Льюис Кэрролл - Алиса в Зазеркалье
Король, а следом Алиса и Зигзаяц протолкались вперед и очутились рядом с другим Гонцом-Молодцом по имени Кот-Телок. В одной руке тот держал надкушенный бутерброд, а в другой – чашку чая.
– Он только что вышел из тюрьмы, – шепнул Зигзаяц Алисе. – А взяли его прямо из-за стола и чаю допить не дали. В тюрьме-то он чаю попить и не чаял – одичал бедняга и оголодал. – Зигзаяц похлопал Кот-Телка по плечу и участливо спросил: – Ну что, дружище, живем?
Кот-Телок оглянулся, кивнул и продолжал жевать.
– Хорошо провел время в тюрьме? – приставал Зигзаяц.
Кот-Телок вдруг всхлипнул, две крупных слезы упали на бутерброд.
– Язык проглотил? – вышел из себя Зигзаяц.
Кот-Телок шмыгнул носом и молча отхлебнул из чашки.
– Отвечай, когда спрашивают! – взъярился Король. – Как драка проходит?
Кот-Телок, давясь, запихнул в рот остатки бутерброда и пробубнил:
– Дерутся на совесть. Каждый получил уже по восемьдесят семь тумаков.
– Скоро им дадут хлеб и загонят в хлев? – вмешалась Алиса.
– Угощение готово, – сказал Кот-Телок. – И я кусочек отщипнул.
В этот момент Лев и Единорог перестали драться и, обессиленные, бухнулись на землю.
– Драка закрывается! Перерыв на обед! – закричал Король.
Зигзаяц и Кот-Телок тут же принялись за дело. Они бегом – один кругами, другой зигзагами – разносили хлеб. Алиса тоже ухватила кусочек. Хлеб оказался совершенно черствым, просто каменным.
– Бой между Львом и Единорогом на сегодня прекращается, – оповестил Король и обернулся к Зигзайцу: – Вели начинать барабанный бой.
Гонец бросился исполнять приказание. Минуту Алиса наблюдала, как он собирает барабанщиков. Вдруг она засмеялась.
– Смотрите! Смотрите! – крикнула она восторженно. – Белая Королева! Несется как угорелая! Она из леса вылетела! Ну и бегуньи эти Королевы!
– Кто-то на нее напал, – равнодушно заметил Король. – В лесу врагов больше, чем деревьев.
– Так бегите ей на помощь! – всполошилась Алиса, удивленная спокойствием Короля.
– С какой стати? – пожал плечами Король. – Она бегает невероятно быстро. Ее поймать все равно как ухватить за храст Змеегрыча. Но она необыкновенно хороша, – прошептал он и добавил: – Эту мысль я, пожалуй, занесу в записную книжку. Кстати, – обратился он к Алисе, – ты не помнишь, как пишется «хороша»? Через три «о» или через три «а»?
Поблизости, засунув руки в карманы, небрежной походочкой прохаживался Единорог.
– Хорошую трепку я ему задал, а? – спросил он, подмигнув Королю.
– Неплохо, неплохо, – занервничал Король. – Но совсем не обязательно было протыкать его рогом насквозь.
– Он даже не почувствовал, – ответил Единорог, продолжая мотаться туда-сюда перед ними. Тут его взгляд остановился на Алисе. Он застыл как вкопанный, оглядывая ее с откровенным отвращением. – А это что такое? – спросил он брезгливо.
– Девочка, – поспешно сказал Зигзаяц. Он встал рядом с Алисой и, расшаркавшись в самой изысканной манере, произнес: – Мы ее нашли совсем недавно. Как видите, она в полном порядке – не потерта, не помята.
– Крохотулечка, – сказал Единорог. – Я-то представлял их эдакими сказочными чудищами. И что, она настоящая? Живая?
– Даже говорящая! – воскликнул Зигзаяц.
Единорог, прищурившись, глянул на Алису.
– Ну-ка, ну-ка, скажи что-нибудь, – попросил он.
Алиса еле сдержала улыбку.
– Представьте себе, – сказала она, – я тоже думала, что Единороги водятся только в сказках. Ни за что бы не поверила, что бывают настоящие.
– Не поверила бы? – возмутился Единорог. – Давай договоримся: ты веришь в то, что я настоящий, а я, так и быть, поверю, что и ты не сказочное чудище. Согласна?
– Как вам будет угодно, – ответила Алиса.
– Сбегал бы ты, дружище, за пирогом, – кивнул Единорог Королю. – Об твой черный хлеб зубы обломаешь.
– Я мигом, мигом, – забормотал Король и накинулся на Зигзайца: – Ну что медлишь? Открывай сумку! Да не ту, в ней зола!
Зигзаяц вытащил из другой сумки громадный пирог и дал его подержать Алисе, следом за пирогом он вынул длиннющий нож и большущее блюдо. Как все это умещалось в заплечной сумке, просто в голове не укладывалось.
«Такое только в цирке и увидишь», – поразилась Алиса.
