменные плиты с выбитыми на них надписями. На самой большой из этих плит Кабампо с трудом разобрал в полумраке слова «Великий Храпосоня».
— Что же это такое, кладбище, что ли? — пробормотал в недоумении слон. — Вряд ли, ведь в стране Оз никто не умирает. Странно!
Он прислонился к стволу засохшей сосны и, моргая изо всех сил, чтобы не заснуть, стал думать, что делать дальше. Наконец он решил, что, кладбище это или не кладбище, а поспать всё-таки не мешает. Расстелив на земле одеяло, он бережно закутал в него Рэнди, после чего снял свою драгоценную мантию и наголовник, улёгся радом с младшим другом и крепко заснул.
Сколько он проспал, Кабампо так никогда и не узнал. Его мучили кошмары, ему снилось, что он тонет в зыбучем песке, а когда он, окончательно погрузившись в трясину, с содроганием проснулся, оказалось, что его окружили несколько десятков низкорослых солдат в мундирах — не тех, что стояли на часах в проходе, а других. У этих мундирные пуговицы тоже светились, но складывались в другую надпись: «Наоборотник». Наоборотники усердно размахивали лопатами и мотыгами и, в отличие от полусонь, были очень бойкими и храпеть даже не думали. Не уверенный, что окончательно проснулся и видит это наяву, Кабампо наблюдал за ними сквозь полузакрытые веки, пока вдруг не издал громкий крик. Он погружался в землю! Хлопотливые наоборотники, как оказалось, выкопали вокруг него канаву в три человеческих роста глубиной и теперь, не обращая внимания на опасность, которой при этом подвергались сами, подкапывались под низкий пригорок, на котором лежал слон.
— Поторопитесь! Теперь копайте справа! — распоряжался какой-то бойкий голосок. — Осторожно, Пухляк, не свались! Так! Пошёл, пошёл! Отходи!
При этих словах главаря пригорок подался, и Кабампо полетел в яму, а наоборотники отскочили в сторону, чтобы не свалиться вслед за ним.
— А вы слышали, как он закричал, ребята? — сказал тот, которого вожак назвал Пухляком. — Он ведь не спит. Что же это, снотворные стрелы уже не действуют, что ли? Я сам видел, что в этом великане торчало не меньше сорока стрел, когда он выходил из прохода. Давайте-ка быстренько, закапывайте его!
И наоборотники, снова схватив свои лопаты, принялись забрасывать яму землёй, не обращая внимания на яростные вопли Кабампо, которые стали ещё отчаянней, когда он заметил, что Рэнди рядом с ним нет.
— Что вы сделали с мальчиком? Перестаньте! Как вы смеете бросать землю на принца Пампердинкского? Да знаете ли, кого вы пытаетесь похоронить? Я Изысканный слон! — Кабампо стряхнул землю с головы и, подняв хобот, так оглушительно затрубил, что два десятка наоборотников повалились на колени, а остальные уронили лопаты и в страхе уставились на слона.
— Но, уважаемый гость, это же в обычае — зарывать посетителей! — пролепетал Пухляк, когда рёв разъярённого слона умолк. — Через полгода мы вас откопаем, и вы будете как новенький. Спится у нас хорошо, спокойно, все наши соннозеваки очень довольны.
— Но я же не зевака! — завопил Кабампо и тут же широко зевнул.
— Пока ещё нет, но все впереди, а способности у вас налицо, — заверил Пухляк, окинув слона оценивающим взглядом. — Смотрите, как вы славно зеваете. Лежите спокойно, не надо дёргаться. Спать под землёй очень приятно.
— Приятней не бывает! — откликнулись остальные наоборотники и снова замахали лопатами, вполголоса напевая колыбельную. Кабампо разинул было рот, чтобы возразить, и чуть не задохнулся, потому что туда влетела полная лопата земли. Не помня себя от ярости, Изысканный слон вскочил и бросился на осыпающийся край ямы. Он почти достал хоботом до края. Наоборотники разозлились, громко и возмущённо залопотали и замахали лопатами ещё энергичнее. Слон обвил хобот вокруг толстого пня и, собрав все свои силы, выкарабкался из ямы.
— Эй, вы! — крикнул он, расправляя уши, как паруса. — Где вы зарыли мальчика? Говорите быстро, не то я вас в порошок сотру! — Прихватив хоботом бревно, Кабампо бросился вперёд. Перепуганные наоборотники вместо ответа бросились врассыпную. Кабампо остался один.
— Рэнди! Рэнди, где ты? Мальчик мой, ты не задохнулся? — Кабампо забегал среди плит, ища глазами свежевскопанный участок земли. Никто не отзывался на его крики, и только ветер уныло шумел в верхушках засохших сосен. Не помня себя от отчаяния, Кабампо заколотил бревном по плитам с именами спящих соннозевак, издавая трубные звуки, которые могли бы разбудить и мёртвых.
Глава четвёртая. Странные обычаи соннозевак
Зеваки на самом деле, конечно, были живёхоньки — просто разоспались под землёй. Разбуженные шумом, они начали приподнимать свои каменные плиты и высовывать наружу головы. Зевая и моргая, они с негодованием уставились на невежу, разбушевавшегося в их тихой долине.
— А ну замолчи сейчас же! Прекрати! — потребовал Великий Храпосоня, одной рукой придерживая плиту, а другой лениво грозя слону. — Замолчи, а то мы потом целый месяц не сможем уснуть. Кто ты такой и с чего так расшумелся? — С трудом проговорив эту длинную речь, Храпосоня закрыл глаза и принялся сладко зевать.
Изысканный слон, ошеломлённый видом сотни поднятых плит, так похожих на могильные, и перепачканных землёй лунообразных лиц, уставившихся на него, целую минуту ничего не мог сказать. Затем, шагнув к Храпосоне, он разразился негодующей речью:
— Я мирный путешественник! Я Изысканный слон из Пампердинка! Ваши солдаты забросали меня стрелами, а потом попытались зарыть в землю. Молодой король, мой спутник, исчез. Требую, чтобы его немедленно выпустили! Сию минуту приведите его, или я буду тут стоять и трубить, пока вы все не оглохнете! — И Кабампо, чтобы доказать, что он не шутит, затрубил так громко, что плиты его слушателей вздрогнули и закачались.
— Это, что ли, твой король? — Толстый старый соннозевака, поддерживая плиту головой, поднял на вытянутых руках Рэнди. — Эти лодыри поленились ему яму, как положено, выкопать и сунули ко мне, — пожаловался он. — Пожалуйста, забирай его на здоровье. Он лягается, как мул, а я этого терпеть не могу.
Со вздохом облегчения Кабампо вырвал Рэнди из холодных рук зеваки. Его немало порадовало, что у юноши остались силы лягаться. Лицо Рэнди было бледно, в волосах застряла земля. После того, как слон встряхнул его несколько раз, бедный король открыл глаза и растерянно оглянулся вокруг.
