Игорь Стрелков - Сказки Заколдованного Замка
После чего в замке кроме королевны из людей осталось всего шесть человек — кучер, двое лакеев, две фрейлины и вторая горничная. Принцесса сгоряча предложила и им свободу «убраться на все четыре стороны», но, к счастью, свита поступила в лучших традициях феодальной верности: они умоляли свою госпожу позволить и дальше служить ей в любом качестве. Смягчённой и тронутой такой преданностью принцессе даже не пришли в голову истинные мотивы поведения приближённых, от кучера до старшей фрейлины прекрасно понимавших, что король-отец, как бы он ни был сердит на дочку, непременно расценит их побег из замка как измену. Ведь если сегодня неверные слуги бросили на произвол судьбы свою принцессу, то завтра они предадут всю Королевскую Фамилию!
В общем же, не считая отдельных недоразумений, начальные месяцы осады Фаэтина провела вполне сносно. Хотя волшебство крепости не желало подчиняться ни ей, ни её фее, древнее строение само по себе хранило множество любопытного. Замок жил своей жизнью. В нём каждый день что-то происходило: появлялись и исчезали новые комнаты и лестницы, картины и доспехи на стенах сами по себе менялись местами, окна показывали одну и ту же местность, но с совершенно разной погодой. Первое время принцессе такие перемены очень даже нравились. Разве не интересно, проснувшись утром, увидеть в одном окне ливень с грозой, а в другом — сияющее солнце и маленькие белые облачка на ярко-синем небе? Фаэтина быстро определила, что может даже влиять на реальную погоду: от того, какое окошко она открывала первым, зависел наступающий день. Например, целую неделю девушка забавлялась, наблюдая, как папины солдаты, поливаемые с неба сплошными потоками воды, угрюмо-безнадёжно ковыряются в непролазной грязи, сооружая свои бесполезные рвы и палисады.
Впрочем, чем дольше длилось добровольное заключение, тем сильнее накапливалось раздражение: вредина-волшебник всё никак не возвращался, старательно обдуманные и заранее заготовленные для него упрёки бесполезным грузом лежали в голове и на сердце, а лето на дворе постепенно сменялось осенью. Погода за окнами всё чаще не предоставляла Фаэтине никакого выбора — серые тучи опускались ниже и ниже, капли холодного дождя всё гуще покрывали стекло. Лес вокруг сначала пожелтел, а потом облетел. Изумрудный, усыпанный драгоценными вкраплениями цветов, дивный травяной ковёр превратился в однообразный серо-бурый половик бурьяна. Многоголосый торжествующий хор птичьего пения сменился завываниями ветра в каминных трубах. И лишь клекочущее карканье лесного ворона, стрекот сорок да курлыканье пролетавших в вышине журавлиных стай ещё оживляли примолкшую чащу.
На Заколдованный Замок осень подействовала вовсе не в лучшую сторону. Магический щит не пускал внутрь королевских солдат, но холодный северный ветер пролетал за полуразрушенные стены невозбранно, противно и насмешливо посвистывал в многочисленных щелях, выстуживал камень стен и полов. Печи топились непрерывно, но и они всё хуже справлялись со своими прямыми обязанностями. Принцессе пришлось покинуть комнатку в башне и переехать в нижнюю «залу с портретами», потому что там теперь было ощутимо теплее.
В один из таких осенних промозглых вечеров произошло неизбежное: хозяйка поссорилась со своей лучшей подругой — феей. А что вы хотите? Девушки же… Существа нежные, неуравновешенные и обидчивые. Как-то раз принцесса сидела у огня и согревала озябшие ножки, поставив их на каминную решетку, а фея пригорюнилась рядом с ней — на спинке кресла. Разговор вяло вертелся вокруг всегдашней темы: когда вернутся волшебник и трэльф и что мы им скажем.
— Всё-таки какой старый грубиян и невежа этот Ординарус! И как я могла подумать, что он поможет тебе обрести счастье? Ведь ещё и уговаривать пришлось. Я перед ним на колени вставала, — сокрушалась берегиня.
— Не говори. И пьяница Краставац ему под стать! — откликнулась Фаэтина, а потом, подумав, сердито поинтересовалась: — А когда это ты перед ним на коленях стояла? Почему я не знаю?
— Да в первую ночь, как только приехали. Ты уже спала в это время. Собственно, именно тут всё и происходило. Я сидела на той кабаньей голове, а голова волшебника располагалась в ржавом шлеме. И этот зелёный негодяй рядом вертелся, наливками своими потчевал. Ординарус, хитрец, меня тогда всё укорял, что я наш приезд сюда с самого начала специально организовала, попрекал мостом, бурей, развилкой дорожной…
— Постой-постой, я что-то не слышала от тебя такого рассказа, — встрепенулась принцесса. — Что же получается? Так это ты тогда бурю вызвала? Ты специально заманила сюда мой кортеж?
