Михаил Липскеров - Как волк теленочку мамой был и другие любимые сказки
– Как это получилось?! – воскликнула Снаппи. – Сначала ничего, а потом – всё!
– Непонятка, – согласился Тролль, и непослушная нога почесала его в затылке.
– Я сам не знаю, как это получилось, – сказал Одуванчик. – Но теперь мы вас пропустим дальше. А то у нас были плохие намерения.
А Слип посмотрел куда-то вдаль, а потом медленно, очень медленно сказал:
– Не ручаюсь, но если, как говорил старый Опёнок, существует круговорот зла в природе, то, я думаю, должен существовать и круговорот добра в природе. И, как сказал старый Опёнок, всё началось с яблока.
– Верно! – заорал Одуванчик. – Ты помог мне – заслонил от рыдающего урагана, а потом я, не зная, как, что, где, когда и почему, помог другим одуванчикам.
– И возможно, – задумчиво сказал Слип, – скоро из вас приготовят вино, навевающее доброту и вызывающее сладкую печаль.
Вздохнул Одуванчик:
– Из одуванчиков напиток забыт давным-давно, а был он слаще мёда, пьянее, чем вино…
– Не волнуйся, – успокоил его Слип, – всё может быть… – И опять посмотрел куда-то вдаль…
…В будущееИ вот уже гномы пьют из кружек вино из одуванчиков, вот пьют вино великаны, вот – Тролли, а вот и люди. Кто-то смеётся. Кто-то запрокинул голову и улыбается, прикрыв глаза, кто-то медленно танцует, а кто-то на гитаре, или фортепьяно, или рожке наигрывает какую-то мелодию.
– И, возможно, об этом вине кто-то напишет книжку, – подытожил видения Слип. – Ну, прощай, нам пора идти на поиски Афроволшебника, чтобы найти волшебное яблоко, которое возвращает всё на круги своя.
И они отправились дальше вверх по слёзной реке.
Идут и слышат какие-то тяжкие вздохи и причитания:
– Ох, я несчастный! Ох, и за что мне такая судьбинушка! Неуж мне так всю жисть прозябать…
Поспешили наши герои на причитания – и увидели катающийся по кругу Пирог с глазами и ртом из клубники. Остановились наши герои. Никогда им не приходилось встречаться с причитающим Пирогом, да и вы вряд ли встречали такого.
– Ты чего, мужик, плачешь, рыдаешь, тоскуешь? – спросил Тролль.
– Что с тобой? – спросил Слип.
А Снаппи подошла к Пирогу и платочком стала вытирать клубничные слёзы. А Пирог прислонился к её плечу и, хлюпнув несуществующим носом, печально ответил:
– Извела меня кручина, подколодная змея…
– Шо за кручина, мужик? Шо за змея? Ты по-человечески можешь растолковать, шо с тобой произошло?
– Как я могу по-человечески, если я Пирог?
– Ну, не можешь, так не можешь, – сказал Тролль. – Пошли дальше, мужики, чё тратить время на рассопливившийся пирог. – И он направился дальше.
А Пирог прижался к плечу Снаппи и опять принялся причитать:
– Ой, да никто меня не пожалеет, ой, да никто меня, сиротинушку, не приголубит… – А потом внезапно успокоился: – Ладно, попробую по-человечески. Так вот, неделю назад…
Неделю назадСтоит в деревне пекарня. В пекарне маленький Поварёнок печёт пироги. Маленькие, большие, средние. Он засыпает муку в бадью, заливает водой и быстро быстро месит тесто. А в пекарню периодически заглядывает Девочка. И тогда Поварёнок начинает месить ещё быстрее. Потом он лепит пироги и украшает каждый то сливой, то черешней, то яблоками, да так, что получаются очень милые рожицы. А когда Девочка заглядывает опять, он последний, самый большой пирог наскоро украшает клубникой. Но так как он очень торопится, то делает это не слишком аккуратно, и поэтому клубничный рот на пироге получается печальный. И в это время в пекарню входит Пекарь. Он осматривает пироги, и когда очередь доходит до печального пирога, он хмурится, поднимает Поварёнка за шиворот, что-то гневно ему говорит, а потом вышвыривает за дверь. И из-за двери раздаётся радостный смех Мальчика и Девочки. Пекарь по очереди суёт пироги в печь и вынимает их, готовых, одного за другим. А когда он, вздохнув, суёт в печь печальный пирог, в пекарню заглядывает Девушка. Пекарь расплывается в улыбке. Движения его становятся быстрее. Он смотрит на часы. Девушка заглядывает опять, и Пекарь показывает ей на часы, потом на печь.
А когда Девушка заглядывает в третий раз, то Пекарь переводит стрелки вперёд и через секунду вытаскивает плохо пропечённый, пятнистый, крайне печальный пирог, из клубничных глаз которого текут слёзы. Смотрит Пекарь на пирог, а потом пускает его из окна катиться по воле судеб.
Лежит Пирог на земле. Подошли к нему ежи-дикобразы, понюхали, сморщились – и промаршировали прочь. Точно так же поступил и спешащий куда-то гном, за ним – великан. А последним отказался от Пирога полосатый Котёнок.
