Братья Бондаренко - Горицвет
По городу бежали автобусы. Пушинке хотелось поговорить с ними, сказать им, что они — счастливые: бегают. И всю жизнь будут бегать. А вот ей, Пушинке, дано летать только раз в жизни, пока она Пушинка.
Уж такая у нас, у деревьев, доля: пустим в землю корни и стоим всю жизнь на одном месте. У меня сейчас время такое — лечу я.
Это ей хотелось сказать автобусам. Но автобусы не слушали ее, им было некогда. Они все бежали куда-то. Добегут до перекрестка, одних людей выпустят из себя, других возьмут и бегут дальше.
— Какие вы, — говорила обиженно Пушинка. — Хоть словёчко бы обронили. Вам хорошо вы везде бываете. А мне ведь иная доля выпала: деревом стоять. Мне только и поговорить сейчас, пока летаю.
И она летела дальше.
Она летала по городу весь день, но так и не нашла никого, кто бы поговорил с ней. И тогда опустилась Пушинка в городском парке и зарылась в землю.
Сперва она хотела умереть, но потом решила, что умереть она всегда успеет, устроилась поудобнее и стала расти.
Прошел год. И еще год. В парке по аллеям гуляли люди, но они по-прежнему были заняты чем-то своим
и не обращали на нее внимания. Но однажды она услышала крик:
— Смотрите-ка, деревце! Тополек маленький.
Это кричала девочка с бантиком в косичке. Сперва
тополек замечали только дети, но потом начали обращать внимание и взрослые. А он стоял, шумел на ветру листьями и думал: «Вы только теперь заметили меня когда я вырос и стал деревом, а я вас помню с той поры, когда еще был Пушинкой и летел над городом.
Я тогда был легким и светлым, как снежинка...
И БЕРЕЗКА ЗЕМЛЕ ПОМОГАЕТ
Как-то ночью посмотрела вокруг себя маленькая Березка и видит: не спят деревья, в небо смотрят. Березка тоже поглядела в небо и увидела звезды. От них . летел к Земле свет, острый, колючий. Деревья ловили его зелеными ладошками листьев.
«Зачем это они?» — подумала Березка и догадалась: это чтобы не дать звездному свету уколоть Землю.
— Я тоже могу помочь Земле, я тоже могу защитить ее, — сказала Березка и подставила ладошки своих листьев под свет крошечной, но очень колючей звезды.
Листочки ее заблестели. Блестели листья и у других деревьев. Глядела на них Березка и думала:
«Теперь Земле не колко...»
И гордилась, что выбрала себе звезду с самыми острыми лучиками.
КУДА ЛЕТАЛИ ГРАЧИ
Все лето в роще жили грачи. Все лето глядела на них маленькая Елочка и удивлялась — черные какие, а вот она — зеленая, и деревья вокруг зеленые.
Осенью стало холодно. Грачи забеспокоились. Собрались в горластую ватагу и полетели из рощи. Они летели в сторону юга, где горело низкое солнце.
— Куда это они? — спросила Елочка.
Но деревья ничего не сказали ей. Они стояли и стряхивали с себя поблекшие листья.
Потом была зима с метелями и морозами. Елочке было знобко. Она вся продрогла. Зарылась в снег. В снегу было теплее. Елочка стояла и думала: «Куда же полетели грачи?
Она думала об этом всю зиму. А однажды слышит — кричит кто-то:
— Весна! Весна!
Поглядела, а это — грачи. Прилетели откуда-то, рассаживаются по деревьям, горячие с дороги, шумные.
«Куда же они летали?» — подумала опять Елочка, а спросить у грачей не захотела. Решила сама догадаться.
Дни стали длиннее, теплее. Снега из лесу ушли, а цветы пришли. Грачи сидели в гнездах и деловито высиживали грачат. И только тут поняла Елочка, что грачи летали к солнцу за теплом для рощи.
И теперь осенью, когда становится холодно и грачи, сбиваясь в шумную стаю, улетают на юг, говорит Елочка:
— К солнышку грачи полетели, за теплом для нас. Они выпросят у него еще одну весну.
Елочка верит грачам, и они еще ни разу не подвели ее: всегда возвращаются от солнца с новой весной.
ГОВОРУНЧИК
Проснулся у себя в гнездышке Говорунчик. Смотрит: звезды уже редеют, краешек неба выалел. А в лесу тихо. Дымок сизый между деревьями лежит. Спят все.
Высунулся Говорунчик из гнездышка и пропел: .
— Ви-чи-речи-ричи-чучи.
И опять спрятался. Сейчас проснутся две подружки Пеночки-веснички. Пусть думают, что это их заря будит.
И точно: проснулись Пеночки.
— Ой, — говорят, — надо вставать. Заря голос подает.
Сели рядышком и запели. Одна песенку еще не закончит, другая начинает. И льется песенка пеночек- весничек, не кончается.
