Автор Неизвестен - Сказки народов мира; Тысяча и одна ночь
Пошла Элири на поле в первый раз, взяла окро и игба, а когда пошла во второй раз, поняла, что кто-то чужой успел похозяйничать на поле. Прокляла Элири вора, пожелала ему злой смерти.
Вдруг из кустов выходит птица Ирогун и говорит:
— Я, Ирогун, побывала на вашем поле, я брала окро у слона, осун у буйвола и игба у барана. — И, схватив хлыст, она отхлестала крысу.
Добралась Элири до дома и рассказала все своему сыну слону.
Возмутился слон: как посмели так жестоко обидеть его мать!
А когда маленькая Элири и слон, ее сын, пришли вместе на поле, вышла из кустов птица Ирогун и прогнала их.
Дома Элири рассказала буйволу о том, как птица Ирогун избила ее, а потом прогнала ее вместе со слоном. Не поверил буйвол, решил сам пойти на поле.
Отправилась теперь Элири с буйволом и снова повторила проклятия. Опять появилась птица Ирогун и, отхлестав их, прогнала с поля.
Воротились они домой, и мать пошла жаловаться барану.
А баран в это время был на рынке, но Элири вышла на дорогу и, встретив его, все ему рассказала.
Тогда баран снял с себя ношу и говорит:
— Несдобровать тому, кто посмел так обидеть маленькую-маленькую крысу Элири, мою мать.
И вот Элири и баран пошли на поле, и он велел ей повторить проклятия. Она так и сделала. И снова появилась птица Ирогун, и опять призналась, что это она воровала с поля.
И тогда баран сразился с птицей Ирогун. Сломались его рога в жестокой схватке, и когти Ирогун тоже сломались. Нечем им стало биться дальше.
Баран послал домой свою жену — овцу — за новыми десятью рогами, а птица Ирогун — свою жену-собаку — за новыми десятью когтями.
В это время Элири поскорей зажарила жирный кусок мяса и повесила его у дома Ирогун, так чтобы собака-жена не смогла его достать.
Принесла овца десять рогов барану, а у Ирогун новых когтей все нет и нет!
Собака учуяла возле дома жир, капавший сверху, и принялась слизывать его, а когда вдруг увидела мясо, то и вовсе забыла, зачем ее послали домой.
Долго ждали птица Ирогун и баран. И наконец баран не вытерпел:
— Не моя вина, что тебе все никак не несут новые когти.
И они снова сразились. Упала Ирогун сначала на колено, а затем и тело ее коснулось земли. Так птица Ирогун была побеждена. И с тех пор стала она жить на земле, а не на деревьях, как прежде.
А шум схватки птицы Ирогун с бараном и был первый гром на земле.
С тех пор, едва начинаются раскаты грома, баран нетерпеливо роет землю копытом и твердит:
— Когда-нибудь мы снова сразимся с тобой, птица Ирогун, еще не все кончено! Когда-нибудь мы снова сразимся!
ЖАДНАЯ ЖЕНЩИНА. Сказка йорубаУ одного человека были две сестры: одна богатая, а другая бедная. Та, что была бедна, была так бедна, что у нее не было даже куска материи, и она ветками привязывала себе на спину ребенка.
Жила она сбором листьев и их продажей.
Однажды, как обычно, женщина пошла в заросли за листьями и взяла с собой ребенка. Придя туда, она положила его на землю, а сама ушла.
Пока ее не было, обезьяна унесла ребенка и села поиграть с ним на вершине дерева.
Женщина вернулась и, не найдя ребенка на месте, громко закричала. А обезьяна забавлялась с ребенком, прыгая с ветки на ветку.
Вдруг ребенок заплакал, и мать, подняв голову, заметила их на дереве.
Тогда женщина запела, а обезьяна начала плясать и стала по дереву спускаться все ниже и ниже.
Мать все продолжала петь, а обезьяна, приплясывая, понемногу спускалась к земле.
И вот она с ребенком в руках встала на землю, вернула ребенка матери и спросила ее:
— Как же так получается? Ты такая прекрасная певица, а каждый день приходишь сюда за листьями.
И женщина ответила:
— Я такая бедная, что только этим и кормлюсь.
Тогда обезьяна сказала:
— Иди этой дорогой и увидишь маленькую тропинку налево, пойди по ней и немного погодя увидишь дерево с многочисленными плодами. Одни плоды будут кричать: «Возьми меня, возьми меня!» Ты их не трогай, а возьми только тот, что молчал.
И женщина все сделала так, как советовала обезьяна.
Плоды просили: «Возьми меня, возьми меня!» — но она не притронулась к ним, а взяла только тот, что молчал.