— Ну да. Ведь ты же сама хотела как-нибудь избавиться от женихов и избежать свадьбы. Я месяц голову ломала после твоей беседы с королём-отцом.
— А ничего получше придумать не могла? — возмутилась Фаэтина. — Неужели нужно было затащить меня в эту холодную как гробница развалину, чтобы я влюбилась в этого неблагодарного старого мерзавца, убежавшего от меня, словно я не прекрасная принцесса, а жуткое лесное страшилище? Как ты вообще умудрилась так поступить?
— Но я же не знала, что всё так получится, — обиженно тряхнула головой фея. — Я о тебе заботилась. Хотела сделать как лучше.
— Лучше бы ты обо мне вообще не заботилась! — сгоряча выпалила принцесса, а потом, уже осознавая, что говорит что-то неправильное и ненужное, движимая фамильным упрямством, ещё больше рассердилась и добавила: — Зачем нужна такая берегиня, которая для своей хозяйки ничего толкового сделать не может? Если мне суждено оказаться замужем за каким-нибудь болваном, то пусть бы это уже произошло!
Повелитика после этих слов вздрогнула и отшатнулась, словно в неё ткнули раскалённой спицей:
— Госпожа, но я же делала всё это только для тебя! Я даже унижалась перед этим дряхлым магом ради твоего счастья. Если бы я знала, что ты будешь думать, как сейчас, я бы для тебя палец о палец не ударила и уж как-нибудь устроила бы так, чтобы ты вышла замуж за любого, у кого приличный домовой в хранителях. А нравится он тебе или нет — мне было бы все равно.
— Вот, значит, как ты заговорила! — Фаэтина развернулась всем телом к своей фее. — Ха-ха! Представляю, каков был бы твой выбор, раз тебе даже это зелёное и вечно пьяное чудовище Краставац сумело понравиться.
— Краставац вовсе не чудовище, его можно вылечить, — взвизгнула Повелитика.
— Ага. Конечно. До первого пивного стакана, — съязвила принцесса.
— Каков хозяин — таков и его хранитель, — огрызнулась уязвлённая волшебница. — Никто не виноват, что твой дряхлый Ординарус предпочитает жбан прокисшего пива любви красивой девушки. От тебя всё зависело. Просто ты плохо старалась ему понравиться. Если бы дрянной колдун не сбежал, то и трэльф бы от меня никуда не делся.
— Так что, получается, я во всём виновата? Это я, значит, затащила нас обеих сюда в замок? Это я выбрала себе дряхлого рыцаря? Нет! Это ты всё решила за меня, а теперь меня же и обвиняешь. Видеть тебя не хочу! Проклинаю тот день и час, когда узнала, что у меня есть берегиня!
— Ну и пожалуйста, Ваше Высочество! Больше ты меня не увидишь, пока сама не позовёшь, не попросишь прощения и не начнёшь умолять о помощи. И после такой неблагодарности я ещё хорошенько подумаю, прежде чем согласиться. Прощай! — разгневанная Повелитика хлопнула в крохотные ладошки и исчезла.
После той ссоры прошло несколько дней. И вот теперь принцесса сидела у камина одна-одинёшенька. Ей было очень тоскливо без подруги, заменить которую оставшиеся фрейлины никак не могли, но гордость и упрямство не позволяли позвать фею и попросить прощения. Королевна понимала, что Повелитика где-то рядом (не может же берегиня совсем бросить свою хозяйку), но веселее от этого ей всё равно не становилось.
Но как же холодно! И как Ординарус тут зимовал столько лет? Ведь он жаловался на ревматизм и боли в спине. Небось, от холода каждую ночь трясся, противный.
— Ой, что это? — Фаэтина резко отбросила шкуру и вскочила на ноги. И действительно, было от чего испугаться. Овальная каменная плита перед камином вдруг начала уходить вниз, открывая вход в глубокую тёмную нору. А в норе что-то шуршало и тихо похрюкивало — оттуда кто-то лез! Очень большой и весь обросший густой шерстью!
Принцесса взвизгнула и отскочила за кресло. Она во все глаза смотрела на диковинного зверя, выбравшегося из-под земли и теперь нерешительно мявшегося напротив. Зверь был огромен — намного больше самого крупного медведя, очень пушист и когтист. Густой светло-серый мех в тёмно-серую частую полоску придавал ему сходство с гигантским котом, но мордочкой, довольно маленькой по сравнению с остальным телом, он больше всего напоминал хомяка. Круглые голубые глазки смотрели на девушку вполне мирно и как бы удивлённо. А уши! А хвост! Уши были огромны — сложенные назад, как у кролика, они двумя широкими меховыми одеялами покрывали всю спину и свисали по бокам. А сверху над ними до самой шеи нависал столь же широкий и очень-очень пушистый хвост, на самом кончике которого красовался длинный жёлтый кривой коготь. Точно такими же когтями украшены были и кончики обоих ушей. Из-за хвоста, а также по причине густого меха пришелец со всех сторон выглядел совершенно круглым — эдакий огромный клубок шерсти.
