Дагмар Нормет - Засыпайка в рыбацкой деревне
— Я здесь, — мягко сказала она.
— Ты ссоглассна забыть ссвои злые мыссли? — Змеиный царь требовал ответа. — Ты ссоглассна сстать разумной?
— Забуду! — пообещала ведьма. — Забуду и изменюсь. Ведь теперь у меня есть друг! Мой Крошка — мой друг! Он заботится обо мне!
— Какая странная штука жизнь! — думал Засыпайка. — Даже ведьма не догадывалась, что есть кто-то, кто о ней заботится!
Майли, на которую произвело впечатление спортивное увлечение ведьмы, подбежала к Змеиному царю и прошептала:
— Проселочная дорога совсем гладкая…
— Верно! — Мати поддержал девочку. — Проселочная дорога и все шоссе покрыты асфальтом. Вот это каток!
— Да будет так! — согласился Змеиный царь. — Я не стану разлучать вас. Живите и дальше рядом окаменелыми друзьями. А яссными лунными ночами ты, Прунта-Прулла, можешь кататься на роликовых коньках по шоссе и ездить верхом на ссвоем Крошшке. Но помни: ессли ты еще раз прикосснешшься к лессу или сделаешь другое зло, я превращу тебя в камень навссегда!
— Угу! — ликующая ведьма поднялась на своем весле в воздух и скрылась.
Прошла минута, и со стороны шоссе донесся шум и грохот. Не было никаких сомнений — Прунта-Прулла мчалась по асфальтированной дороге на роликовых коньках!
— Может быть, теперь осмотрим дворец? — напомнил Засыпайка. — Иначе мы не успеем, скоро утро.
Словно в подтверждение его слов луна скрылась за облаком, и звезды, одна за другой, стали гаснуть.
Змеиный царь забеспокоился.
— Друзья, на ссегодня нам нужно расстаться, — с сожалением сказал он. — Как только первый луч ссолнца косснется моего дворца, он превратится в камень. И тогда я не ссмогу попассть домой. Не могу же я целый день бродить по лессу. Маленькие дети и сстарые люди при виде меня исспугалиссь бы до полуссмерти. Прощайте, друзья мои! Сспассибо тебе, Зассыпайка, ты помог мне одолеть, Прунту-Пруллу! Вессь лесс и все лессные обитатели от души благодарят тебя!
Когда первый луч солнца тронул сосновые кроны, Змеиного царя уже не было на поляне. А на месте слона перед детьми стоял огромный серый замшелый валун.
— А как же моя работа! — воскликнул вдруг Засыпайка. — Я же должен был усыпить деревенский люд!
История семнадцатая,
в которой Мати празднует день рождения, на прибрежных камнях разложен костер, а в воде отражаются сразу три Засыпайки
Утро было серое и скучное.
Мати стоял в дверях сарая и следил, как дедушка и бабушка высвобождают сети. Бессонная ночь давала о себе знать — головы у всех были тяжелые, никому не хотелось разговаривать. По радио передавали какую-то тихую и грустную мелодию, которая нисколько не развеивала сонливости Мати.
— Мати, ты не мог бы съездить на почту, — сказала бабушка. — Газеты, наверное, уже привезли.
Маленькая комната почтового отделения была битком набита людьми. Деревенские ждали спокойно, а дачники от нетерпения переминались с ноги на ногу. Им хотелось побыстрее получить свои письма и газеты, выбраться из этой духоты и снова заняться отдыхом. Но у тети на почте работа сегодня двигалась совсем не так ладно, как всегда. Она запуталась, раздавая газеты, — одному человеку дала две одинаковые, другого вообще оставила ни с чем. И выкрикивать имена получивших письма ей сегодня было трудно, хотя она знала всех отдыхающих и в лицо, и по имели.
— Близнецы сегодня проплакали почти до утра, — пожаловалась тетя Алине, которая стояла у прилавка и терпеливо ждала свои газеты и журналы. — Я уж испугалась, не заболели ли они. А под утро вдруг оба разом уснули и спят сейчас, как котята. А я едва на час глаза сомкнула… Вот теперь ковыряюсь тут, как курица.
— И ты тоже? — удивилась Алина. — Я-то думала, что одна я, сумасшедшая старуха, ночью колобродила. Спасибо, этот журнал ты мне уже дала, теперь еще газету.
В почтовом отделении поднялся гул — все стали жаловаться друг другу на бессонницу и искать ее причины. Может быть, в этом виновато низкое давление? Может быть, в этом виновата гроза?
— Как под утро грохотало! — сказал старый бородатый рыбак.
— Гроза прошла совсем рядом с деревней. Я боялась, вдруг куда-нибудь молния ударит, — подтвердила седая тетя-дачница.
Мати, конечно же, знал, что это не гроза грохотала ночью над деревней, это ведьма Прунта-Прулла гоняла на роликовых коньках по асфальтированной дороге. Но попробуй, объясни это взрослым!
