Александр Попов - Взрослые сказки

Мой город переименовали в Грязелечебницу.

Зал зла.

Причинили зло, ладно.

Заставляют ознакомиться с ним! Дудки!

Думаю о другом.

Еще не упал, но уже столько счастливых лиц вокруг.

Вы видели лошадей? Нет, вы не видели лошадей. Я лошадь на площади. Пощады не жду.

Площади не прощают прошлого.

На суде отказался от адвокатов.

– Почему? – спросили его.

– Когда кто-то начинает защищать, теряешь мужское достоинство.

Он завидовал Сократу. Если бы его тоже отравили, он был бы не против. С ним поступили отвратительно, натравили людей города, в котором он родился и мечтал умереть.

Мечта не сбылась.

Смерть естественна, суд – нет.

Врачи определили: умер от счастья. От какого – спросить не успели. «От счастья невстреч» – догадалась по губам санитарка. Ее после этого уволили.

Если кто-то будет готов разделить со мной снег, рябину и коньяк, пусть приходит.

Когда предложили звание «Народного», он отказался. В его городе это звание было плохой приметой.

На его похоронах один доброжелатель заметил: «Он не был собакой».

– Ты откуда знаешь? – спросили его.

– Его грудь, кроме пуговиц, никаких других наград не принимала.

Вот и еще сил на день наскреб:

на каждом коготке есть солнца восход.

Шел себе и шел. Под ноги яблоко упало.

Еще чуть-чуть, и мог бы Ньютоном стать.

У каждого свой шанс, и даже два. И ленточка финишная у всех имеется. У этого шанса, у ленточки этой финишной скромное имя – Шнурок.

Если бы все свое шило поменяли на мыло,

мир бы стал чище.

Логика не парашют. Когда падаешь, не помогает.

Красные раны.

Белые банты.

От страха белые.

От стыда – красные.

Все вместе – русские.

– Черное и белое.

– Ты о чем?

– О морях.

– Черное и белое.

– Ты о чем?

– О шахматах.

– Черное и белое.

– Ты о чем?

– О клавишах.

– Черное и белое.

– Ты о чем?

– О первом снеге на земле.

Слово – Северный полюс.

Музыка – Южный.

Улыбка – Экватор.

Вот и вся география.

Лица без истины – портреты.

Истина в лицах – история.

От ста лиц – столицы. От ста ртов – сторожа.

Вопросительные и восклицательные знаки вышли из точки. «Е» дослужилась до двух, «И» – до запятой.

У меня нет места в жизни.

Время дали, а места нет.

Остановился и стою. Песок кончился. За́мки возводить не из чего.

Стран на свете много, еще больше столбов. Пограничные – неживые свидетели человеческих глупостей. Однажды довелось побыть столбом, отделяющим добро от зла. Жизнь уходила, а я с места сдвинуться не мог, очарованный искренностью человеческих начал. Рвало на части от выбора. Спасибо земле, провалился. Больше не столб, но и не человек. Такого количества добра и зла, которое увидеть довелось, перенести невозможно. Таких, как я, спутниками зовут. От страха со спины холодно, в груди от стыда пекло. Любоваться любуются, подойти поближе боятся. Так мир устроен.

Каково быть слезой? И солнца, как смерти, ждать.

Она боялась подниматься на лифте, надувать воздушные шары и щуриться. Надеялась на меня, на море и на ресницы. Я работал мойщиком окон, она – балериной. Мы не дотрагивались, но повторяли: она меня, я ее. Нам завидовали облака и птицы. Однажды оказались за одним столом, я протирал бокалы, она узнала меня. Когда подал счет, оставила автограф.

Если бы она носила очки, мы были бы ближе.

Он отказался от всех наград, потому что родился в ру– башке. На его груди сверкали пуговицы, пришитые рукой его мамы.

Город, в котором родился и долго жил, заставил пройти по кругам ада. Круги не круглые, колючие, без центра, солнце туда не заходит.

