Михаил Липскеров - Как волк теленочку мамой был и другие любимые сказки
– Кто вы такие? – спросил он.
– Мы, – ответил Змей, ухмыляясь, – мы жуткие, страшные удавы, которые страсть как любят маленьких мальчиков, – и облизнулся.
А Мальчик, судя по улыбке, очень обрадовался этим словам:
– Это очень хорошо, что вы меня любите. Мне так не хватает любви, – и он с открытыми объятьями направился к змеям.
Змей широко раскрыл глаза и попятился, если так можно выразиться о змеях, назад. А Анаконда гневно посмотрела на него.
– Стой, – заорал Змей, – я не то имел в виду! Ты что, совсем несмышлёный?! Я говорил о любви в смысле поесть. Кто ты вообще такой, чего ты сюда припёрся? Говори, а то съедим без всяких вопросов.
– Я маленький Чёрный Волшебник, рождённый фантазиями детей и воспоминаниями взрослых о детских фантазиях. И у меня по этой самой причине нет ни мамы, ни папы. Может быть, вы станете моими мамой и папой?..
Змей заметался по поляне, свиваясь в кольца, почесывая хвостом затылок, а потом устал и растянулся на траве, бормоча:
– Ничего не понимаю. Человеческий ребёнок… Волшебник… Бред зелёной лошади!
– Не упоминай о Зелёной Лошади, милый, – прошептала Анаконда. – Из-за неё и Голубого Мальчишки, с которым они вместе рыдают и зовут какую-то Пэгги и Фею, мы и живём у солёной реки вместо пресной. Видишь ли, мой маленький Волшебник, мы не можем стать твоими мамой и папой. Согласись, ты не очень похож не змея. К тому же у нас скоро будут дети.
– Во! – радостно закричал Змей. – Настоящие дети! Змеи, а не люди!..
Чёрный Волшебник встрепенулся:
– А давайте, я буду им братом? Братьев у меня тоже нет поблизости.
– Не, мать, – заметался Змей, – он ну совсем ничего не понимает! Понимаешь, парень, малыш то есть, мы – удавы! Мы с людьми несовместны. Как гений и злодейство. Мы вас едим! Сечёшь?! Кушаем, жрём, закусываем!..
И тут Чёрный Волшебник заплакал. И, увидев детские слёзы, Змей опять заметался по траве с воплями:
– Не, я так не могу! Я не могу, когда дети плачут! У меня от этого сердце разрывается! – И Змей упал на траву, прижав хвост к тому месту, где у него, по его предположениям должно находиться сердце. Причём нашёл он его не сразу, а обшарив себя с головы до хвоста.
А Анаконда хвостом притянула Мальчика к себе, кончиком языка вытерла ему слёзы и строго приказала:
– Ты, Чёрный Волшебник, прекрати плакать, а ты, мой муж, прекрати истерику. Значит, так. Ты, муж мой, будешь сопровождать Чёрного Волшебника в поисках ему мамы и папы…
– Да ты что, мать?! – возмутился Змей. – У меня скоро дети… у меня вот-вот предродовые схватки начнутся… – И он рухнул на траву, крича от боли.
– Остановись, муж мой. Ты не понял. Это я буду рожать, а не ты. Кто у нас глава семьи?
– Я глава.
– Так вот и думай ею.
– Думаю, – ответил Змей и сосредоточился. Надолго.
– Значит, так, – сказала Анаконда, – ты придумал, что я прекрасно рожу и без тебя. А Мальчика оставлять одного нельзя. Ты отправишься с ним. И пока не найдёшь ему маму и папу, назад не возвращайся. Понял?
– Понял… Но если что с детьми произойдёт, я повешусь на собственном хвосте. – А потом спросил у Чёрного Волшебника: – Ты, малец, хоть ползать умеешь?
– Зачем ползать, дяденька? Мы полетим.
– Ты что-то не то сказал, мальчик, – строго проговорила Анаконда. – Рождённый ползать летать не может…
– Я же волшебник, – сказал Чёрный Волшебник, взмахнул рукой – и у Змея выросли прекрасные крылья. – Теперь ты не просто змей, а Дракон, – добавил он, сел между крыльями и крикнул: – Не выдай, милай! – И они взлетели.
Вскоре они превратились в точку, и откуда-то донеслись их голоса:
– Береги детей, мать!
– Мы вернёмся, тётенька!
И Анаконда закончила свой рассказ в…
…Наши дни– Теперь, друзья мои, я буду ждать, когда вернётся мой муж и увидит детей, которых я смогла сберечь с вашей помощью.
И наши герои вздохнули.
– А где, тётенька, обретается этот, как вы изволили выразиться, Голубой Ковбой, которому мы должны помочь, чтобы он мог соединиться с Феей, которая ждёт его в своём гамаке, чтобы соединиться навеки?
– Там, у истоков реки, среди моря слёз, на острове Буяне, который вот-вот утонет в слезах. Мы туда мигом вас доставим, – сказала Анаконда. – Хотя, простите за выражение, противно видеть мужика, всё время распускающего сопли и вздыхающего, как бывшая красавица, засидевшаяся в девках. К тому же Зелёная Лошадь, которая постоянно бредит…
В это же самое времяУ истоков реки, на острове среди моря слёз, на Зелёной Лошади сидит Голубой Ковбой. Из глаз его ручьём льются слёзы. Он постоянно утирает нос. Голубой костюм его истлел, и из дыр клочьями торчит рубашка. Только на голове ковбойская шляпа с кошачьим хвостом. Он тяжко вздыхает, и тогда Лошадь тоже пускает слезу и говорит:
– Это точно. – И копытом утирает нос.