Наконец, Мати тоже получил почту для своей семьи — газеты и два письма. Когда он пришел домой, папа с мамой пили кофе на кухне. Они проспали полдня и выглядели довольно бодро. А письма, как выяснилось, были от таллиннской бабушки Мати, которую звали Буратино, и от прабабушки, которую звали бабуля. Буратино жалела, что не сможет быть на дне рождения Мати — у нее в этот день целых три спектакля. Но бабуля — глава и опора их таллиннской семьи — обещала обязательно приехать на день рождения.
Настроение у Мати сразу поднялось, и на душе стало легко. Завтра! Ведь завтра день его рождения! Это надо немедленно сообщить Засыпайке! Мати побежал в угол сада и залез на свой камень-крепость.
— Засыпайка! — крикнул мальчик. — Засыпайка, где ты?
Вместо ответа послышался зевок — длинный и тягучий, как жевательная резинка. Зевок повис в воздухе, казалось, ему не будет конца. Вскоре к зевку присоединился и его владелец — Засыпайка.
— Засыпайка, знаешь, у меня завтра день рождения! — с жаром возвестил Мати.
— Ничего, не обращай внимания! — буркнул Засыпайка, протирая глаза.
— У меня будет день рождения! — повторил Мати. — Понимаешь?
— Случается! — вздохнул Засыпайка.
— Что с тобой? — испугался Мати. Мальчик только теперь заметил, что его друг сегодня какой-то вялый и выглядит усталым.
— Я еще совсем сонный от ночного трулльства и прулльства, — пожаловался Засыпайка.
— Тогда спи, — посоветовал ему Мати.
— Уже пробовал, — признался Засыпайка, — но никак не выходит. У меня такое чувство, что я вообще разучился спать.
Мати озабоченно изучал своего друга. Он действительно выглядел довольно жалко: раскачивался на своих коротких ножках, будто стоял на доске посреди бушующего моря. Рот у него от постоянных зевков перекосился, а глаза то и дело закрывались.
— А вообще ты умеешь спать? — спросил Мати.
— Кажется даааа, — зевнул Засыпайка. — А ты?
— Что я? — не понял Мати.
— Ты умеешь спать?
— Я! — засмеялся мальчик. — Ты же сам укладываешь меня спать!
— Не может быть! — Засыпайка покачал головой.
Очевидно, от тяжких переживаний прошлой ночи он был не в себе. И внезапно у Мати родилась идея.
Я знаю, как ты можешь заснуть! — радостно крикнул он. — Ты посмотришь на себя и заснешь!
— Как это я могу посмотреть на себя? — не понял Засыпайка.
— Иди сюда! — Мати схватил друга за руку и повел его в комнату к большому настенному зеркалу.
— Посмотри в зеркало! — потребовал Мати.
Засыпайка посмотрел.
— Кого ты там видишь?
— Себя, — признал Засыпайка.
Тогда Мати принес диванную подушку и положил ее на пол перед зеркалом.
— Иди, встань на подушку! — скомандовал он.
Засыпайка послушно влез на подушку.
— А теперь сними шапку и посмотри своему отражению в глаза! — продолжал Мати. А сам отвернулся, чтобы при виде Засыпайки без шапки не уснуть самому.
Засыпайка с интересом поизучал свое отражение в зеркале, остался им вполне доволен и стянул с головы шапку. Он зарябил, растаял и исчез. После этого Мати отволок подушку за свою кровать. Здесь Засыпайка мог безмятежно спать, не попав никому под ноги.
Время тянулось как-то сонно. Мати с нетерпением ждал дня рождения, но часы словно замедлили свой ход. Наконец настал вечер. Мати лежал в постели и слушал звуки, доносившиеся с веранды. Уснуть бы поскорее. Утром проснешься, и день рождения уже наступил!
Но интересно — когда появляются подарки? Каждый год, когда он просыпался утром в свой день рождения, подарки уже лежали на столе. Нет, сегодня он будет сторожить!
За кроватью кто-то скребся. Неужели мышь? Потом послышались возня, кряхтение и позевывание, и вылез Засыпайка. Свежий и отдохнувший, он приступил к своей ежевечерней работе.
— Спокойной ночи, Мати! — произнес он и стянул с головы волшебную шапку.
Мати быстро зажмурился. Засыпайка надел шапку и приготовился уходить.
— А я не сплю! — радостно сообщил Мати и открыл глаза.
Раз! — Засыпайка стянул шапку. А Мати снова зажмурился. Засыпайка пошел к двери.
— А я все равно не сплю! — торжествовал мальчик.
— Что ты фокусничаешь! — рассердился Засыпайка. — Мне некогда с тобой возиться, я и так опоздал. Надо спешить, чтобы все деревенские смогли отдохнуть.