Потом она вернулась и рассказала все обезьяне и показала ей плод. И обезьяна велела:
— Когда придешь домой, запрись в комнате и разрежь плод.
Добралась женщина до дому и сделала так, как ей было
приказано. Внутри плода нашла она много денег и одежды. Разделила женщина все на три части и одну часть отдала брату, другую сестре, а третью взяла себе.
Но богатой сестре того, что она получила, показалось мало, и она сказала:
— Не беспокойся, я знаю, где ты достала это; я пойду и добуду все это себе сама.
На другой день она сделала так: взяв ребенка с собой и немного углубившись в заросли, бросила материю и взяла ветки, чтобы привязать ребенка, как это делала бедная ее сестра. Затем, положив ребенка на землю в том же месте, она стала бродить в зарослях и срезать листья. Обезьяны в это время не было, но когда она вернулась и увидела ребенка, то очень удивилась и сказала себе:
«Неужели эта женщина так неблагодарна: она, должно быть, очень жадная; нужно все-таки узнать, почему она вернулась».
Обезьяна унесла ребенка, и женщина запела, как и первая, а обезьяна, приплясывая, как и в тот раз, опустилась на землю.
Потом обезьяна отдала женщине ребенка и спросила:
— Тебе мало вчерашнего?
Богатая женщина не хотела признаться, что вчера приходила другая женщина, и ответила:
— Да, мне мало, я хочу еще.
Тогда обезьяна посоветовала ей так же, как и первой женщине, брать только те плоды, которые молчат.
Но когда женщина добралась до дерева, она подумала:
«Хотела бы я знать, за кого меня принимает эта обезьяна?! Я не так глупа».
Иона собрала плоды, которые просили: «Возьми меня, возьми меня!» Потом вернулась и показала их обезьяне.
И обезьяна велела ей пойти домой и разрезать плоды.
Женщина сделала, как ей было сказано. Но когда разрезала плоды, то нашла там не золото и одежду, а оттуда повыскакивали хищные звери и повыползали змеи. И принялись ее кусать и жалить.
Вот почему никогда не следует жадничать. И уж если дали тебе что-нибудь, будь благодарен и за это.
АНАНСИ — СТАРЕЙШИЙ ИЗ ЖИВЫХ СУЩЕСТВ. Сказка ашантиОднажды полевые и лесные звери поспорили, кто из них старше и заслуживает большего уважения. Каждый из них твердил:
— Я старейший из живых существ!
Они спорили долго и горячо и наконец решили обратиться к судье. Пошли звери к пауку Ананси.
— Кваку Ананси, мы никак не можем решить, кто из нас достоин наибольшего уважения. Выслушай нас!
Ананси приказал своим детям принести ему скорлупу ореха, с большим достоинством уселся на нее, словно вождь племени на резном стуле, и стал слушать.
Первой начала цесарка:
— Клянусь, говорю истинную правду! Я старейшая из всех живых существ. Когда я родилась, произошел великий лесной пожар. Никто в мире, кроме меня, не потушил бы его! А я не побоялась пламени и затоптала огонь. Я тогда сильно обожглась, и, как вы можете сами убедиться, ноги у меня до сих пор красные.
Звери посмотрели на ноги цесарки и увидели, что они и в самом деле красные. И тут все разом воскликнули:
— Да, да! Она старше всех нас!
Потом заговорил попугай:
— Клянусь, что говорю правду! Старейший из всех живых существ — я. Когда я появился на свет, не было еще никаких инструментов и орудий. Это я изготовил первый молот для кузнецов; я стучал по железу клювом, отбивая железо, потому-то у меня клюв и стал кривой.
Все посмотрели на клюв попугая.
— Да, да! Попугай и в самом деле старейший из нас!
Затем стал говорить слон:
— Клянусь, что говорю чистую правду! Я старше попугая и цесарки. И вот почему. Когда я родился, бог неба дал мне длинный и очень удобный нос. А когда он стал создавать других животных, материала не хватило, и они получили совсем маленькие носы.
Звери внимательно осмотрели нос слона и воскликнули:
— Да, да! Слон на самом деле старейший из нас!
Вслед за слоном заговорил кролик:
— Клянусь, что говорю чистую правду! Я самый старший из вас. Когда я появился на свет, не было еще ни дня, ни ночи — все было серым. Вот и я с тех пор серый.
Все стали бить в ладоши, радостно восклицая:
— Да, да, да! Разве не правда, что он самый старший?!
Последним заговорил дикобраз:
— Клянусь, что говорю правду! И вам всем придется признать, что старейший на земле — я. Когда я родился, земля еще как следует не была доделана. Она была мягкая, как масло, и ходить по ней было нельзя. Я держался только благодаря моим иголкам.
Довод был убедительный, и все собравшиеся приветствовали дикобраза громкими возгласами:
