А. Назаревич - Сказочные самоцветы Дагестана
– Приказывай, эфенди, – появились из песка брёвна, как только он плюнул, – мы – твои слуги.
Кечал пожелал, чтобы он и его друзья очутились сейчас же во дворце, и не успел он ещё сказать об этом, как всё так и случилось.
Дочь падишаха удивилась, увидев его, а жену падишаха Кечал перестал пускать в свой дворец.
Так прошло ещё много дней. А потом случилось так, что испытать силу кольца захотелось дочери падишаха. Ночью она потихоньку вытащила у мужа кольцо, а когда появились слуги, она и приказать им толком ничего не сумела. Она хотела сказать, чтобы то, что умеет Кечал, сумела сделать она, а то, что она не умеет, чтобы и он не умел, а вместо этого сказала:
– Убери куда-нибудь Кечала, и пусть всё будет наоборот.
После этого она без конца стала забавляться: «Слуги, переставьте окно туда, где была дверь, а крышу туда, где была лестница». Такая началась кутерьма, что она и сама уже не смогла разобраться. Брёвнам надоело, и они перестали служить ей.
Кечал между тем проснулся и увидал, что он – в стране, где всё наоборот. Даже яблони в садах росли не из земли, а от верхушки. Кечал попробовал одно яблоко и, как только надкусил его, сразу перевернулся, – голова упёрлась в землю, а ноги задрались к небу. Как он ни пытался, а стать на ноги не удавалось.
Передвигаясь, как акробат, на руках, Кечал добрёл до другого сада и тут только почувствовал, что он голоден.
– Эх, будь, что будет! – сказал он и сбил ногой яблоко.
Только он надкусил его, как снова стал на ноги.
– Вот это яблоки, так яблоки! – обрадовался Кечал. Он сплёл две корзины, нагрузил их яблоками-перевертышами из обоих садов и стал искать путь домой.
Долго или недолго он шёл, но только попал наконец в родные края. А когда он очутился в них, он не пошёл во дворец, о котором все говорили, что там всё вверх дном, а вернулся, в свое селение к старой своей матушке и старался никому и на глаза не показываться.
Впрочем, он так изменился, что если бы кто и увидел его, все равно бы ее узнал.
Однажды мимо селения Кечала снова шёл караван падишаха. Кечал взял с собой корзину яблок-перевёртышей и сел у дороги. Жадная жена падишаха, как только увидела яблоки, так сейчас же их и купила.
Утром во дворце падишаха начался переполох, – все знатные женщины перевернулись вверх ногами и никак не могли стать по-человечески. Это было так неприлично, что падишах сейчас же разослал гонцов во все концы мира и обещал половину своих владений тому, кто поставит на ноги хотя бы его жену и дочь. Никто этого, конечно, сделать не смог. Тогда Кечал отправился во дворец и сказал:
– Великий падишах! И вы, визиры и советники! Если вы хотите увидеть ваших жен и дочерей в равном себе положении, съешьте по яблоку. – И он протянул им корзину.
Все набросились на яблоки и действительно увидели своих женщин в равном себе положении, но положение это было обратное тому, какое занимали все люди.
Во всём дворце падишаха поднялся такой вой, какого Кечал никогда ещё не слыхал. Кечала все узнали. Все, ковыляя на руках, бросились за ним, он поскорее отправился в женскую половину дворца, нашёл свою жену, тоже ходившую, как обезьяна, вверх ногами, и так тряхнул её за ноги, что кольцо выпало из её рта. Кечал подхватил его, и тут ему стало жаль всех этих людей, скулящих, как собаки. Он дал им по яблоку-перевёртышу из другой корзины, и они сразу стали на ноги.
Как только падишах почувствовал под ногами твёрдую землю, он сейчас же закричал своим слугам:
– Хватайте Кечала! Рубите ему голову! Если он сегодня перевернул всё вверх ногами во дворце, он завтра сделает это во всём падишахстве.
Жена падишаха поспешила прикрыть рот Кечала рукой, но он всё-таки успел плюнуть, и перед удивлённым падишахом и его людьми появились три огромных дубовых бревна.
– Приказывай, Кечал, – поклонились они. – Мы – твои слуги.
– Возьмите их всех себе, – сказал Кечал.
И только он это сказал, как падишах, его жена, дочь и все их визиры, советники и слуги стали самыми обыкновенными сучками на самых обыкновенных брёвнах, – они ведь всегда были лишним наростом на теле народа.
С этих пор чудесная сила брёвен, служивших Кечалу, пропала, – сколько он ни плевался, они уже не кланялись, и кольцо во рту исчезло. Впрочем, Кечал и не тужил об этом. Он сделал из брёвен у откоса горы хороший загон для овец, покрыл его дёрном, обзавёлся друзьями, и – наплевать ему на всех падишахов на свете!
