Юрий Лигун - Боцман, бурундук, кот и крыса
– Господи, помоги!
Других молитв он не знал, поэтому, запинаясь, начал говорить с Богом своими словами, но с каждым словом голос креп, а страх и растерянность отступали.
– Господи, прости меня, что я не верил Тебе и думал, что я самый хороший и что я всегда выпутаюсь из любой передряги. И сегодня Ты показал, чего я на самом деле стóю. Помоги, Господи! Не за себя прошу, а за экипаж и пассажиров. И за корабль прошу! Не дай им погибнуть! А если надо, я готов утонуть за всех…
Долго капитан говорил с Богом, а потому и не заметил, что ветер чуть-чуть изменился и корабль понесло мимо скал. А когда скалы оказались позади, вахтенный помощник доложил, что рули опять работают, а рация говорит. Другой бы на месте капитана весело рассмеялся и сразу забыл бы свою минутную слабость.
Но капитан не рассмеялся, а заплакал, как маленький мальчик, и не забыл никогда…
Как не забыл и песню, которую услышал сквозь яростное клокотание волн у подножья тех страшных скал:
Волна волнения полна —
Чем выше, тем сильней
Страстями пенится она,
Но нет смиренья в ней.
Она взаимности не ждёт:
Полна своей любви,
Волна влюблённая несёт
На скалы корабли.
И только Божия любовь,
Что выше гордых скал,
Всех защитит от бурных волн,
Кто щит её искал.
…Только этот шторм случился много позже. А сегодняшняя ночь была так хороша, что наша троица покинула трюм и расположилась на палубе за большой шлюпкой. Вверху сияли звёзды, которым совершенно не мешала молодая луна. Внизу шуршали волны и тёрлись шершавыми щеками о корпус корабля. Лёгкий ветерок благоухал и навевал приятные воспоминания.
– Лежу однажды на диване, – начал мурлыкать Максюта, – и вдруг слышу…
– Кис-кис-кис! – перебил Максюту вкрадчивый шёпот.
Бурундук осторожно выглянул из-за шлюпки и увидел капитана, который шёл по палубе с вытянутой вперёд рукой. В руке он держал кусок сыра, а вторую руку зачем-то прятал за спиной.
– Кис-кис-кис! – призывно пел капитан, размахивая сыром.
Учуяв любимый запах, Полундра облизнулась и сказала:
– Максюта, гляди, к нам сыр идёт. Так почему бы не отужинать?
Когда речь шла об ужине, Максюту два раза просить не приходилось. Он и сам был не против сыра под звёздами. Поэтому кот выскочил из укрытия и на пятой велосипедной скорости бросился к тринадцатому капитану. Но вместо угощения был грубо схвачен за шкирку и молниеносно засунут в старый мешок из-под гречневой каши.
– Ого! – удивлённо клацнула зубами Полундра. – Куда это он его?
А вот Бурун Борисович всё понял сразу. Он вообще был сообразительным, потому что без соображения в тайге долго не проживёшь.
– Капитан кота не любит, – быстро начал соображать Рундук. – Максюта сам говорил. А терпел он его из-за тебя. Потому что тебя он не любит ещё больше. Ты сама говорила. Но ты давно не показывалась на глаза. Значит, он подумал, что тебя нет. А раз тебя нет, то и кот не нужен… Значит, надо…
– …соображать быстрее! – не выдержала Полундра. – Он его к борту тащит!
– Значит, надо показаться на глаза, – невозмутимо закончил мысль бурундук.
– Сейчас покажусь, – злобно прошипела крыса и как торпеда бросилась под ноги капитану.
От неожиданности тот выронил мешок, откуда тут же выпрыгнул Максюта и в один миг разукрасил своего обидчика до неузнаваемости. Увидев, что дело сделано, Полундра бросилась наутёк, не забыв прихватить сыр, а за ней рванул перепуганный Максюта.
Исцарапанный же капитан неожиданно прозрел, то есть у него наладилось правильное зрение и он сразу увидел всё с правильного боку. А с правильного боку выходило, что при наличии живой крысы списывать Максюту рановато.
Тем более вон как резво он за ней погнался!
Глава 18
Крысиный волк
– Хорошо тебе! – как-то принеся очередную порцию сыра, муркнул Максюта Полундре.
– Чем же это мне хорошо? – подозрительно обнюхивая сыр, спросила крыса.