(Он у меня не ест пироги с ягодами. Разве что с рыбой. И то: рыбу выедает, а тесто ну никак. Не едят котята-тигры тесто. Хоть ты тресни.)
Зашипел Котёнок, выгнул спину, рванул было в страхе, а потом опомнился и вальяжно пошёл прочь. Но перед кустами всё-таки не удержался и в страхе побежал.
Нонешний момент– Вот такой я бессчастный, – взрыднул Пирог, – меня никто не хочет есть. Потому что меня испекли без любви… – И опять из его глаз потекли клубничные слёзы. – Так что, если не попробуете меня, пути к волшебному яблоку вам не будет.
Снаппи лизнула Пирог – и скривилась.
– Вот, – сказал Пирог, – и ты меня не любишь, – и опять запричитал: – Догорай, гори, моя лучина, догорю с тобой и я…
– Ну что ты, что ты, – стала успокаивать его Снаппи, – я тебя очень даже люблю, – отломила от Пирога кусочек и стала жевать.
А за ней и Слип отломил кусочек побольше и тоже стал жевать. А Тролль напрягся, схватил остатки Пирога и запихнул в рот. Тут же сморщился, но мужественно жевнул два раза и проглотил Пирог без остатка. Прислушался к себе – и успокоился. И тут из животов наших героев послышался голос:
– Огромное вам спасибо! Теперь я знаю, что меня любят. Прощайте, мои любезные. Как приятно, когда тебя съедают с любовью… – И Пирог умолк.
– Никто не может жить без любви, – сказал Слип, – даже пироги. И гномы. Даже если они переростки.
– И великанши-недомерки, – сказала Снаппи и посмотрела на Слипа.
И оба покраснели.
– А уж тролли, – всплеснул руками Тролль, – без любви никак! Но… она… она другому отдана и будет век ему верна, – и пригорюнился.
– Ничего, – успокоил его Слип, – всё как-нибудь уладится.
И они отправились вверх по солёной реке.
Идут себе и идут и вдруг слышат – какая-то музыкальная какофония и какой-то громкий разговор с очень грубыми словами, вместо которых мы из соображений морали будем писать «пи». И тут нога Тролля заволновалась и сделала попытку отвалить. Но Тролль её перехватил и стал придерживать несчастную, трясущуюся от страха. И в глаз Тролля врезалось какое-то зерно. Здоровое, злое. Нежареный попкорн. Кажется, в нашей сказке появляется осатаневшая кукуруза. Поднял зерно Тролль, а зерно его грубо обругало. Очень грубо. Так грубо, что одним «пи» тут не обойдёшься. Поэтому мы (я) умолчим (умолчу). Глаза у Тролля в буквальном смысле слова вылезли на лоб от ужаса, и он приготовился бежать прочь. Да так, что рванул в одну сторону, а нога в другую. И тут отовсюду в наших героев полетели зёрна. Слип и Снаппи закрываются руками, а Тролль и его нога мечутся по кругу, натыкаясь друг на друга, и от столкновений пугаются ещё больше. И наконец рухнули, обессилевшие.
– Я боюсь, – сказала Снаппи, – и мне больно.
– Что это?! – крикнул Слип, прикрывая Снаппи от мечущихся зёрен.
– Это… это… – ответил запыхавшийся Тролль, – это осатаневшая кукуруза! Надо бежать!
Его нога восприняла это как приказ, вылезла из-под Тролля и в два прыжка скрылась за деревом, изредка выглядывая. И вот ведь невезуха: как только она выглянет – тут же в неё попадает кукурузное зерно. И нога с воплем прячется обратно за дерево.
– Нет, – решительно сказал Слип, – никуда мы не побежим. Мужчины не бегают от опасности. Ты и ты, – обратился он к Снаппи и Троллю, – спрячьтесь в кустах, а я пойду выясню, отчего осатанел этот недоделанный попкорн.
Снаппи и Тролль присоединились к спрятавшейся ноге, а Слип, как настоящий мужчина, отправился на опасное свидание с осатаневшей кукурузой. Идёт по лесу. Всё громче крики, вопли, да всё ближе раздаётся какая-то какофония. Подошёл к опушке и осторожно выглянул из-за дерева. И увидел страшную картину. Стоит поле кукурузы. (Простите, мы неправильно выразились. Оно не стоит, а пребывает в состоянии хаоса.) Отдельные початки мордуют друг друга, двое ругаются, уперев стебли в бока:
– Ты пи, пи…
– А ты пи, пи…
– Я тебя пи-пи-пи.
– Пошёл пи-пи-пи…
– Сам пошёл пи-пи-пи…
И оба хрястнули друг друга по мордасам. И, должны заметить, не ограничились одни ударом.
А вот два початка, обнявшись и раскачиваясь, орут:
Нашёл тебя я босую, худую, безволосую
И целый год в порядок приводил.
Но ты мне изменила, другого полюбила,
Зачем же ты мне шарики крутила?
И рухнули.