И другие птицы проснулись. Лес песнями наполнился. Слушает их у себя в гнездышке Говорунчик и. посмеивает9я: все теперь думают, что их заря разбудила, а это он песенку пропел, они и проснулись.
Высунулся из гнездышка, прощебетал:
— Ви-чи-речи-ричи-чучи.
И опять спрятался. Сидит, посмеивается: все теперь думают, что это им заря подпевает. А это он, Говорунчик, из своего гнездышка голос, подает.
СТОЙКИЙ САКСАУЛ
Стояли в пустыне молодые саксаулы. А в пустыне, известно что — жара, духота и пить хочется. Было у саксаулов в запасе по глотку воды. И говорил им старый Саксаул:
— Погодите, не пейте. Ох, как еще вода вам эта
пригодится. На небе-то вон ни облачка.
А небо и правда ясным было» солнечным. И говорили молодые саксаулы:
— Хоть бы тучка появилась какая.
И появилась тучка. Пришла и закрыла солнышко. И закричали молодые саксаулы:
— Что ж, теперь молено и выпить свои запасы.
А старый Саксаул говорил им:
— Погодите, успеете еще выпить. Ох, как еще вода вам эта пригодиться может. В пустыне ведь не каждая туча дождь дает.
Но закричали тут молодые саксаулы:
— Дождь идет. Смотрите: из тучи падает дождь, и поскорее выпили остатки своей воды.
А дождь и верно летел из-тучи, да не падал: до того, жарко в пустыне было, что он в воздухе высыхал.
Сухой это был дождь.
— У нас и такое бывает, — говорил старый Саксаул, а молодые молчали. Поторопились они выпить свою последнюю воду и теперь умирали от жажды. Но — не все. Некоторые выдержали, уберегли свою воду и теперь расходовали ее по капле.
Радовался им. старый Саксаул и говорил:
— Здесь — пустыня. Здесь выживают только стойкие.
ОТ КОГО БЕЖАЛ ЗАЙЧОНОК
На лугу в цветах лежал Зайчонок. Он только что родился, но уже был сиротой. Отца своего он совсем не знал, родился без него, — а теперь его оставила и мать.
— Нам нёльзя быть вместе, — сказала она. — Ты маленький, спрячешься в траве, и никто тебя не найдет. А если я буду рядом, меня увидят и тебя найдут. Живи один.
— А что же я есть буду? — спросил Зайчонок. Зайчиха последний раз накормила его своим молоком и сказала:
— Пока ты сыт, а проголодаешься, чья-нибудь мать покормит. У нас так: кто увидит, тот и кормит, а вместе мы не живем.
Сказала и упрыгала прочь, и Зайчонок остался один. Лежал он среди цветов и думал: «Не успел родиться и уже сирота, а сироту всякий обидеть может. Надо быть начеку».
Лежит он и слышит — идет кто-то: шуршит трава под чьими-то шагами.
Приподнял голову Зайчонок и видит: трава колышется, а никого не видно. Озорничает что ли кто?
— Кто здесь? — спросил Зайчонок, но никто не отозвался. А тревога в сердце тук-тук.
Ближе колышется трава, ближе. И робость тут напала на Зайчонка: видит, идет к нему кто-то, пригибается трава под чьими-то шагами, а кто это — не видать. Невидимый кто-то.
Вот беда-то! Подойдет, обидит и даже не узнаешь кто.
Вскочил тут Зайчонок и побежал к речке. Спрятался под куст бузины. Сидит, ребрышками подрагивает, думает: «Здесь понадежнее будет... Только зачем он шел ко мне? Я смирный, зачем обижать меня?»
Думает он так и слышит: и сюда к нему идет кто- то. Высунул голову из-за куста, смотрит: точно, идет кто-то по лугу к речке, колышется трава под чьими-то шагами, а кто это — не видать, опять невидимый кто- то.
Вскочил Зайчонок и ну бежать вдоль речки. И откуда в таком маленьком прыть взялась, видать, родился с нею. Далеко забежал, почти к самой Лысой горе. Забился в куст таловый. Только улегся, слышит — и сюда идет кто-то.
Посмотрел из куста — точно, ходит кто-то рядом, ветки у кустов колышет, на листья дует, и они покачиваются. «Ой, — думает Зайчонок, — кто же это?.. Эх, и что я медведем не родился. Встал бы сейчас во весь рост...»
А сам уж от страха и с места тронуться не может. Притаился и лежит, почти не дышит. Чувствует: подошел кто-то, пушок на спинке вздул, за уши трогает. Глядит зайчонок — и никого не видит, а рядом кто-то есть, дышит кто-то.
— Кто же это? — шепчет Зайчонок и туго-натуго зажмуривает глаза: может, с закрытыми глазами не обидят.
ПОЙМАЛ ЖУЛАН ЯЩЕРИЦУ
