Приключения Чикарели (СИ) - Марухян Рубен Арамович
— Сейчас я ей покажу! — взревел полицейский и подскочил к мирно пасущемуся животному. — Равняйсь! — крикнул он, и корова, словно поняв его приказ, покорно повернула голову направо. — Так-то. Смирно!
На этот приказ корова прореагировала по-своему: подняв хвост, она сделала такое, что полицейский отскочил от нее с дикой бранью и угрозами:
— Десять суток гауптвахты, потом под трибунал. Шагом марш! Левой, левой!
Однако корова повернулась к нему спиной и снова сделала «по-большому», окончательно выведя полицейского из терпения.
Мы хохотали до слез, хотя по-человечески жалели полицейского, за всю жизнь усвоившего одну-единственную истину: «Сила есть, ума не надо».
— Постой, постой, — наконец сказал старик вспотевшему от злости полицейскому, — с ней надо по-хорошему, даром что скотина.
— По-хорошему до добра не доводит, это все бабушкины сказки, надо по уставу.
Не слушая его глупых речей, старик подошел к корове, погладил ее по спине и сказал ласково:
— Пойдем, милая, нужна наша помощь.
Корова послушно кивнула и последовала за хозяином.
Пройдя по проселочной дороге, мы вошли в город, и полицейский повел нас прямо во дворец.
Никогда не видевшие коров жители шарахались от нее, как от хищного зверя, что приводило в восторг Чикарели.
— Стойте здесь и никуда не уходите, пока не позову, — приказал нам полицейский, а сам вбежал во дворец по крутым ступенькам.
Корова подошла к газону и стала пощипывать траву, а мы уселись на ступеньках, в ожидании, когда его величество король соизволит принять нас.
Из окон дворца выглядывали люди, указывавшие на нас и корову, лениво пасшуюся на газоне.
А тем временем полицейский докладывал министру здравоохранения, что корова раздобыта и приведена ко дворцу в целости и сохранности.
— Прикажете доить? — осведомился полицейский.
— Нет уж, — возмутился министр, — я снимаю с себя всякую ответственность, — пусть решает кардинал.
Они вдвоем отправились в другое крыло дворца, где в это время находился кардинал, от которого зависело слишком многое в этом королевстве. Кардиналу доложили о прибытии министра здравоохранения.
— Ну? — поднялся кардинал навстречу министру и полицейскому.
— Нашли, ваше преосвященство, — ответил министр, поклонившись.
— Нашел лично я, — сделав шаг вперед, отрапортовал полицейский.
Кардинал задумался о чем-то, затем, не произнеся ни слова, вышел из кабинета. Министр здравоохранения и полицейский засеменили за ним.
Пройдя в центральную часть дворца, кардинал без доклада вошел в королевские покои.
Король дремал на троне, положив голову на подлокотник. Кардинал на цыпочках подошел к трону.
— Ваше величество, — шепнул кардинал, — я привел коровку, ваше величество.
— Это я ее привел, ваше величество, — сказал министр, сделав реверанс.
— Ваше величество, необходимую для вашего драгоценного здоровья скотину нашел и привел лично я, — отчеканил полицейский так, что люстра задрожала.
— Что вы кричите? — недовольно произнес король, не поднимая головы. — Вам хорошо известно, что я вижу и слышу даже во сне. Я сплю и знаю, кто чем занят и о чем думает. Говорите вы, кардинал.
— Ваше величество, ваше драгоценное здоровье давно уже беспокоит нас. Мы, ваши покорные слуги, не сможем прожить без вас и одного дня.
— Вот это точно, — приободрился король, подняв голову, — без меня вы сразу перегрызетесь, как собаки. — Он снова помрачнел. — Хочешь, я скажу, о чем ты думаешь?
— О благе государства и здоровье вашего величества, больше мне думать не о чем, — поклонился кардинал.
— Неужели? — усмехнулся король. — Ты думаешь только о том, чтобы я поскорее отправился на тот свет, и ты занял мой трон.
— Ваше величество!.. — воздев глаза к небу, произнес кардинал таким оскорбленным тоном, что король чуть было не поверил в его любовь к себе.
— Ладно, ладно, ближе к делу, — отмахнулся он. — Докладывайте, министр.
— Ваше величество, — сказал министр здравоохранения, достав из кармана сюртука заранее заготовленную бумагу, — науке достоверно известно, что молоко есть продукт молочной железы млекопитающих животных, являющийся ценным пищевым продуктом. Например, в состав калорийного коровьего молока входят такие необходимые для здоровья компоненты, как…
— Короче, зануда, — потребовал король, — у меня голова трещит от вашей коровьей науки.