Тут и Лев подошел. Вид у него был довольно потрепанный. Глаза сонно слипались. Мелко помаргивая, он уставился на Алису.
– А это кто? – прогудел он утробным басом.
– Угадай попробуй! – весело откликнулся Единорог. – Только куда тебе. Я и то не сразу догадался.
Лев еще раз вяло оглядел Алису.
– Ты кто? – спросил он, зевая. – Зверь? – спросил он и зевнул. – Трава? – спросил он и зевнул. – Или камень? – И он так зевнул, что чуть не порвал пасть.
– Сказочное Чудище, вот кто! – воскликнул Единорог, не дав Алисе и рта раскрыть.
– Чудище! – обратился Лев к Алисе. – Раздавай нам пирог. А вы, – повернулся он к Единорогу и Королю, – сядьте! Приступим к пирогу! – закончил он и лег, опустив голову на лапы.
Король чувствовал себя явно неуютно, зажатый между двумя страшилищами, но пересесть не решался.
– Вот теперь бы и подраться немного за твою корону, как считаешь? – И Единорог хитро покосился на Короля.
Бедняга задрожал и весь сжался, ухватившись за корону обеими руками.
– На этот раз я тебе спуску не дам! – рыкнул Лев.
– Дашь! Еще как дашь! – взвился Единорог.
– Да я тебя, как цыпленка, гонял по всему городу! – взревел Лев, поднимаясь.
Король затрепетал. Ссора вспыхнула неожиданно, и он попытался ее погасить.
– По всему городу? – всплеснул он руками. – Какая великолепная прогулка! Вы гоняли по Старому мосту или кружили на Рыночной площади? Я бы рекомендовал Старый мост. Оттуда открывается прекрасный вид!
– Не помню я никакого моста, – рявкнул Лев и снова опустил голову. – Он поднял такую пыль, что ничего не было видно. Эй, Чудище, не томи, давай пирог.
Алиса сидела у ручейка с необъятным блюдом на коленях и усердно кромсала пирог ножом.
– Какая-то чепуха получается, – обратилась она ко Льву, уже не обижаясь на кличку Чудище. – У меня ничего не получается. Я его режу, а куски тут же опять срастаются.
– Зазеркальные пироги надо уметь делить, – вмешался Единорог. – Сначала раздай всем по куску, а потом уж и разрезай.
Это была сущая чепуха! Но Алиса послушно обнесла всех неразрезанным пирогом, и он тут же разделился на три части сам собой.
– Теперь режь его сколько угодно, – сказал Лев, когда блюдо опустело.
– Это нечестно! – взревел вдруг Единорог. – Чудище дало Льву вдвое больше, чем мне!
Алиса застыла с ножом в руке и недоуменно разглядывала пустое блюдо.
– Зато себе Чудище не взяло ни кусочка, – сказал Лев. – Эй, Чудище, ведь ты любишь пирог с начинкой?
И снова Алиса рта не успела раскрыть. На этот раз ее опередили барабаны.
Барабанный бой несся сразу со всех сторон. Воздух дрожал от барабанной дроби. Алисе уже казалось, что барабанят у нее внутри головы, сотрясая барабанные перепонки. Она сорвалась с места и в ужасе прыгнула через…
…ручеек.
Уже пролетая над ручейком, Алиса мельком увидела, как Лев и Единорог поднялись на ноги и уставились один на другого бешеными глазами. Зажмурившись и заткнув уши, Алиса упала ничком на землю. Но уже и земля содрогалась от неумолчного барабанного боя.
«Если Льва и Единорога не прогнал этот ужасный грохот, то я не знаю, как удастся их загнать в хлев», – подумала Алиса.
Глава восьмая
Это моя выдумка
Грохот понемногу замер. Наступила мертвая тишина. Алиса недоверчиво отняла руки от ушей и недоуменно огляделась.
Ни одной живой души поблизости не было. Алиса стала уже сомневаться, не привиделись ли ей Лев и Единорог и два Гонца-Молодца – Кот-Телок и Зигзаяц. И тут она увидела валяющееся рядом большущее блюдо из-под зазеркального пирога.
«Значит, мне все это не привиделось? – подумала Алиса. – А вдруг… вдруг все-все – и они, и я – снятся кому-нибудь другому? Нет уж, пускай это будет МОЙ сон, а не какого-нибудь Черного Короля! Не хочу я быть только чьим-то чужим сном! – Ей стало страшно и жалко себя. – Вот пойду и разбужу его! И посмотрим, кто кому снится!»
В это мгновение ее размышления прервал чей-то торжествующий голос:
– Ого-го! Шах!
Прямо на нее бешеным галопом мчался закованный в черные латы Рыцарь, размахивающий тяжелой палицей. Доскакав до нее, Черный Рыцарь резко остановил Коня.
– Ты моя пленница! – закричал он и тут же грохнулся с Коня на землю. Алиса испугалась, но скорее не за себя, а за Рыцаря, и с тревогой наблюдала, как он снова вскарабкивался на Коня. Однако, очутившись в седле, он тут же завопил: – Ты моя!..
