Людвиг Ежи Керн - Послушай-ка, слон...
— Я с удовольствием тебе помогу, Доминик, — сказал Фумтя. — Не знаю только, смогу ли. Ни разу в жизни я никого не учил.
— Сможешь, конечно, сможешь!
— Но ведь я такой маленький.
— Не беда!
— А ты такой большой, ты, наверно, в сто тысяч раз больше меня.
— Это не имеет значения.
— Тебе только так кажется. Пока ты неподвижно стоишь на месте, всё в порядке. Но стоит тебе шевельнуться...
— Ну и что тогда?
— Ты будешь опасен.
— Даю тебе слово, я не буду опасен.
— А я тебе говорю, будешь опасен.
— Для кого?
— Хотя бы для меня. Или для моих братьев.
— Что ты говоришь, Фумтя! Да я ни за что на свете не трону ни тебя, ни твоих братьев.
— Я знаю, у тебя доброе сердце. Но ты можешь сделать это помимо воли. Что, если ты вдруг наступишь...
— Я буду внимательно смотреть, честное слово!
— Это не так просто...
Сидя всё на том же месте, Фумтя задумался...
— Ладно, — сказал он наконец, — я буду тебя учить. Не знаю ещё, что из этого выйдет, но попробуем.
— Прекрасно! — воскликнул вне себя от радости Доминик.
— Но во время урока я буду сидеть у тебя на голове.
— Сиди где хочешь! Ну что, начнём?
— Я вижу, ты примерный ученик. Начнём!
— Скажи мне, Фумтя, что нужно сделать, чтоб сдвинуться с места?
— Для этого нужно шевелить ногами.
— Сколькими ногами надо шевелить сразу?
— У кого сколько ног. Тебе, например, придётся шевелить четырьмя.
— Одновременно?
— К сожалению, да.
— Ай-ай-ай, это так трудно!
— Постарайся для начала шевельнуть хотя бы ногой.
— Какой?
— Какой хочешь.
— Можно, передней левой?
— Пожалуйста! Приподними её, осторожненько-осторожненько передвинь вперёд. Поднял?
— Поднял.
— Передвигаешь?
— Передвигаю! Смотри, как здорово получается!
— Мне отсюда не видно. Погоди, я переползу на кончик хобота, оттуда я увижу.
И Фумтя переполз на кончик хобота, устроился там поудобнее и поглядел вниз. Вот это да! Левая передняя нога Доминика передвинулась вперёд на целых полметра. На том месте, где она только что находилась, осталась на траве вмятина величиной с тарелку.
X
Доминик оказался удивительно способным учеником. Вскоре он научился шевелить не только передней левой ногой, но и передней правой, а потом и задней левой и задней правой. Он уже двигал всеми четырьмя ногами! Дошла очередь и до хобота.
— Ты уже научился передвигать ногами, — сказал ему однажды Фумтя. — Теперь пора учиться шевелить хоботом. Всякий слон, который считает себя настоящим слоном, должен уметь двигать хоботом. Моя бабушка, старая-престарая, мудрая-премудрая муравьиха, рассказывала мне, какие удивительные штуки умеют выделывать хоботом слоны.
— Не верю! — воскликнул Доминик.
— Чему не веришь? — спросил обиженный до глубины души Фумтя.
— Не верю, что твоя бабушка видела слонов.
— Видела! Видела!
— Быть этого не может!
— «Не может, не может»! — передразнил Доминика Фумтя. — Знаешь, где моя бабушка долгое время жила с дедушкой? Знаешь или нет?
— Не знаю! — ответил Доминик.
— В зоопарке. Ага! Теперь ты уже не споришь?
— Теперь не спорю, — буркнул Доминик. — Надо было сказать сразу.
— Ладно, оставим это, — великодушно заявил Фумтя, — Учись шевелить хоботом! Понятно?
— Понятно... Объясни, как это делается.
— Попробуй сперва поднять хобот чуть-чуть вверх.
— Вот так?
— Так. Превосходно. Теперь опусти чуть-чуть вниз.
— Так?
— Так. Великолепно! Ещё раз.
— Получается?
— Очень хорошо. Теперь попробуй вбок.
— Ну как, получается?
— Молодчина! Теперь в другую сторону.
— Пожалуйста! — отозвался Доминик и принялся всё быстрее и быстрее шевелить хоботом.
— Пожалуйста, потише! — крикнул Фумтя. — У меня голова кружится.
Как вы, наверно, помните, во время урока Фумтя сидел у Доминика на хоботе. И теперь, когда хобот принялся выписывать в воздухе кренделя, Фумте показалось вдруг, что он сидит на качелях.
— Погоди минуточку, — взмолился Фумтя, — ещё, чего доброго, упаду, убьюсь! Лучше я переползу на другое место.
Как только Доминик перестал качать хоботом, Фумтя бросился бежать. Он переполз на ухо.
— Хоть здесь посижу спокойно, — буркнул Фумтя.