— Короче так, ваше величество, — министр спрятал бумагу, — я привел вам корову.
— Простите, ваше величество, но корову привел я, — сделав еще один шаг вперед, повторил полицейский.
— Вы свободны, — небрежно бросил ему король, и полицейский был вынужден удалиться под сдержанный смешок министра и кардинала.
— Итак, ваше величество, корова здесь, и мы велели подоить ее.
— Что?! — вскочил с места король. — Подоить, а потом подсыпать в молоко яд!?.
— Ваше величество, — упал на колени министр, — неужели мы можем себе позволить…
— Надоенным молоком я прикажу напоить вас обоих, тогда посмотрим, кто кого отравит. Корову привести сюда, доить при мне. Нет, доить буду лично я.
— Ну, что стоите, выполняйте, — сказал кардинал, подмигнув министру.
— Слушаюсь, слушаюсь, — ответил министр, пятясь к двери. — Эй, вы, — позвал он полицейского, — приведите корову.
— Слушаюсь, — ответил полицейский в свою очередь и выбежал из дворца.
— Эй, старик, веди свою скотину, — крикнул он.
Старик потащил упиравшуюся корову, ни за что не желавшую подниматься по крутым ступеням, а мы с Чикарели последовали за ними.
— Королю поклониться в пояс, называть его мудрейшим и справедливейшим, — инструктировал нас полицейский, пока мы поднимались на третий этаж, — попусту не болтать, не утомлять короля.
На третьем этаже нас встретил министр здравоохранения.
— Скорее, скорее, — прошипел он, грозно поглядев на полицейского.
Несчастная корова, впервые ступавшая по мраморному полу, то и дело скользила и падала, вызывая раздражение министра, при каждом падении обзывавшего бедное животное невоспитанной скотиной.
— Где нам тягаться с вами, господин министр, — насмешничал старик, — мы люди простые, по мраморным полам ходить не приходилось.
— Молчать, — прошипел министр у дверей королевского кабинета, где его величество намеревалось принять нас.
Двери распахнулись, и мы вошли. Старик снял с головы соломенную шляпу, сказал королю «Здрасьте» и напялил шляпу на коровью голову.
Король робко подошел к корове, окинул ее странным взглядом и произнес:
— Всем, кроме коровы, убраться!
Мы повиновались и покинули кабинет. Нас оставили в просторном зале, где Чикарели тут же стал кататься по мраморному полу, то и дело налетая на людей в ливреях, сновавших по всему дворцу. Старик улегся на диване и мирно захрапел, а я задумался о нравах этого королевства. Отчего люди здесь презирают, обманывают, боятся друг друга? Что вообще порождает в человеке дурные наклонности? В своей жизни я неоднократно задумывался о том, где искать первопричину всех пороков, а здесь, в этом королевстве, вдруг ясно понял: в трусости. Не в страхе, а именно в трусости. Человеку может быть страшно, но он не выдаст друга, не сподличает, не обманет, пожертвует собой. Трусость — это совсем другое. Ради своих мелких интересов, ради спасения собственной шкуры трус способен на любую низость. Трус боится смотреть правде в глаза. И не исключено, что наш знакомый полицейский в один прекрасный день прикончит министра, займет его пост, потом, испугавшись гнева кардинала, подложит ему свинью, а сам сядет в кардинальское кресло, затем отравит короля, поднимется на трон и будет управлять государством, воспитывая таких же трусов и негодяев, как он сам.
Что, не так? А вот послушай, о чем задумался король, когда его оставили наедине с коровой? Он вспомнил свое безрадостное детство, вспомнил свою бедную мать, которая ради заработка нанималась прачкой к богатым господам. Однажды он, уже взрослый парень, нанялся прислугой к купцу. Случайно разбив дорогую вазу своего хозяина и не рискнув сказать правду, он забрал, а точнее свистнул все имевшееся в доме купца золото и сбежал. Придя в этот город, он дал взятку важному государственному лицу, чтобы его назначили министром внутренних дел. Зная, каким путем он занял этот пост, тогдашний кардинал пригрозил ему тюрьмой, однако новоиспеченный министр, струхнув, сам оклеветал кардинала, обвинив его в государственной измене, и упек за решетку. Втеревшись в доверие к королю, он очень скоро стал кардиналом и однажды на балу незаметно подсыпал яду в королевский бокал. Вот каким путем он забрался на трон. Так что его опасения относительно отравленного молока были не напрасны. Уж кто-кто, а король прекрасно понимал смысл поговорки «что посеешь, то пожнешь».
