Кристофер Хили - Как стать героем
– Да, это я! – провозгласил Густав. – Я вернулся, чтобы пронзить тебе все остальное!
– Какие-то у него неудачные боевые кличи, надо над ними поработать, – шепнул Дункан Фредерику.
Великан пнул Густава в грудь, и тот снова полетел кувырком, однако все же успел ткнуть мечом в большой палец на ноге Риза. Густав сидел на траве и ждал, когда великан завопит от боли. Но так и не дождался.
Риз посмотрел на пострадавший палец и покрутил им.
– Ты зачем зубочистками колешься? – спросил он.
Густав обернулся и заорал спрятавшимся за камнями соратникам:
– Я же говорил, мечи слишком маленькие!
Риз никак не мог взять в толк, зачем этот крошечный задира обращается к груде валунов. И еще сильнее оторопел, когда Густав посмотрел на свой коротенький меч, закричал: «Ненавижу!» – и снова набросился на Риза.
Лиам понял, что нужно срочно вмешаться.
– Похоже, пора переходить к плану Б.
– Вы нам так и не досказали про план А, – нервно напомнил Фредерик.
– Вы вдвоем прикрываете Густава, – распорядился Лиам. – Я иду внутрь искать Золушку. Отвлекайте великана, пока мы с ней не вернемся.
Фредерик и Дункан открыли было рты, чтобы возразить, однако Лиам исчез, не успели они произнести и слова. Потом они услышали глухой удар, обернулись и обнаружили, что это Густав шлепнулся навзничь после третьей (или уже четвертой) атаки.
– Что нам надо делать? – спросил Фредерик.
– Ну, отвлекать великана, наверное, – ответил Дункан.
– Это точно, – согласился Фредерик. – Густав попал в беду, а я не собираюсь больше предавать своих союзников.
– Молодчина! Тогда вперед, а я за тобой! – обрадовался Дункан. Через несколько секунд он добавил: – Ты сидишь на месте.
– Нет, не сижу! – возмутился Фредерик и всхлипнул: – Мне страшно. Я не могу. Великан меня раздавит. А я не хочу быть плоским. Неужели вы не понимаете? Это не мое призвание!
– Ничего-ничего. Я тебя понимаю. Честно, – серьезно ответил Дункан. – Тогда я сам. Я твердо решил показать этим принцам, что достоин стать их другом. Ладно, забудь, ты этого не слышал. По правде говоря, я не собирался никому рассказывать…
С этими словами он гордо вышел на лужайку.
Риз к этому времени схватил Густава за ноги и молотил им по траве, словно коврик выколачивал, и тут до него донесся вопль Дункана:
– Э-ге-ге-гей! У-лю-лю! Великан! Гляди сюда!
Риз посмотрел на Дункана, который стоял руки в боки и изо всех сил делал грозное и внушительное (а на самом деле довольно-таки глупое) лицо.
– Да, великан, да, я тут, внизу! – продолжал Дункан. – К сожалению, вынужден попросить тебя поставить моего друга на землю. Понимаешь, у меня тоже есть маленький меч. Нет, не маленький. Я не хотел говорить «маленький». Просто меч. У меня тоже есть меч. Гномской стали. Я слышал, она качественная. Так что, в общем, готовься, как говорится, к смерти! – Дункан выхватил меч, но при этом умудрился перерезать собственный ремень. Ремень свалился, и камзол Дункана раздулся колоколом, словно ночная рубашка. – Вот незадача.
Великан захохотал. Густав воспользовался тем, что его недруг отвлекся, и больно укусил Риза за палец. Великан ойкнул от боли и выронил Густава.
– Ну! – заорал Густав, повалившись наземь. – Проткни его!
– Прямо проткнуть? – растерялся Дункан. И поглядел на меч у себя в руке. Он не совсем понимал, что делать, и поэтому бросил свое оружие в великана. Раза два перевернувшись в воздухе, меч мягко упал в траву в нескольких футах от Дункана.
– Ну, это просто рекорд! – припечатал Густав.
Дункан подался вперед, чтобы забрать меч, споткнулся о ремень, упал, ударился головой о камень и лишился чувств.
– Я поторопился, – сказал Густав. – Рекорд – вот он.
– Дункан! – заверещал Фредерик и выскочил из-за валуна.
– Еще один? – огорчился Риз.
– А ты куда лезешь, Капитан Эполет? – завопил Густав. – А ну назад за камни!
Великан тяжело шагнул к Фредерику и нагнулся, чтобы схватить его. Густав попытался ему помешать. Тыкать в Риза мечом было бессмысленно, поэтому принц размахнулся и оставил длинную царапину прямо на подъеме великанской ступни. Это Риз почувствовал, да еще как.
