Д. Мицкис - Бердолька Чарли и Гертруды Богранд
Вдруг ступеньки продолжили движение (Гертруда не обращала внимания на скрип). Они поднимались всё выше и выше. К тому времени туман полностью рассеялся.
Чарли открыл рот от удивления. Он ещё никогда такого не видел: несколько десятков «лестниц» переплетались друг с другом.
Какая-то женщина в алом платье гладила себя по лицу, подпрыгивая и радостно всем рассказывая, что теперь она – такая, как все:
– Всё прошло! Невероятно!
Рядом показался рекламный плакат, с которого улыбался весёлый мужчина. Надпись гласила:
Останутся не все. Suum cuique.
– «Каждому – своё», – перевёл Мистер С. с латинского языка.
Подул лёгкий ветерок, где-то из облаков наверху прорывалось солнце.
– Чарли, мы с тобой… Слово не могу подобрать. Вернее, могу, но. Чарли, мы… – Гертруда пыталась сказать слово, которое мучило её с самого начала путешествия.
– Нет. – Чарли улыбнулся. – Я тоже об этом подумал, но потом Руперт всё объяснил.
– Ох, – Гертруда подняла глаза к небу.
– И Мистер С. подтвердил!
– Мистер С.? – отозвался Эдвард, не закончив письмо. – Я слышал о нём.
– Нельзя говорить о ком бы то ни было, когда он здесь. Так рождаются сплетни, дорогие мои, – пробормотал Мистер С., не оборачиваясь. Он продолжал читать газету «Предвестник», одновременно разгадывая кроссворд. По радио диктор что-то рассказывал. Сплошная тарабарщина.
Гертруда проследила за взглядом Эдварда. Тот делал вид, будто не рассматривает её повязку на голове. Стало неловко.
– Хм! – Эдварда будто озарило. – Чарли. Гертруда. До меня только сейчас дошло!
Чарли и Гертруда не ответили. Но это и не потребовалось. Эдвард сиял от счастья.
– Когда Кристофер узнает, он лопнет от зависти! – Эдвард хлопнул в ладоши. Вокруг появился чёрный пух.
Чарли поставил чашку на ступеньку. А Эдвард снова покопался в рюкзаке и достал ещё один свиток. Тут же начал на нём что-то быстро писать. – Кристофер, Кристофер. Никогда не поверишь!
– Эдвард, будь добр! Никаких «молний» до возвращения Чарльза и Гертруды домой! – отозвался Мистер С. – Нам и так уже спутали карты. Всё должно быть секретно, а этому возвращению сегодня посвящена целая газетная полоса. Причём половина – явно выдумка: «Несчастные дети таинственно возвращаются домой», «Их ждут удивительные подарки от тех, кто не терял надежду», «Пятигуз VII Благочестивый подарит детям памятник под названием “Пятигуз VII Благочестивый и дети перемен”». Хотя по «Загр…бному извету» – ни слова. Видимо, готовятся к празднику, ленивцы.
– Генри! Подожди! – по ступенькам вниз бежала-катилась полненькая девочка в коричневом хитоне. Она смеялась, коленками ударяясь о чемоданы: пыталась догнать какого-то мальчика. А тот делал всё, чтобы девочка его не догнала. – Генри! Ну, подожди же!
– Чай, кофе, капучино, какао, молоко? К сожалению, «Крамбамбуле» нет. – По ступенькам спускалась девушка в фиолетовом хитоне с гербом и надписью «СМ-Рт» на груди. Она везла перед собой тележку с чайниками. И вдруг остановилась, увидев Харгеста. – У вас ведь есть «Разрешение на перевозку животных»? Так как, согласно Правилам пересечения гра…
– Разумеется, – перебил её Эдвард. Не поднимая головы, он продолжал что-то писать. – И мне кофе, пожалуйста.
Девушка неискренне улыбнулась, налив в чашки Чарли и Гертруды какао, а Эдварда и Мистера С. – кофе (Эдвард свою чашку достал из рюкзака). Пожелав всем удачной поездки, она продолжила спускаться, делая всем замечания.
Чем выше они поднимались, тем удивительнее Гертруде казалось путешествие. Чарли почти всю дорогу молчал. Но было видно: её брат счастлив. Никакого больше Гробба, никаких Иугий и Пингв. Лишь изредка Чарли бормотал, что больше всего ждал не путешествия, а встречи с бабушкой.
Лестница теперь поднималась не ровной линией вверх, а петляла, порой – даже резко. Все ступеньки (несмотря на то, что они были довольно широкими) теперь были заняты. И девушке в фиолетовом хитоне, спускаясь, приходилось протискиваться между людьми.
Гертруда почувствовала странный запах и обернулась. В руках у Эдварда синим пламенем горел свиток.
– Что ты делаешь? – выкрикнула Гертруда, отодвинувшись от Эдварда подальше – чтобы огонь не перебросился на её плед.
