Автор Неизвестен - Сказки народов мира; Тысяча и одна ночь
— Нет у меня никакой муки, — отвечает Ветер. — Но раз уж ты в такой нужде, дам я тебе скатерть, да такую, что стоит тебе только сказать: «Скатерть, расстелись и угости меня самыми вкусными вещами!» — и будет у тебя все, что твоей душе угодно.
Ну что ж, обрадовался мальчик и пошел домой. Да только дорога была долгая, за день не дойти, и зашел он переночевать на постоялый двор, а когда там собрались ужинать, положил он на стол свою скатерть и говорит: «Скатерть, расстелись и угости меня самыми вкусными вещами!»
Не успел он это сказать, как скатерть все исполнила, и все стали хвалить ее — хвалят не нахвалятся. Но никому она так не пришлась по душе, как хозяйке постоялого двора; ничего-то не надо ни жарить, ни варить, ни на стол накрывать, ни со стола убирать, думала она. И вот настала ночь, все заснули, а хозяйка взяла скатерть, которую мальчику Северный ветер дал, а вместо нее положила другую, с виду точь-в-точь такую же, да только скатерть эта никого даже кусочком черного хлеба угостить не могла.
Проснулся мальчик, взял скатерть, отправился в путь и к вечеру пришел домой к своей матери.
— Ну, — сказал он, — был я у Северного ветра; он честно со мной рассчитался — дал мне вот скатерть, а скатерть эта не простая. Скажи ей только: «Расстелись и угости меня самыми вкусными вещами!» — и у тебя будет все, что твоей душе угодно.
— Вот чудеса, — сказала мать, — пока своими глазами не увижу — не поверю.
Мальчик — скорее к столу, положил на него скатерть и говорит: «Скатерть, расстелись и угости меня самыми вкусными вещами!» А скатерть как лежала, так и осталась, даже кусочком черного хлеба его не угостила.
— Что ж, делать нечего, придется опять к Северному ветру идти, — сказал мальчик и отправился в путь.
Шел он, шел и пришел к Северному ветру.
— Здравствуй, — говорит.
— Здравствуй, — отвечает ветер.
— Отдавай мне муку, которую ты у меня отнял, а скатерть-то твоя никуда не годится.
— Нет у меня муки, — отвечает ему Северный ветер, — на вот, возьми лучше козла, и он будет давать тебе золотые дукаты, как только ты скажешь ему: «Козел, делай деньги!»
Что ж, мальчик не прочь был получить такого козла и тут же отправился в путь; только идти было долго, в один день не дойти, и снова остановился он на постоялом дворе.
Прежде чем попросить еды и питья, он испытал своего козла, чтобы узнать, правду ли сказал Северный ветер, и оказалось, что все чистая правда. Как увидел это хозяин постоялого двора, решил он, что козлу этому цены нет, и, как только мальчик заснул, хозяин взял козла себе, а вместо него подсунул другого, который никаких золотых дукатов делать не мог.
Наутро мальчик отправился со двора, пришел к своей матери и говорит:
— Северный ветер все-таки хороший. Вот, дал мне козла, да такого, что скажи ему только: «Козел, делай деньги!» — и он делает золотые дукаты.
— Вот чудеса, — сказала мать, — ни за что я этому не поверю, пока своими глазами не увижу.
— Козел, делай деньги! — сказал мальчик.
Но козел сделал кое-что совсем другое.
Снова пошел мальчик к ветру, сказал, что козел никуда не годится, и попросил рассчитаться за муку.
— Ну, больше я уже ничего не могу тебе дать, — сказал ветер, — кроме той старой палки, что стоит у входа. Может, и она тебе пригодится. Скажи ей: «Бей, моя палочка!» — и она начнет бить и будет драться до тех пор, пока ты не скажешь: «Стой, моя палочка!»
Путь до дому был долгий, и снова зашел мальчик на постоялый двор. Только он уже смекнул, что сталось со скатертью да с козлом, и потому, как вошел, так сразу и улегся на скамью и давай храпеть, будто спит крепким сном.
Подумал хозяин, что и палка, видно, на что-нибудь сгодится. Нашел он точно такую же и положил рядом с мальчиком и хотел уж было взять палку себе, а мальчик-то как закричит:
— Бей, моя палочка!
Палка — бить-колотить, а хозяин давай прыгать через столы да лавки и кричит-надрывается:
— Прикажи ты этой палке перестать, не то она прибьет меня до смерти! Ой, отдам я тебе и козла и скатерть!
Решил мальчик, что хозяин уже получил по заслугам, и сказал:
— Стой, моя палочка!
А потом положил в карман скатерть, взял в руки палку, на веревочке повел козла и со всем этим богатством отправился к себе домой.
Честно рассчитался за муку Северный ветер!
