Д. Мицкис - Бердолька Чарли и Гертруды Богранд
– Бабушка? – обрадовался Чарли.
– Пожалуйста! Бегите!
Чарли и Гертруда рванули по лестнице. Лишь на секунду обернулись, чтобы поблагодарить Мистера С., но ни его, ни мешка, ни зажжённых свечей в подвальной комнате уже не было.
Глава 5
В-Один-Конец-Два
Следующие полгода Чарли и Гертруда чувствовали себя в монастыре как дома.
Мистер Агнус «Гнусный» Гробб отказался от «воспитательных комнат» и отменил наказания – он вообще перестал обращать внимание на воспитанников. Это не могло не радовать. И хотя жизнь здесь менялась, Чарли и Гертруда не верили, что мистер Агнус Гробб когда-нибудь превратится в добродушного старика.
Выход в город был по-прежнему закрыт.
Рождество получилось лучшим за всю историю Монастыря Святой Марии. Благодаря Мистеру С. никто теперь не запрещал выходить на улицу, играть в снежки, кататься на санках. Даже разрешили украсить ёлку возле футбольного поля!
Гертруда не могла поверить – она впервые получила подарок: кто-то сумел достать маленькое зеркальце, аккуратно упаковать его в старую праздничную бумагу и оставить на её кровати. Конечно, утром подарок отобрала настоятельница, ведь зеркала в монастыре по-прежнему запрещены, но Гертруде всё равно было приятно.
Чарли получил книгу Эль Вафью «Как вести себя, если твои вымышленные друзья – иностранцы?». Ещё летом Гертруда нашла её на чердаке.
Даже белки Фундук и Орех (хотя все утверждали, что белки зимой спят) пробрались в монастырь, оставив на подушках Чарли и Гертруды подарки из леса. Видимо, они чувствовали: это – их последнее Рождество вместе.
А ещё под ёлку кто-то положил завёрнутые в прозрачную бумагу книги. Среди них – новые сказки Братьев Гримм, Льюиса Кэрролла, Шарля Перро, Астрид Линдгрен и Памелы Трэверс. Что удивительно, на обложках было написано:
ПРЕМЬЕРНЫЙ ТИРАЖ!Всемирно известные писатели
в этом году объединились
для специальной рождественской серии!
Гертруда снова играла в футбол. Снова побеждала. Даже несколько раз дралась за мяч. Чарли общался с вымышленными друзьями. Он утверждал, что они его «учат шутить». Жизнь продолжалась. И никто не вспоминал последние месяцы, проведённые в чуланах и на чердаке.
Только смущал какой-то ненормальный старик в рваной одежде. Он забирался на высокую ограду монастыря и кричал, прикармливая воронов:
– Грядёт!! Грядёт грядение!!
* * *Так прошли январь и февраль…
Март медленно перетекал в апрель. И Чарли с Гертрудой готовились к возвращению домой: собирали вещи, книги, даже завели списки.
Они ещё не знали, что всё это делают совершенно зря.
Медленно, но верно приближалась Вальпургиева ночь.
* * *В последнее время многие воспитанники монастыря подшучивали над Чарли и Гертрудой. Никто не верил, что их заберёт некий Мистер С.
– Человек в котелке и с бурчащим зонтом? – говорили все. – Неправдоподобно!
Поэтому с Чарли и Гертрудой в тот самый вечер даже настоятельница не попрощалась. И после ужина Гертруда сразу отправилась в спальню для девочек.
Полгода назад – перед Рождеством – Мистер С. обещал, что заберёт их первого мая на рассвете. И что они с Чарли встретятся с бабушкой!
Гертруда решила: если ляжет спать пораньше, рассвет наступит скорее.
В эту ночь ей приснился странный сон. Она увидела освещённую яркой звездой улицу. На ней – родителей. Сначала маму, а прямо у неё за спиной – папу. Они будто и не расставались. Гертруда никогда в жизни не видела лица родителей – даже во сне они были словно в тумане. («Все фотографии семьи Бо́грандов утеряны бесследно», – говорила повариха Пингва Перей.) Гертруда не раз мечтала хотя бы на мгновение увидеть маму. Но что бы она ни делала, вспомнить родителей не могла. Их лица словно ускользали каждый раз, когда Гертруда хотела к ним «прикоснуться».
Вдруг сон изменился. Гертруда увидела невероятно красивую птицу. С пышными белоснежными перьями и длинной шеей, она исполняла жуткую, но в то же время завораживающую песню.
Гертруде казалось, будто она поднялась в воздух. Будто пари́т и видит комнату для девочек; прогуливающих ночной час ребят в коридоре; чистящую рыбу повариху Пингву Перей. И свет, исходящий от центрального входа в монастырь. Гертруда словно почувствовала: кто-то взял её за руку – она будто смотрела в зеркало.
И вновь послышалась музыка. Эта белоснежная птица так завораживающе пела… Гертруда чувствовала себя счастливой. Свободной. А музыка звучала всё громче.