– Э-э-м… А на что это похоже? – не понимал Эдвард. – «Молния» для ма… Ладно. Я пока музыку послушаю.
Эдвард надел наушники, закрыл глаза и облокотился на рюкзак. Гертруда время от времени смотрела на него, а Эдвард словно делал вид, будто этого не замечает. Поведение Эдварда Гертруде казалось странным. Он так обрадовался, что познакомился с ней и Чарли, а теперь делает вид, что спит.
Неподалёку пролетели белые и чёрные вороны.
Харгест сопел. Для него ступенька была мала, из-за чего его лапы постоянно сползали.
Снова показался рекламный плакат:
КНИЖНАЯ ЛАВКА «ПИТ И ПЭТ»Каждому посетителю – гоголь-моголь в подарок!
С каждой минутой путешествия на душе становилось спокойнее. Многие шутили, играли на Доске Уиджи[11] – пытались так связаться с родными. Дети бегали друг за другом. Кто-то обсуждал подарки, которые вскоре каждый получит. А мужчина с маленькой бородкой рассказывал о родственниках, с которыми давно мечтал встретиться.
Лестница дрогнула. Многие ахнули.
Рядом снова показался рекламный плакат:
НОВЫЕ РАДИОПРИЁМНИКИ ОТ БРАНЛИ И ГЕРЦАНе только слушайте, но и чувствуйте!
Уже в продаже! Всего 5 с/г!
– Pagan! – Гертруда услышала откуда-то позади неприятный голос и тяжёлые шаги – будто деревья падали или лошадь заблудилась. – Pagan! Расселись. Пускают всех подряд, а потом удивляются. Пятигуз спятил. Блюдолиз!
Толстый круглолицый мальчик в дурацкой шляпке и чёрном хитоне спускался вниз. Гертруда удивилась, что деревянные ступеньки под ним не трескались. Рядом с мальчиком шла худая девочка, укутавшись в зелёный хитон. Она поддакивала ему. И мальчик продолжил:
– И больше их с каждый днём! Едут и едут!
Девочка снова поддакнула.
Мальчик остановился возле Мистера С. Удивился, посмотрел по сторонам. Уставился на Эдварда и на клоунские очки Чарли и Гертруды.
Затем толстый мальчик и худая девочка продолжили спускаться по ступенькам:
– Докатились…
Что-то Гертруде подсказывало: не в последний раз она видит этих двоих.
* * *Поездка вскоре стала казаться нуднейшей. Хотя всем желающим раздавали утешительные сувениры: маленькие стеклянные яблоки с гравировкой, значки и брелоки в форме змеи; ручки, браслеты, открытки и магниты, а также кулоны и амулеты – на счастье и удачу.
Лестница поднималась вверх уже восемь или девять часов, когда Чарли завыл, что хочет есть. Гертруда тоже была голодна, а Эдвард не признавался. У Гертруды разболелась голова, а повязки на руках постоянно сползали. Пора сменить бинты, но Гертруда не решалась попросить об этом Мистера С.
– Удивительное время. Спасибо, – сама с собой разговаривала бледная девочка, спускаясь по лестнице. Вокруг неё летали разноцветные бабочки. – Меня зовут Линда Глум. Очень приятно.
Солнце уже садилось за горизонт (хотя Гертруде казалось, что ещё не так поздно), раскрасив небо красными тонами. По ступенькам вверх и вниз ходили люди. Видимо, перезнакомившись, они искали компании для общения. Было много людей в хитонах разных цветов. Но не было рядом никого из детей в подобной одежде. Никого, кроме Эдварда.
Неподалёку пролетели светлячки.
По ступенькам вниз спускались девушки в фиолетовых хитонах. Они остановили тележки как раз в тот момент, когда Мистер С. громко выругался. Последние полчаса он читал газету и слушал радиоприёмник, подставив его к уху. Гертруда поняла, что передают спортивную трансляцию, так как Мистер С. кричал: «Ну, куда ты бьёшь?»
– Извините за поздний обед-ужин, – сказала одна из девушек в фиолетовом хитоне, поднявшись к Чарли, Гертруде и Эдварду. – Небольшие сложности. «Гуакамоле»[12], «Сочиво по-деревенски» или стандартный набор? Только не кормите воронов! Это привередливые птицы. Кормите голубей, если вам нужно кого-нибудь покормить. Итак, какие наборы желаете?
– Наверное, обычный, – ответил Чарли.
Девушка достала из тележки три фиолетовые коробки. Гертруда не удивилась, заметив, что Эдвард не спит. Он тоже взял коробку, попросив налить ему чаю. Мистер С. взял для себя детский набор, а также корм для светлячков.
Коробка была необычной: она раскладывалась на четыре части, превращаясь в удобную подставку. На нижней стояла тарелка розового супа, в левой – оранжевое пюре, сосиски и два яйца, в правой – сладкие гренки, пирожные и вишнёвый пирог. А в верхней части находились салфетки, вилки, ложки, ножи, соусы всевозможных цветов и шоколад.