Но бедняга ошибся. Ожили и уши Доминика. Первое, ещё вялое движение уха чуть не сбросило Фумтю на землю.
— Что ты делаешь? — завопил в ужасе Фумтя. — Кто тебе позволил шевелить ушами?
— Я нечаянно, — принялся уверять Фумтю Доминик. — Сам не знаю, почему у меня появилась охота шевельнуть ухом.
— Шевели сколько тебе влезет, только я сперва отползу в сторону.
И Фумтя полз всё быстрее и быстрее, пока не перебрался с уха Доминика на его великолепный, огромный, как блюдо, лоб.
— Ты на меня сердишься? — спросил огорчённый Доминик.
— С чего ты взял? Я горжусь тобой.
— Правда, гордишься?
— Правда. Дай только добраться до муравейника, всем расскажу, какой у меня ученик.
— Хотелось бы мне хоть раз побывать у тебя в гостях, — сказал Доминик.
— Боюсь, это невозможно, — ответил Фумтя.
— Почему? — изумился Доминик.
— Потому что это слишком трудная для слона задача — войти в муравейник.
— Я войду через парадный вход. Уж наверняка у вас есть парадный вход...
— Есть-то есть, но только он для нашей царицы.
— Большой вход? — cпросил Доминик.
— Для муравья он огромный. А для тебя — крохотная дырка.
— И мне туда не пролезть?
— Если даже ты будешь съёживаться, съёживаться, съёживаться и съёживаться, всё равно в парадный вход не пролезешь, — объяснил Фумтя.
— Я очень огорчён.
— Не стоит думать об этом.
— Я не могу не думать, — ответил Доминик. — С тех пор как я с тобой познакомился, я только о том и мечтаю, чтоб навестить тебя в муравейнике.
— Не все мечты могут исполниться, Доминик. Надо с этим считаться. А пока, вместо того чтоб горевать впустую, радуйся тому, что ты научился шевелить и ногами, и хоботом, и ушами. Скажи, разве это не приятно?
— Очень приятно, — ответил Доминик и стал шевелить всем сразу.
В один прекрасный день Пиня заметил, что с Домиником творится что-то неладное. Он нередко находил слона совсем не в том месте, где его несколько часов назад оставил. Сперва разница была небольшая, и Пиня думал, что ему это только кажется. Но когда однажды он застал его возле беседки, а накануне вечером попрощался с ним возле яблони, Пиня догадался, что дело принимает серьёзный оборот.
— Послушай-ка, слон, что это значит? — спросил он строго.
— Ничего! — ответил ему Доминик.
У Пини от изумления отнялся язык. С минуту он не мог произнести ни слова. В горле пересохло. Чтобы обрести душевное равновесие, Пиня сбегал в киоск на угол и купил себе эскимо. Несколько раз лизнув эскимо, он так быстро остыл и успокоился, что тут же купил заодно и вторую порцию.
Со второй порцией в руке Пиня вернулся к Доминику.
— Значит, ты научился говорить? — спросил он.
— Давно уже, — ответил Доминик.
— Что ж ты скрываешь?
— Я не скрываю, только...
— Только что?
— Только не представлялось случая.
— Ах, вот как! Кто же тебя научил?
— Дорогой Брат.
— Кто это такой?
— Дорогой Брат? Так называется на кухне кран. Он был моим первым учителем.
— А вторым? — не без ехидства осведомился Пиня.
— Вторым был гражданин Чайник, — серьёзно объяснил Доминик.
— Хорошенькое дело, — заметил Пиня. — А от кастрюль и крышек ты, случайно, ничему не научился?
— От каждого можно чему-нибудь научиться, — философски заметил Доминик.
— Видно, ты не только научился говорить, слон, но умеешь ещё изрекать истины.
— Меня зовут Доминик.
— Скажи пожалуйста, и имя у тебя уже есть?
— Оно всегда у меня было, — с обидой в голосе ответил Доминик.
— Но мне об этом ничего не было известно.
— Ты ни разу меня не спросил, как моё имя.
— А ведь правда! — признался Пиня. — Теперь, когда я знаю, как тебя зовут, я буду звать тебя только по имени. Тем более, что Доминик очень красивое имя.
— У тебя тоже красивое имя, — сказал Доминик.
— Это ты серьёзно? — с недоверием спросил Пиня.
— Уж конечно, — заверил его Доминик.
— Это прекрасно, что нам обоим наши имена пришлись по вкусу. Да здравствует Доминик! — крикнул Пиня.
— Да здравствует Пиня! — крикнул Доминик.
— Да здравствует Доминик! — завопил ещё громче Пиня.
— Да здравствует Пиня! — завопил в ответ Доминик.
— Да здравствует Доминик! — заверещал тогда Пиня.
— Да здравствует Пиня! — заверещал Доминик.
— Здорово покричали, — со вздохом удовлетворения сказал Пиня.
— Здорово покричали, — со вздохом отозвался Доминик.