– Ой! – вскрикнул великан. – Все, пора заказывать башмаки! – Он запрыгал на одной ноге, споткнулся и шлепнулся наземь – в точности как в прошлый раз. Однако сейчас он угодил не на ближайшую башню.
Риз рухнул прямо на Фредерика.
15
Прекрасного Принца нельзя оставлять без присмотра
Между тем Белоснежка, оставшись одна в сильварийской усадьбе, вовсю наслаждалась тишиной и покоем.
Она вышла в просторный садик вокруг домика в лесу, скинула туфельки с бантиками, распустила шнуровку на бирюзовом корсаже, тоже украшенном бантиками, и, взметнув отороченной опять же бантиками юбкой, упала навзничь в густую мягкую травку. Лежа на спине, она глядела на облака и ветви и тихонько смеялась от удовольствия. Именно так она провела почти все детство.
Белоснежка улыбнулась пролетевшей в вышине стае гусей, потом повернула голову и посмотрела на любопытного кролика, подбежавшего понюхать ее волосы. И никто не обозвал кролика дурацким именем.
– Привет, малютка, – шепнула Белоснежка, когда длинные кроличьи усы защекотали ей щеку. И глубоко вздохнула.
Потом Белоснежка перевернулась на живот и, опершись подбородком на руки, посмотрела, как птичка-синешейка опустилась на резную деревянную скамейку у ограды садика.
– Привет, Четверговая Птичка, – сказала ей Белоснежка. – Прямо как часы!
Напевая песенку, Белоснежка нарвала травинок и стала плести из них квадратный коврик. Возможно, это была будущая кухонная прихватка – Белоснежка делала их тысячами, – однако точно сказать нельзя, потому что Белоснежка вдруг замерла: ей пришла в голову кошмарная мысль.
– Постой, не может быть, чтобы ты была Четверговая! – выдавила она, уронила свой арт-проект и испуганно вскочила. – Как это – Четверговая?! Я же только что видела Воскресную – она плескалась в птичьей купальне сразу после ухода Дункана!
ПОНЕДЕЛЬНИК ВТОРНИК СРЕДА ЧЕТВЕРГ ПЯТНИЦА СУББОТА ВОСКРЕСЕНЬЕ
Рис. 32. ПТИЧКИ-НЕДЕЛЬКА
Нет, это и вправду была Четверговая Птичка. Белоснежка все перепроверила – сунулась лицом прямо к несчастному перепуганному созданию и получила в награду злобный клевок. Белоснежка отпрянула, потерла пострадавший нос и разволновалась. Четверговая Птичка никогда не нарушала расписания.
Белоснежка постаралась взять себя в руки и подумать. Сколькими закатами она любовалась без Дункана? Первый – это когда она еще подумала, как приятно смотреть на луну, не слушая при этом флейтовую музыку. Потом еще тот, когда она видела крылатого котеночка, который вполне мог оказаться летучей мышью. А потом – когда было ветрено. И следующий, когда ничего особенного не произошло, а она вдруг поняла, как это прекрасно…
– Какой кошмар! – воскликнула Белоснежка. – Дункана нет уже пять дней!
И заметалась по саду, ломая руки. Она-то думала, он просто погулять пошел. Обычно прогулки на пять дней не затягиваются. А она и не заметила, что прошло столько времени!
По правде говоря, подобная рассеянность была вообще присуща характеру Белоснежки. Она была простовата и любила нехитрые развлечения. Почти всю жизнь она провела в одиночестве – и вполне довольствовалась тем, что любовалась кустиками и сюсюкала с лесной живностью. Дункан со своей бешеной энергией больше не перетягивал на себя Белоснежкино внимание, она тут же впала обратно в спокойное созерцательное состояние – и совершенно забыла о супруге.
А теперь разволновалась. Белоснежка любила Дункана, но в его способности верила не больше других. Она сразу представила себе всевозможные диковинные и ужасные бедствия, которые наверняка обрушились на него, стоило ему оказаться без присмотра. Вдруг он забрался на крышу какого-нибудь дома, а как слезть, не знает? Вдруг ему пришло в голову пересчитать зубы в пасти у спящего волка? Вдруг бедняга и вовсе лишился чувств, потому что решил проверить, получится ли у него задержать дыхание и досчитать до миллиона? С Дунканом бедой могло обернуться что угодно.
Белоснежка сердито потрясла в воздухе кулачком:
– Эй, Понедельничная Птичка, ты где? Почему ты ничего мне не сказала в первый же день?
Тут-то она и услышала приближающиеся шаги. Сердце у нее екнуло. Она бросилась к калитке:
– Дункан!
– Нет, это мы, – сообщил гном Франк, и они с Фликом и Фреком вошли в Белоснежкин садик. Увидев гномов, Белоснежка печально поникла.
– Спасибо за радушный прием, – сказала Франк.
