Кармен Гайте - Красная Шапочка на Манхэттене
— Ты права, Линда. Что бы я делала без твоих советов… Честно говоря, когда все хорошо, мне кажется, что сейчас произойдет что-то ужасное.
— Перестань, а то и впрямь накаркаешь беду.
Когда ужин подходил к концу, из кухни появился мистер Ли Фу Цзы: он принес торт с десятью зажженными свечами.
Мистер Аллен был очень доволен. Он встал и запел «С днем рожденья тебя», и песню немедленно подхватили все сидящие за столом, включая Рода, а затем незнакомые посетители за другими столиками ресторана. Мистер Аллен улыбался, приглашая петь весь зал. Он делал плавные движения руками, словно дирижировал хором. Сара опустила глаза. Ей было ужасно стыдно.
— Ну же, детка, не будь такой букой! О чем ты думаешь? Пора задувать свечи! — с упреком воскликнула миссис Аллен. — Разве тебе не весело? А теперь ты должна загадать желание.
Сара сосредоточилась. «Я хочу еще раз увидеть бабушку в зеленом платье», — произнесла она мысленно, вонзив ногти в ладонь.
Затем она погасила свечи, дунув на них почти с яростью, как будто ей не терпелось покончить с этим как можно скорее. Все десять свечек погасли одновременно. Кругом захлопали в ладоши.
— Когда свечки гаснут разом, это означает удачу, — сказала миссис Тейлор. — Ты ведь не забыла загадать желание?
— Нет, — ответила Сара.
— Конечно же, это секрет, не так ли?
— Секрет, — подтвердила Сара.
Мистер Ли Фу Цзы протянул ей нож, и аплодисменты грянули с новой силой.
— Ты резать торт. Я помогать.
— Я первый! Мне самый большой кусок, — крикнул Род, пододвигая свою тарелку.
— Выглядит очень аппетитно, — воскликнул мистер Тейлор.
Миссис Аллен была счастлива.
— Как хорошо, когда есть ресторан, где тебя знают. В других местах нам бы не устроили такой праздник, — сказала она.
Мистер Ли Фу Цзы подмигнул миссис Аллен. Тейлоры смотрели на них в растерянности.
— Дело в том, что торт пекла миссис Аллен, — признался мистер Аллен. — Это ее фирменный клубничный торт, правда, дорогая? Она может соперничать с самим «Сладким Волком».
Миссис Аллен отмахнулась с притворным негодованием, словно мистер Аллен сказал чушь. Кондитерская «Сладкий Волк» считалась лучшей на Манхэттене. Там пекли семьдесят пять разных видов тортов. Эта кондитерская находилась неподалеку от Центрального парка, в ней было два чайных салона, где по вечерам не было мест, хотя оба салона казались огромными.
— Не преувеличивай, — сказала миссис Аллен. — Для начала пусть все попробуют. Надеюсь, у меня получилось. Но судить не мне.
Все, кроме Сары, взяли по кусочку, так что на блюде не осталось ни крошки.
— «Сладкий Волк» мог бы позавидовать, — сказал Филип Тейлор. — Как-нибудь в выходной закажем там столик, возьмем по кусочку клубничного торта и сравним, у кого получается лучше — у них или у Вивиан. Не правда ли, отличная идея?
— Решено, — отозвался мистер Аллен.
Сара отметила, что отец впервые гордился тем, какие вкусные клубничные торты печет его жена. Он смотрел на нее с нежностью.
— Готов поспорить, — продолжал мистер Тейлор, — их торт окажется хуже. И тогда мы позовем хозяина и скажем ему: «И это вас называют Королем тортов? Как бы не так! Зато у нас есть королева — вот она, перед вами. Это настоящая Королева тортов». И Волку придется смолчать, каким бы сладким он ни был.
Все очень смеялись, а миссис Аллен смотрела на Филипа Тейлора с благодарностью.
Ужин, как и ожидалось, завершился похвалами клубничному торту.
Тем же вечером миссис Аллен испекла новый торт, хотя уверяла всех, что очень устала. Был канун субботы, на следующий день они, как обычно, должны были ехать к бабушке.
Когда миссис Аллен достала торт из духовки, а Сара ушла в свою комнату, собираясь почитать бабушкину книжку о статуе Свободы, в гостиной зазвонил телефон. Мистер Аллен снял трубку. Обрывки нервного разговора с продолжительными паузами были слышны и в кухне, и в комнате Сары. Миссис Аллен прислушалась. «Не может быть, в это невозможно поверить!» — восклицал мистер Аллен.
Сара вышла из комнаты и столкнулась с матерью, которая стояла в коридоре, вытирая руки о передник.
— Что случилось? — спросила Сара.
