Памела Трэверс - Мэри Поппинс открывает дверь
Медленно Террапин вполз на жемчужную скалу. Его глаза за полуприкрытыми веками таинственно поблескивали, словно две черные звездочки. Подняв высохшую старую голову, Террапин улыбнулся и заговорил.
— Друзья! — произнес он величественным голосом, похожим на звон древнего растрескавшегося колокола. — Приветствую вас, жители моря! Желаю, чтобы вечер Большого Прилива прошел хорошо!
Он опустил голову, и рыбы склонились в поклоне.
— Это большое событие для всех нас! — продолжал Террапин тихо. — Я действительно очень рад видеть сегодня так много старых знакомых.
Его взгляд скользнул по переполненным лужайкам. Казалось, за одно мгновение он узнал каждого присутствующего.
— Однако, — его сморщенные брови поднялись, — один из нас отсутствует!
Тюлень оглянулся и торжествующе закричал:
— Она здесь, мой лорд! Она только что прибыла!
Раздался шум, вокруг зашевелились и зааплодировали.
В следующую минуту, к удивлению детей, из туннеля появилась знакомая фигура в синем пальто и соломенной шляпке, отделанной маргаритками. Аккуратная и прямая, она пересекла тропинку и подошла к скале, на которой сидел Террапин. Приветствия переросли в радостные крики.
— Добро пожаловать, Мэри Поппинс! — слышалось со всех сторон.
Мэри Поппинс подняла в знак приветствия зонтик с ручкой в форме головы попугая, после чего сделала реверанс Террапину.
Некоторое время он смотрел на нее, словно хотел заглянуть в самое сердце, затем кивнул лысой головой и дружески улыбнулся.
— Моя дорогая юная родственница! — сказал он милостиво. — Я очень рад твоему приходу. Прошло много лет с тех пор, как у нас был посетитель из верхнего мира. И еще больше времени минуло с тех пор, как твой выходной совпадал с Большим Приливом. От имени всех морских существ я приветствую тебя, Мэри!
С этими словами он протянул ей свою сморщенную лапу.
Мэри Поппинс пожала ее и с уважением поклонилась. Затем они с Террапином переглянулись, и каждый из них улыбнулся таинственной, всезнающей улыбкой, словно мысли другого не были для них секретом.
— А теперь, дорогая Мэри, — сказал Террапин, — разреши преподнести тебе маленький подарок. Никто не должен уходить с Большого Приема с пустыми руками.
Он засунул лапу в пещеру и вынул оттуда маленький яркий предмет.
— Возьми это на память о твоем визите. Из нее получится красивая брошь или шляпная булавка.
И, подавшись вперед, он прилепил к пальто Мэри Поппинс Морскую Звезду.
Подарок сверкал и переливался на синем пальто, словно горсть брильянтов.
— О, благодарю! — воскликнула Мэри Поппинс с восторгом. — Я давно мечтала о такой!
Она улыбнулась Террапину, Звезде, потом ее взгляд перешел на детей. Улыбка тотчас исчезла.
— Джейн! Сколько раз говорить, что таращиться неприлично! — Мэри Поппинс сердито фыркнула. — Закрой рот, Майкл! Ты не треска!
— Еще бы! — пробормотала Треска со своего места позади детей.
— Стало быть, это и есть Джейн с Майклом! — сказал Террапин, оборачиваясь к ним. — Очень рад тому, что увидел вас, наконец. Добро пожаловать на Вечер Большого Прилива!
Он степенно поклонился им, и дети, понуждаемые взглядом Мэри Поппинс, поклонились в ответ.
— Как видите, — продолжал он своим старческим надтреснутым голосом, — я знаю, кто такие Джейн и Майкл. Но мне интересно, знают ли они, кто я?
Ребята покачали головами и молча уставились на него.
Террапин слегка подвинул свой панцирь и после недолгой паузы заговорил.
— Я Террапин. Я — корень мира. Под городами, под холмами, под морем я строю свой дом. От этого корня, вверх сквозь воды, земля прорастает цветами и лесами. Из него зародились и горы, и человек, и животные, и птицы…
На мгновение он замолчал, и воцарилась полная тишина. Сотни глаз были устремлены на скалу. Затем он продолжил.
— Я старше всего на свете. Я люблю мрак и тишину… Я мудрый и очень терпеливый. Здесь, в моей пещере, все вещи берут свое начало и сюда же возвращаются в конце концов. Я умею ждать. Я умею ждать…
Он прикрыл глаза и закивал лысой морщинистой головой, словно продолжал про себя что-то говорить.
— Мне больше нечего сказать, — произнес он через минуту, открывая глаза. — Итак, — он гордо вытянул маленькую, похожую на плавник лапу, — пусть играет музыка! Пусть жители моря сами выберут танец. Что будет на этот раз, дети мои?
— Тидди-ум-пом-пом, тидди-ум-пом-пом! — напел голос, похожий на жужжание пчелы, залетевшей в бутылку.