Если и вам доведется, мы узнаем друг друга по узорам царапин, познакомимся, и мои сказки станут вашими.

Он был дикой собакой динго. Его многие пытались приручить: и дамы, и начальники. Они думали, это возможно, а он жил, ему рук было мало, а ног не хватало.

Собрал нас Господь на площади, стал наделять талантами, кому какой достался. День раздает, другой, а как разошлись таланты по рукам, вспомнил про нас:

– Подойдите поближе, вручаю вам главный талант – любить.

С тех пор любуемся, не завидуем, любим их. Такими нас Господь сотворил. Мы – учителя.

Между минутами, как между каплями дождя, есть паузы, – в них сказки живут.

Не бросай жизнь, тогда и она тебя не бросит.

Когда мои слова опаздывают, а ее спешат, мы начинаем понимать друг друга. Так в океанах нашей любви рождаются острова дружбы.

В будни обзывают пробкой, не обижаюсь.

За моей спиной море вина…

и страсть к устам…

и кружево голов…

Борщ любит сметану,

каша – масло,

сказки – уши.

Двуглавому российскому орлу необходимы два сердца, две столицы – Москва и Петербург.

В прежние времена черным золотом не нефть величали. Так людей из Африки именовали, тех, у кого будущее восходило солнцем поэзии.

На коленях у стула. Рук колени на столе.

С рабами не дружу. Рабство заразно. Вылечиться можно.

Но кто даст время?

Жена пропылесосила занавески на окнах, пылесос в кладовку убрать забыла. Ночью в комнате пехота закатов атаковала восходы. Утром от сумрака ломило под левой лопаткой. Значит, к строевой годен, раз в саперы зовут.

У совести, как и у света, есть время суток.

Озоновый слой земли – дети. Взрослые пытаются его перевоспитывать. С одной стороны получается, с другой – ничего не выходит: дети появляются на свет ежедневно.

– Сказки бывают голыми.

– Знаешь, голыми их лучше не видеть.

– Скажи, а на кого они похожи?

– Голые похожи на правду.

Скоро сказки сказываются, а скорее сказок одно – жизнь, твоя и моя.

Нельзя России без царя в голове. Да где же столько царей взять, чтобы на каждую голову хватило?

Если слез со сказки, не волк, так лиса тебя съест.

Вышел клоун на арену, а на всех местах царевны Несмеяны сидят. Велят в линеечку одеться и в клетку срок отбывать. Вот такой цирк получается.

Чего больше, людей или сказок? Если сказок – обидно, а если людей, то стыдно.

Колени – две луны. Локти – их обратные стороны. Хор коленей восхитителен. Холод локтей непереносим.

Клоун на необитаемом острове.

Если власть гладит утюгом, думай о себе, как о рубашке, в которой родился.

Чтобы сбежать слезой по стеклу, по лицу или по чему другому, малым каплям необходимо объединиться в ту взрослую каплю, у которой хватит сил для побега.

Утром на мачтах мечтаю.

В полдень на палубах общаюсь.

Вечером в трюмах грущу.

Ночь океана бездонна.

Семь я. Семь нот. Семь цветов радуги. Семь дней в неделе. Семь чудес света. Семь дырок в голове. Дальше считать не стоит. Перешагивая семь, человек себя теряет.

Войди во семь. Произнеси восемь.

И две капли свободы сведут тебя с ума.

Если бы слезы капали в нас, мы бы были не людьми, а солеными огурцами.

Между цветами и птицами – люди. Птицы поют песни неба, цветы раскрывают сказки земли.

Живешь и живешь на белом свете, пока в черное не вляпаешься.

А как вляпаешься, так пишешь.

Просишься на постой, а на постоянство не тянешь.

Похожие книги на "Взрослые сказки", Александр Попов читать полностью, без сокращений.

Зоя Журавлева - Кувырок через

Виктория Угрюмова - Имя богини

Холли Вебб - Котёнок Пушинка,

Анне Вестли - Папа, мама,

Анастасия Малейко - Моя мама