А в…
…Это же самое времяСлип, Снаппи и Тролль садятся на трёх змей, те ныряют в воду и мчатся вверх по реке. И начинаются гонки на змеях. Обгоны, перелёты через поваленные деревья, через куски суши… Всё жутко рискованно, но здорово. А вот они уже мчатся по морю. И уже вылезают из моря перед Голубым Ковбоем на Зелёной Лошади. Ковбой тяжко вздыхает и причитает:
– Пэгги, Фея… Я люблю вас, Фея, как одна безумная душа поэта любить не может.
– Хорошая песня, душевная, – прокомментировал Тролль. – Вам нравится? – спросил он у окружающих.
– Это кантри. Любимый стиль в нашем графстве.
– Кантри так кантри, – кивнул Слип. – А лошадь-то действительно зелёная. Это вы о её бреде говорили? – спросил он Анаконду.
– Да нет, – сказала Анаконда, – это шутка какого-то юмориста.
– Понятно… – протянул Слип, – ничего не понятно… Простите, товарищ Лошадь, а почему вы такого непонятного для лошади цвета?
– Парень, я тебя сейчас лягну.
– За что? – спросил Слип, а Анаконда на всякий случай подняла голову.
А Голубой Ковбой опять пустил ручей слёз и вздохнул.
– Во! – указала Лошадь копытом на Ковбоя. – Позеленела я от тоски и плесени. А на самом деле я Сивый Мерин. А ещё была Чёрным Конём, Пегим в яблоках Рысаком и даже Вороной Кобылицей. Эх вы кони, кони-звери, чёрные да серый, черные да серый, чёрные да серый, да медвежий мех.
– Теперь я понимаю, – сказал Слип, – откуда пошла поговорка «врёт, как сивый мерин».
– И ничего не вру, а фантазирую. Когда я ещё был… была жеребёнком, я придумал… придумала себе этого Голубого Ковбоя. Чтобы мы вместе совершали подвиги. И чтобы когда-нибудь за меня предложили полцарства.
– Бедный ты, бедная, – посочувствовала Снаппи.
– Да, жизнь не сложилась, – вздохнула Зелёная Лошадь, она же Сивый Мерин, она же… ну и так далее. – Не того ковбоя нафантазировала…
– Ну ты даёшь, детка! – возмутился Голубой Ковбой. – Ещё неизвестно, кто кого нафантазировал. Когда я был маленьким беспризорным ковбоем! – заорал он, а потом осёкся…
А сейчас, мои юные читатели, мы с вами перенесёмся в…
…1867 ГодДикий, Дикий Запад в стране Америка. Салун под названием «Метро Голдвин Майер». Ковбои играют в покер, пьют виски, дерутся и стреляют. Что ещё могут делать ковбои, кроме как играть в покер, пить виски, драться и стрелять? В салун влетает Голубой Ковбой. Он чмокает Прислужницу, удивительно похожую на Фею.
– Привет, Пэгги, – и кричит: – Парни, в прерии замечен Всадник без головы!
– Ну, всадник, ну, без головы, всё известно, – отвечает Шериф. – Они всё время тут шастают, и все без головы. Ты, вон, сопляк, как тебя там?
– Блю Джинс.
– Так вот, Блю Джинс, ты с головой – а что толку?..
– Их напридумывали разные писаки, – говорит Один игрок в покер и выкидывает на стол пятёрку тузов. (Чего быть не может. Это каждый знает.)
– Их придумывают, нас придумывают, – говорит Другой игрок и выкидывает пятёрку тузов с джокером. (Чего уж совсем быть не может.) Встали ковбои, направили кольты друг на друга, – и разом выстрелили. Все упали.
– И среди кого теперь порядок наводить?.. – задумчиво сказал Шериф, выстрелил себе в висок, упал, а потом приподнялся, убил Бармена, прицелился было в Голубого Ковбоя, но тот сиганул в окно прямо на Сивого Мерина. А Пэгги спряталась под стойкой.
И вот наш Ковбой мчится по прерии. На ремне – две кобуры с кольтами. Помчался Ковбой за Всадником без головы, расстегнув кобуры. И вот откуда ни возьмись уже много всадников без головы, сгрудившись, ждут нашего героя. Выхватил Ковбой кольты, и началось чудо верховой стрельбы. А головы летят в Ковбоя– смеясь, кривляясь и высовывая язык. Чистой воды фильм ужасов. (Этот ужас когда-то в детстве мне приснился. Я Майн Рида начитался.) А одна голова выросла в размерах, усмехнулась в усы и дунула в сторону Ковбоя. Отнесло Голубого Ковбоя назад, но он опять помчался на голову. Опять дунула голова – и опять Голубой Ковбой на Сивом Мерине отлетел назад. Ещё раз дунула голова, второй, раз, третий… Да так, что у Мерина даже масть стала меняться – с сивой на вороную, потом на пегую…