— Что ж, неплохо, Адмирал! — кивнул Террапин. — Предложение принимается. Ударьте Матросский Танец!
И тут же вокруг поднялась суматоха. Оркестр грянул веселую музыку, и рыбы закружились на месте. Голоса и смех наполнили море. Начинался Большой Прилив.
Тидди-ум-пом-пом! И рыбы, и русалки, и мальки, и тюлени слились в один хоровод.
— Тидди-ум-пом-пом! — громко распевал Биннэкл, вспоминая о своих счастливых пиратских днях. Вокруг него танцевали рыбы, радостно махая сверкающими плавниками.
Бронзовый Тюлень носился вверх-вниз на хвосте, а Лосось, словно птица, порхал над лужайками. Морские Черти танцевали, размахивая своими удочками, а Рыба-меч отплясывала, придерживая за плавник учителя рыбьей детворы. В центре, грациозно переступая с каблука на носок, вышагивала Мэри Поппинс.
Дети стояли у жемчужной скалы и наблюдали удивительное зрелище — матросский танец на морском дне.
— Вам кажется это странным? Не так ли? — спросил Террапин. — Я знаю, что чувствует каждое морское существо! И даже не морское, волей случая попавшее в море, — он слегка усмехнулся своей шутке.
Джейн кивнула.
— Я думала, в море будет все по-другому. Но тут все почти так же, как на земле!
— Что же в этом удивительного? — сказал Террапин, щурясь. — Земля вышла из моря. Каждая вещь на земле имеет тут своего брата: лев — морского льва, собака — морскую собаку, заяц — морского зайца, слон — морского слона… В море есть и свои драгоценные камни и даже созвездия. Роза помнит соленые воды океана, а луна — шум отлива и прилива. И вы должны помнить об этом, Джейн и Майкл! В море гораздо больше вещей, чем вам кажется. И я не имею в виду рыб, — улыбнулся Террапин. — Но я вижу, что ваши ноги притоптывают. Идите, присоединяйтесь к танцу.
Джейн схватила Майкла за руку. Затем, опомнившись, сделала реверанс Террапину и лишь после этого стрелой умчалась прочь.
Они петляли между рыбами в такт музыке. О, как топали они ногами! Как махали руками! Они раскачивались, словно пряди морских водорослей, выделывая па зажигательного Матросского Танца.
— Тидди-ум-пом-пом! — звучала веселая музыка.
Подплыв ближе, Мэри Поппинс взяла их за руки и закружила вокруг ветвистого кораллового дерева. Они кружились и кружились, быстрее и быстрее, как волчки в бурлящей воде, пока, обессиленные танцем и ослепленные огнями, не закрыли глаза и не облокотились о нее. Руки Мэри Поппинс обняли их и держали крепко и уверенно, пока она плыла сквозь Большой Прилив.
— Тидди-ум-пом-пом! — раскачивались они, а музыка становилась все слабее и слабее…
Тидди-ум-пом-пом! Качай нас, море, качай в своей большой колыбели!
Тидди-ум-пом-пом! Качай меня, Мэри Поппинс, я всего лишь пузырек воздуха в уходящем приливе. Качай меня… Тидди-ум-пом-пом… Качай меня… Качай меня… Качай меня… Качай…
— Качайте меня, Мэри Поппинс, — сонно прошептал Майкл, сжимая ее ласковую руку.
Ответа не последовало.
— Где вы, Мэри Поппинс? — позвал он, зевая.
Молчание.
Не открывая глаз, он позвал снова, и море, казалось, эхом отозвалось на его голос.
— Мэри Поппинс! Мэри Поппинс, где вы?
— Там, где всегда в это время! — ответила она, сердито фыркая.
— О, какой прекрасный танец! — сонно пробормотал Майкл и протянул руку, чтобы прижаться к знакомой фигуре.
Рука повисла в пустоте. Все, что нащупали его пальцы, это мягкий теплый предмет, подозрительно напоминающий подушку.
— Буду очень обязана, если ты протанцуешь из кровати в ванную! Уже почти время завтрака!
В ее голосе слышались раскаты приближающейся грозы. Зевнув, Майкл открыл глаза.
Боже мой! Где он? Не может быть, чтобы это была Детская! И все же — в углу тихо стоял Старый Деревянный Конь, рядом — раскладушка Мэри Поппинс, чуть дальше — шкаф с игрушками и книгами, а возле кровати валялись шлепанцы. Все было привычным и знакомым. Вещи стояли на своих местах. Но исчезло самое главное!
— Где море? — сердито спросил Майкл. — Хочу обратно в море!
Мэри Поппинс выглянула из ванной. По ее виду не составляло труда догадаться, что она в ярости.
— Море там же, где и всегда! — выговорила она со свирепой отчетливостью. — А теперь живо вставай! И больше ни слова!
— Но я был в море всего минуту назад! И вы тоже, Мэри Поппинс! Мы танцевали с морскими существами Матросский Танец!