МУЖ-ХОЗЯЙКА. Норвежская сказкаЖил-был на свете человек, злющий-презлющий. Никак ему жена не могла угодить. И всегда-то ему казалось, что она мало по хозяйству занята. Вот приходит он как-то раз домой с сенокоса и давай ругаться.
— Не сердись понапрасну, — говорит ему жена. — Давай-ка лучше завтра поменяемся работой: я пойду вместо тебя сено косить, а ты оставайся дома и хозяйством занимайся.
Обрадовался муж и сразу согласился.
Рано поутру вскинула жена косу на плечо и отправилась на луг сено косить, а муж остался по хозяйству возиться.
Перво-наперво решил он сбить к обеду масло. Но только принялся за дело, как захотелось ему пить, и пошел он в погреб за пивом. А пока он цедил в кружку пиво, слышит: в кухню поросенок забрался. Зажал он в кулаке затычку от бочки — и вверх по лестнице, посмотреть, как бы не опрокинул поросенок маслобойку. Прибежал, да поздно: поросенок уже успел перевернуть маслобойку и слизывает с полу сливки. Муж так разозлился, что бочка с пивом тут же у него из головы напрочь вылетела, и он кинулся со всех ног за поросенком. Нагнал его в дверях и так ногой поддал, что поросенок свалился на землю замертво.
Тут муж вспомнил, что в руках затычку от бочки держит, и — бежать в погреб. Примчался, а бочка-то пустая — пиво давным-давно из нее все вытекло.
Пошел он снова в маслодельню, отыскал сливки, залил в маслобойку и принялся масло сбивать, чтобы к обеду, значит, поспеть.
Но только он взялся за дело, как вспомнил, что скоро полдень, а корова все еще не кормлена и не поена. Вести ее на выгон уже поздно, решил он. Пусть, думает, попасется на крыше. Крыша у них была крыта торфяником и вся поросла высокой, сочной травой. Дом стоял на пригорке. Дай, думает муж, перекину-ка я на крышу доску и проведу по ней корову. Но маслобойку он не решился из рук выпустить, потому что по кухне ползал их малыш, а уж он только и мечтал перевернуть ее вверх тормашками.
Взвалил муж маслобойку на спину и за коровой пошел. Но прежде чем тащить ее на крышу, решил ее напоить. Взял бадью и за водой отправился. Но только наклонился над колодцем, молоко из маслобойки вылилось и ему прямо за шиворот потекло.
Близился полдень, а масла все еще и в помине не было. Решил тогда муж хоть кашу сварить. Налил в горшок воды и поставил на огонь. Тут ему стукнуло в голову, что корова может с крыши свалиться. Чего доброго, еще переломает себе ноги или шею свернет. Пошел он корову привязывать. Один конец веревки ей к шее привязал, а другой пропустил через трубу и привязал к своей ноге.
Вода в горшке тем временем давно закипела, а он еще и не принимался молоть крупу. Только начал молоть крупу, а корова возьми да и свались с крыши и потяни его за собой в трубу! Накрепко застрял он в трубе, а корова повисла на веревке между небом и землей — ни туда и ни сюда!
Ждала-ждала жена, когда муж ее обедать позовет, но время шло, а никто ее не звал. Наконец лопнуло у нее терпение, и пошла она домой. Приходит и видит: висит на веревке бедняжка корова. Бросилась она к ней и обрезала веревку косой. А муж как свалится в очаг! Входит жена на кухню, а он в горшке с кашей торчком торчит — одни ноги наружу!
МАЛЁК. Датская сказкаУ одного человека было трое сыновей: старший — Поуль, средний — Педер и младший — по прозванию Малёк. Поуль и Педер были парни хоть куда, а Малек непутевый вышел, знай у печки лежит да в золе копается. И не разберешь, каков он есть, — до того весь в золе перемажется.
Раз приходят Поуль с Педером к отцу и говорят, что надумали они пойти по свету, службу себе поискать. Ну, отец дал им свое согласие. А Малёк как узнал, что братья уходят, тоже с ними запросился. Отец и слышать не хотел, чтоб его из дому отпускать: он ни к какому делу не годный да и видом неказист. Этакому замарашке чужим людям и на глаза-то показаться стыдно. А Малёк свое заладил: пойду да пойду!
Стали Поуль с Педером в дорогу собираться, справили им новую красивую одежу, а Малёк как был в грязном, затасканном тряпье, так и остался. Старшие братья его стыдились, никак не хотели, чтобы он следом увязался, а Мальку и горя мало, идет себе за ними — и всё тут.
Вот пришли Поуль с Педером в королевский замок, и взяли их там в услужение, да притом на хорошие места определили.
А как Малёк туда припожаловал, для него и работы-то найти не могли: куда поставишь этакого замарашку? Потом, однако-ж, послали его на конюшню, самым распоследним подручным конюха — грязь да навоз вычищать.
