Диана Джонс - Волшебное наследство
С этими словами он исчез с дорожки, оставив по себе облако пыли.
– Куда это он? – спросили все.
– Думаю, принять ванну, – ответила Милли. – А как бы вы поступили? Пожалуйста, кто-нибудь сходите и найдите ему какой-нибудь крем для ног, а я пока схожу попрошу приготовить ему поесть. Мур, пойдем со мной, расскажи, пожалуйста, как тебе удалось его разыскать?!
* * *Час спустя Крестоманси позвал Мура к себе в кабинет. Мур нашел его сидящим на диване, натертая нога покоилась на кожаном пуфе; Крестоманси был чисто выбрит и облачен в халат из нежно-персикового атласа, который напомнил Муру стеганый закат.
– Ну, теперь вы хорошо себя чувствуете? – спросил Мур.
– Превосходно, спасибо, а все благодаря тебе, – отвечал Крестоманси. – Так вот, в продолжение нашего диалога, прерванного явлением ликующей толпы: этот барьер не идет у меня из головы. Мур, это прямо-таки детективная история. Двадцать с лишним лет назад, когда я был в твоем возрасте, меня потащили в пеший поход в сырую погоду – до той поры мне еще не доводилось ходить пешком так далеко. Флавиан Темпл повел меня прямо через Хоптонскую пустошь чуть ли не до самого Хоптона. Я устроил пожар в Хоптонском лесу. Тогда там не было никаких барьеров и никаких заворачивающих чар. Я точно знаю. Тогда я бы им только обрадовался. Мы с Темплом прошли несколько миль по прямой, и нам ничего не мешало.
– А на вид этот барьер очень старый, – сказал Мур.
– За двадцать лет все могло сильно зарасти, – проговорил Крестоманси. – И проржаветь. Давай примем за данность, что барьеру не больше двадцати лет. Главный вопрос – зачем он там?
Мур сам хотел бы это знать. Он мог лишь помотать головой.
– Разумеется, не исключено, что он относится только к Ульверскотскому лесу. Однако мне очевидно, что теперь моя задача – все это расследовать. Я пригласил тебя сюда, Мур, в основном затем, чтобы сообщить, что теперь, после того как ты меня спас, я больше не могу держать тебя в разлуке с этим несчастным конем. Конюх сказал мне, что ноги у него здоровее моих. Так что ступай. Как раз успеешь покататься перед ужином.
И Мур сломя голову помчался в конюшню. Он и правда успел бы покататься, если бы Саламин при виде его не лягнул ворота загона, а потом и Джосса, когда тот попытался открыть ворота. После этого Саламин несколько раз обежал вокруг двора, запрыгнул обратно в загон и целый час развлекался, уворачиваясь от Джосса, Мура и конюшенного мальчика, которые пытались его изловить. А после этого уже пора было ужинать.
Глава десятая
– Нет, она не такая! – заорала Бабка так громко, что тесная, захламленная гостиная в Лощине вся задребезжала. – Пинхоу есть Пинхоу, а ты, Марианна, лучше присматривай за Фундуком!
– Бабка, я тебя не понимаю! – повысила голос Марианна.
Она решила впредь храбро стоять на своем. Мур верно подметил: вечно от нее все отмахиваются.
Бабка шумно пожевала губами, запыхтела и грозно уставилась в никуда.
Марианна вздохнула. Еще неделю назад такое Бабкино поведение испугало бы ее до полусмерти. А теперь, когда она решила храбро стоять на своем, Марианна просто разозлилась. Она хотела домой, писать роман. После знакомства с Ирэн название романа внезапно изменилось и звучало как «Приключения принцессы Ирэн и ее котов» – почему-то так было гораздо интереснее, чем придумала Марианна сначала. Ей не терпелось выяснить, что произошло дальше. Но тетя Джой прислала в Дроковый коттедж кузена Неда сообщить, что Бабка требует к себе Марианну, и немедленно, и мама сказала: «Лапочка, сбегай узнай, что ей понадобилось». Пришлось Марианне оторваться от сочинительства и побежать в Лощину. И зря, потому что толку от Бабки все равно было не добиться.
– Ты ведь забрала Фундука к себе, да? – встревоженно спросила Бабка.
– Да, Бабка.
Когда Марианна уходила, Фундук сидел на сушилке и смотрел, как мама нарезает травы и чистит узловатые коренья. Оставалось уповать на то, что он никуда не делся.
– Нет, я с этим не смирюсь! – Бабка мигом переключилась с тревоги на злобу. – Это неправда! Возражай каждый раз, когда услышишь, я приказываю!
– Хорошо, конечно, только я не понимаю, про что ты говоришь! – воскликнула Марианна.
Тут Бабка разъярилась уже не на шутку.
– Фокус-покус! – заорала она и замолотила палкой по одеялу. – Вы все против меня! Говорю я тебе, это инзурпация! Мне не желают говорить, что с ним сделали! А я им говорила – положите его туда и дерните цепочку, так нет же! Мне врали. Все мне врут!
Марианна хотела сказать, что никто Бабке не врет, но та только завопила на нее и не дала и слова вымолвить. Марианна закричала в ответ:
– Я тебя не понимаю! Бабка, говори нормально! Ты же можешь, если захочешь!
– Это плевок в лицо всем Пинхоу! – завизжала Бабка.
На шум прибежала веселая и бодрая тетя Дина.
– Ну-ну, Бабка, душенька! Не надо так надрываться, а то устанете. Она сейчас задремлет, – сказала тетя Дина Марианне, – а когда проснется, ничего не будет помнить.
– Просто я не понимаю, на что она так злится! – пожаловалась Марианна.
– Да сущие пустяки, – утешила ее тетя Дина, как будто Бабка не сидела тут же, рядом. – Просто тут с утра побывала твоя тетушка Элен. Бабка любит, чтобы все тетушки забегали к ней, делились новостями, поднимали настроение. Сама понимаешь. А Элен рассказала ей, что та дама, которая покупает Лесную усадьбу, по рождению тоже Пинхоу…
– А вот и нет! – сердито встряла Бабка. – Я – единственная Пинхоу, а других нету!
– Да что вы говорите, душенька! – весело воскликнула тетя Дина. – А как же тогда мы все?
Похоже, она нашла-таки правильный подход к Бабке. Старуха оторопела, пристыдилась и обрадовалась – все сразу – и принялась оглаживать складки на чистой-чистой юбке, в которую тетя Дина нарядила ее с утра.
– Это не моя одежда, – заявила Бабка.
– А чья же? – рассмеялась тетя Дина. И повернулась к Марианне: – Зря она вытащила тебя сюда, Марианна. В следующий раз не обращай внимания, и все. А, кстати, попроси маму, пусть сделает ей еще этого притирания. А то она все время сидит сиднем, как бы не было пролежней…
Марианна пообещала попросить и ушла, пробравшись между кур и уток и старательно задвинув за собой засов на калитке. Джо вечно забывал запирать калитку как следует. В прошлый раз из-за этого козы разбежались и забрались ко всем в сады. Ой, какими словами честила его тогда тетя Джой! Марианна вдруг поняла, что ужасно соскучилась по Джо – даже странно. Ей стало интересно, как он там.
– Мама! – сказала Марианна, войдя в травянисто-пряные испарения, витавшие в кухне в Дроковом коттедже. К ее великому облегчению, Фундук был на месте – теперь он восседал на столе среди баночек и бутылочек, которые мама собиралась наполнить микстурами и бальзамами. – Мама, а что, миссис Йелдем правда Пинхоу по рождению?
– Так говорит дедушка Лестер, – ответила мама. Ее узкое лицо было густо-красное и все в поту из-за пара. Из-под полотенца в красно-белую клетку, которым она повязала голову, выбились мокрые кудряшки. – Между прочим, Марианна, мне бы очень пригодилась пара рук в помощь.
Все эти уловки Марианна знала наперед: изволь помогать маме, иначе она больше ни словечка не скажет. Вздохнув по своему неоконченному роману, Марианна пошла искать полотенце, чтобы убрать под него волосы.
– Да? – сказала она, когда работа была в разгаре: надо было взбить растопленный гусиный жир с мелко нарезанными травами. – И что?
– Она и правда Пинхоу, – ответила мама, тщательно процеживая очередной травяной отвар через марлю. – Лестер поехал в Лондон и посмотрел в архивах – боялся, что зря продал ей дом. Помнишь истории про Люка Пинхоу, как он отправился в Лондон в поисках счастья сто лет назад?
– Это который сначала превратил тогдашнего Деда в дерево? – уточнила Марианна.
– К утру чары развеялись, – сказала мама, как будто это все извиняло. – Наверное, Люк считал, что иначе его не отпустят. Думаю, был большой скандал: Люк отказался становиться следующим Дедом, и тогда родной отец изувечил ему обе ноги, чтобы он никуда не мог деться. В общем, говорят, что Люк увел старую серую отцовскую кобылу и всю ночь скакал в Лондон, а потом кобыла вернулась сюда одна. А Люк нашел кудесника, и тот вылечил ему ноги; это-то точно правда: Лестер выяснил, что Люк первым делом открыл в Лондоне аптеку, а калеке это было бы трудно. Иначе он, скорее, на улицах бы побирался. А он, наоборот, зельями торговал, потому что разбирался в травах – вроде меня. Только, похоже, он довольно быстро обнаружил, что и сам тоже кудесник.
И заработал на этом кучу денег. Это передалось его сыну, он тоже был кудесник, и его сын тоже – и так было до сих пор, только вот у Уильяма Пинхоу, который умер прошлой весной, родилась одна дочь и все. Говорят, он оставил ей все деньги и двоих слуг, чтобы ее обихаживали, и вот она-то и есть та самая миссис Йелдем, что купила Лесную усадьбу.