— Понятия не имею. Сейчас узнаем. Похоже, какая-то плохая новость.
Сара вернулась к себе, оставив дверь открытой. Как только телефонный разговор закончился, послышались рыдания. Родители шли по коридору обнявшись и плакали. Сара проследовала за ними на кухню. Всхлипывая, мать проговорила:
— Я же говорила, за веселье расплачиваются слезами. Как раз сегодня за обедом я говорила об этом Линде. А она ответила, что я накаркаю беду. Да, представь себе, так и сказала — накаркаю… Бедный Джозеф!
Из краткого разговора, прерываемого рыданиями, Сара заключила, что дядюшка Джозеф, брат ее отца, которого она никогда не видела, попал в автомобильную катастрофу где-то неподалеку от Чикаго и скончался на месте.
Миссис Аллен, которую катастрофы приводили в ужас, вела себя с мужем нежно как никогда.
Она села к нему на колени и принялась целовать и гладить его по голове, как ребенка. Затем сделала ему липовый чай, и они принялись обсуждать поездку в Чикаго. Мистер Аллен принес из спальни брошюру, где было указано расписание самолетов и поездов.
— По-моему, тебе нет смысла со мной ехать, Вивиан. Это двойные расходы. Кроме того, вы ведь почти не были знакомы, — говорил он ей, изучая расписание и что-то подсчитывая на карманном калькуляторе.
Но отговорить ее мистеру Аллену не удалось. Как она может бросить мужа одного в такую минуту? Долг превыше всего. И что скажут его родственники, если он приедет на похороны одни? Скорее всего, решат, что они на грани развода.
— Бедная Сара, — в конце концов сказал отец, взглянув на дочь. — Как ужасно закончился ее день рождения!
Больше они ничего ей не говорили и не обращали на нее внимания. Поэтому она вернулась в свою комнату и снова взяла книжку. Разыгравшаяся драма не имела к ней ни малейшего отношения. Все ее воображение было занято книжкой, которую подарила бабушка. На синей обложке была фотография статуи Свободы в полный рост. Называлась книжка «Обрести Свободу».
После нескольких телефонных звонков, перешептываний и хождений из кухни в гостиную мистер и миссис Аллеи направились в комнату дочери.
Сара лежала на кровати одетая. «Идея построить статую Свободы родилась во Франции. Ее заказали эльзасскому скульптору по имени Фредерик Огюст Бартольди, который начал свою работу в 1874 году, избрав мать в качестве модели для первого макета высотой всего девять футов».
Читая книжку, Сара задремала. Все ее мысли были заняты прочитанным: оказывается, раньше статуя была женщиной по имени мадам Бартольди. Когда в комнату вошли, она вздрогнула. Родителей сопровождала миссис Тейлор. Сначала Сара ничего не поняла. Сама не зная почему, она поспешно спрятала книгу.
Родители сообщили ей, что через три часа они отправляются в Чикаго. Ночным самолетом. На следующий день, в субботу, хоронили дядюшку Джозефа. Они вернутся в воскресенье вечером. Сара останется у супругов Тейлор.
— Но мы же должны отвезти бабушке торт. Вы сказали ей, что уезжаете?
— Как тебе удается все помнить, детка! — сказал мистер Аллен. — Сейчас мы ей позвоним.
— Собирай свои вещи, и пойдем к нам, — произнесла Линда Тейлор покровительственным тоном.
— Вот ключи от дома, вдруг тебе что-нибудь понадобится, — сказала миссис Аллен. — Тебе уже десять лет, дочка. В таком возрасте пора учиться ответственности. Надеюсь, ты будешь вести себя хорошо.
— Конечно, как же иначе, — перебила ее миссис Тейлор. Ее голос звучал ласково и немного фальшиво. — Ты ведь разумная девочка, правда?
Сара ничего не ответила. Она смотрела в другую сторону.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
Доверяя кому-то тайну, ты отдаешь ему свою свободу.
(Трагикомедия о Калисто и Мелибее)ГЛАВА ШЕСТАЯ
Когда темнело и на крышах домов зажигались рекламные щиты, на улицах и площадях Манхэттена можно было встретить очень старую женщину. Она была одета в лохмотья, а на ее голове красовалась широкополая шляпа, которая закрывала почти все лицо. Спадавшие на спину волосы, пышные и белые, как снег, свободно развевались на ветру или были собраны в толстую косу, которая свисала до талии. Перед собой она катила пустую детскую коляску, очень старомодную — огромную, на высоченных колесах, изрядно потрепанную. В антикварных лавках и магазинах на Девяностой улице, где женщина часто появлялась, за коляску предлагали пятьсот долларов, но она и не думала ее продавать.