Зурнач, барабанщик и канатоходец
(Лакская сказка)
Жили-были зурнач из аула Кая, барабанщик из Кумуха и акробат-канатоходец из Цовкры. Отправились они однажды на заработки в большой аул в долине и заспорили по дороге.
– Не знаю, зачем только я иду с вами, – говорит зурнач. – Что вы стоите без меня? Если я не начну дуть в свою зурну, никто и не придёт на ваши забавы.
– Нет, это я зазываю народ, – обиделся барабанщик. – Недаром даже в пословице говорится, барабанный бой и за горой слышен.
Акробат-цовкринец слушал, слушал, да и говорит:
– Как бы далеко ни было вас слышно, а куда вам против меня! Люди приходят не вас слушать, а меня посмотреть.
В большой аул друзья дошли только к вечеру и, пока шли, совсем переругались.
Решили с утра работать каждый в одиночку.
Зурнач пошёл спать в сад, барабанщик на мельницу, а цовкринец отправился в аул.
Пока зурнач устраивался в кустах, в сад пришли по одной дорожке юноша, по другой девушка. Они бросились обнимать друг друга и уселись неподалёку от зурнача. Зурнач поднял голову, чтобы услышать, о чём они будут говорить, но влюблённые от счастья только молчали. Наконец юноша говорит:
– Милая Мариам, скажи, когда ты меня полюбила?
– На свадьбе твоего брата, дорогой Мамед, – прошептала девушка, – ты так хорошо тогда танцевал.
– Нет, это ты хорошо танцевала, – стал уверять юноша. – Помнишь, ты подхватила кувшин и пошла, и пошла…
Он вскочил и стал перебирать ногами, чтобы показать, как летела в танце Мариам. Девушка не удержалась и тоже пустилась в пляс. Зурнач решил, что танца без музыки не бывает, и задул в зурну. Влюблённые испугались и разбежались.
Утром зурнач чуть свет отправился к дому юноши и говорит:
– Мамед, а с тебя надо получить за вчерашнюю игру.
– О чём ты говоришь? – удивился Мамед. – Какая там игра?
– А такая, без которой не бывает и пляски. Помнишь, как ты танцевал с Мариам?
– Ради Аллаха, никому не говори об этом, – испугался Мамед. – Вот тебе за твою игру.
Зурнач взял деньги и отправился к дому девушки.
– Дорогая Мариам, – начал он издалека, – музыкантов на свадьбах не принято оставлять голодными. Помнишь, я играл тебе ночью на зурне?
– Ради Аллаха, молчи об этом, – испугалась девушка. – Вот тебе деньги за твою игру.
Зурнач пошёл искать своих друзей и радуется:
– Ну, конечно, моя профессия – самая лучшая! Я выиграл спор. День ещё не начался, а у меня уже сто туманов в кармане.
Барабанщик между тем тоже не зевал.
На мельницу, где он улёгся спать, ночью забрёл медведь. Почуяв муку, он стал карабкаться в дверь. Барабанщик увидел медведя, юркнул за жернов и от страха забарабанил в свой барабан. Медведь испугался, вломился в мельницу и, заметавшись в тесноте, нечаянно захлопнул дверь. Барабанщик забарабанил ещё сильнее.
На барабанный бой прибежал мельник. Он распахнул дверь мельницы, и медведь убежал. Барабанщик сразу осмелел, выбрался из-под жернова и стал ругать мельника:
– Ах, ты, такой-сякой, ишачий сын, – да знаешь ли ты, какого медведя ты упустил? Ему цены нет, я его целый год ловил для хана.
– Ради Аллаха, не губи меня, – испугался мельник.– Вот тебе сто туманов, только не говори хану.
Барабанщик пошёл в аул и радуется:
– Надо поскорее разыскать моих друзей, – я выиграл спор. Моя профессия – самая выгодная.
В ауле между тем ночью тоже были свои события.
Цовкринец, чтобы не терять времени и с утра начать представление, натянул через площадь канат от мечети до дома купца и забрался на этот канат, чтобы попробовать, удобно ли на нём плясать. Только забрался, а из мечети тайком вылез мулла.
Цовкринец из любопытства пошёл за ним по канату и увидел, как из дома вышла жена купца и кинулась к мулле на шею.
Ловкий цовкринец сразу сообразил, что тут можно заработать, и зашептал сверху над головами любовников:
– Неужели вы думаете, что купец не узнает о ваших проделках?
Жена купца испугалась и потянула муллу на другую сторону площади. Акробат заскользил за ними по канату и снова шепчет:
– Неужели вы думаете, что Аллах потерпит такое распутство возле мечети?
Мулла и жена купца шарахнулись от мечети. Акробат настиг их посреди площади, повис на канате вверх ногами и зашептал на ухо мулле:
– Бойся Аллаха и жертвуй на глаз его на земле! Бойся Аллаха!
Он соскочил с каната и пошел колесом вокруг любовников.
Мулла и жена купца подумали, что это шайтан, и от страха завертелись на месте.