Где-то вдалеке послышался лай. Гертруда была уверена: это пёс Дьякон.
Казалось, она даже слышит голос мамы. Будто та говорит, чтобы Гертруда поторопилась. Или это бабушка?
Услышала, как рвутся нити.
И снова голос:
– Пора…
Она всё ещё лежала с закрытыми глазами, когда почувствовала резкий запах чего-то горелого. Видимо, у миссис Пингвы Перей снова убежало молоко. И вдруг Гертруда вспомнила. Вчерашний вечер, собранные вещи, а потом – странного гостя в котелке, из-за которого перед Рождеством сгорели детские игрушки. Мистер С.!
– О боже! – прокричал кто-то рядом. Послышался топот. – Он ходит! Он ходит! Это чудо! Мой мальчик ходит!
Гертруда открыла глаза. Невыносимый запах горелого! Как оказалось, запах горелой женщины, которая находилась рядом.
– Я не разбудила тебя, дитя? – Лицо и руки женщины были в саже. – Прости. У тебя случайно нет зеркала? Леди должны всегда иметь зеркала, но я запамятовала, куда положила своё.
Женщина показалась Гертруде забавной: она будто провела ночь в грязи – прямо в пышном бальном платье.
– Извините, но зеркала у меня точно нет. – Гертруда приподнялась и проверила повязки на руках и ногах, прикоснулась к повязке на голове и осмотрелась по сторонам. И ничего не понимала. Казалось, она находится будто в тумане – лежит под шерстяным пледом на старой широкой деревянной лестнице в плохо освещённом и жутко холодном помещении. Кажется, лестница двигалась. Куда-то вверх. Рядом не было ни Чарли, ни Мистера С. Только незнакомые люди. Десятки людей. И они (это было видно по их лицам) были удивлены не меньше Гертруды. Казалось, даже не понимали, как сюда попали. Какая-то женщина в розовом платье пробежала по ступенькам вниз в поисках сына. Она спрашивала у других людей, не видели ли они его, но те пожимали плечами. Другой незнакомый мужчина в странном фиолетовом хитоне и гербом в виде букв «СМ-Рт» на груди спускался по лестнице вниз и спрашивал, не нужен ли кому-нибудь плед. А какая-то девочка плакала и звала маму. К ней подошла женщина в фиолетовом хитоне, взяла за руку и повела за собой. Ещё какой-то мальчик радостно кричал, что «теперь может слышать». Двое мужчин и женщина обнимались, радуясь, что «теперь они совершенно здоровы». Со всех сторон радостно кричали:
– Чудо! Чудо!
Кто-то пел, а какой-то старик выплясывал чечётку.
Будто из ниоткуда заговорил странный голос с ужасным акцентом:
– Для вашего удобства предлагаются пледы и подушки. Через несколько минут вы сможете заказать прохладительные напитки, чай, сыть[8] «Сыть», «Крамбамбуле»[9], фирменный «Сбитень[10] по-деревенски» и кофе. А позже – завтрак и обед. Всё путешествие продлится не более двенадцати часов. Сегодня хорошая погода. Солнечно. Временами – туман. Обращаем внимание на временные неудобства: в связи с ремонтом некоторые ступеньки не работают. Будьте осторожны. Благодарим за внимание.
Гертруда испугалась. Осматривалась по сторонам. А старые деревянные ступеньки продолжали медленно двигаться вверх. Рядом стояли коробки со шляпами, лежало несколько книг и малиновый зонтик. Он ворчал, что дождь всё-таки возможен. Гертруда не могла вспомнить, как здесь оказалась. Воспоминания приходили обрывками: они с Чарли куда-то едут; кажется, с ними был Мистер С.; затем они попали в огромное помещение – как библиотека в монастыре, только в сотни раз шире. И повсюду этот туман. Где Чарли?
– Чу! – крикнула Гертруда. – Чуки-чу!
– Ты тут живёшь? – К ней повернулась женщина с сажей на лице. – Я вдруг поняла, что, помимо зеркала, ещё потеряла мужа. Со мной такое впервые, уверяю.
– Вы познакомились? – По ступенькам к Гертруде спускались Чарли и Мистер С. Они несли подушки, шерстяные пледы и чашки с какао (на чашках так и было написано: «Осторожно, какао!»). – Здо́рово!
– Я испугалась! – Гертруда кинулась обнимать Чарли. Тот чуть не выронил чашки.
А Мистер С. улыбнулся и заговорил со странным акцентом:
– Решили не будить тебя. Потому что ты не хотела просыпаться. И у тебя слюна вот здесь. – Он показал Гертруде на подбородок, передавая ей жёлтую подушку. – Это душка-подушка. На ней сидят. Поэтому она называется душкой. Но если ты будешь на ней лежать, я никому не скажу, хотя для лежания есть другая подушка. – Мистер С. был серьёзен.