А подозрительно она его обнюхивала, потому что решила, что сыр отравлен. Он ужасно вонял и был покрыт какой-то влажной корочкой, из-под которой проглядывала голубоватая плесень. Но несмотря на свой потасканный вид, этот сыр был очень иностранным и очень дорогим. Потому что его чуть ли не тысячу лет назад изобрёл один французский пастушок из горной деревеньки Рокфор.
Как-то этот пастушок взял с собой на горное пастбище кусок чёрного хлеба с овечьим сыром, который он добывал из молока овец, которых пас. Но пасти овец – занятие не то чтобы скучное, но несколько тихое. Ведь с овцами сильно не покричишь. А пареньку очень хотелось с кем-нибудь покричать, даже больше, чем чего-нибудь съесть. Поэтому неудивительно, что когда среди овец пастушок увидел незнакомую, но очень красивую девушку, которая, чтобы срезать путь, шла сквозь лохматое стадо, он начисто забыл про бутерброд и пошёл за ней, чтобы вдоволь покричать.
А когда накричался и примерно через месяц вернулся, то увидел, что с овцами ничего не случилось, благо травы было вдоволь, а вот бутерброд, оставленный в известковой пещере прямо на земле, сильно испортился. Из-за чёрного хлеба, набравшего в пещере влаги, сыр заплесневел и стал голубым.
Вы бы его точно выкинули в мусоропровод. Но за месяц пастушок так проголодался, что закрыл глаза и положил эту гадость в рот. Каково же было его изумление, когда рот наполнился совершенно непередаваемым вкусом!
Пастушок облизал все свои пальчики и бросился домой за новым бутербродом. Вот так тыщу лет назад был изобретён знаменитый овечий сыр рокфор, который сегодня стал украшением любого стола. И Максюте он бы точно не попал в лапы, если бы не день рождения тринадцатого капитана.
Когда Максюта рассказал, что лично видел, как капитан уплетал заплесневелый сыр и при этом громко причмокивал и причавкивал, Полундра успокоилась и, помогая себе лапками, быстро затолкала рокфор внутрь.
– Умр-умр-умр! – сказала она, не переставая работать челюстями.
– Чего? – не понял Максюта.
– Я говорю, чем же это мне хорошо?
– Ну как чем? Плаваешь себе по морям, видишь разные страны, сыр ешь, опять же работать не надо, и никто тебя за хвост не дёргает.
– А тебя что, дёргают? – спросил подошедший Бурун Борисович.
– Бывает… – фыркнул Максюта.
– Подумаешь, за хвост дёрнули! – воскликнул Рундук. – Это ещё не повод другим завидовать. Вот пожил бы в тайге с моё, вообще бы без хвоста остался.
– Точно! – согласилась Полундра, слизывая с усов остатки сыра. – Только по сравнению с крысиной жизнью твоя тайга – дом отдыха.
– Почему? – хором спросили Рундук и Максюта.
– Потому, что крысиная жизнь – это сплошной караул. Ведь люди объявили нам войну. И главное, никому не объявляли – ни бегемотам, ни обезьянам, ни канарейкам. А нам объявили! Будто крысы не твари Божьи, а инопланетяне какие… – Сказав это, Полундра обиженно засопела и спросила: – А сыра больше нет?
– Больше нет, – мяукнул Максюта. – Но я тебе ещё добуду, только про войну расскажи.
– А чего рассказывать! На войне как на войне. Идут продолжительные бои с переменным успехом. Так у людей – танки, пушки, самолёты, атомные бомбы, подводные лодки, газонокосилки, ядовитые таблетки, электрический ток, топоры, лопаты, молотки, гвозди, пилы, капканы, коты (прости, Максюта, это я не про тебя!), собаки, спички, танки, пушки…
– Стоп! – перебил крысу Рундук. – Про танки и пушки ты уже говорила.
– Ну и что! – не смутилась Полундра. – Повторение – мать учения. Короче, у них танки и пушки, а у нас лапки да ушки. Разве это справедливо?! Дали б нам хоть один танк, тогда бы посмотрели…
– А ты разве умеешь на танке? – удивлённо мяукнул Максюта.
– Лично я – нет! Но наше крысиное братство насчитывает шестьдесят восемь видов. Так неужели никто на танке не сможет?
– Послушай, Полундра, если вас так много, то почему ты на корабле одна? – попытался сменить тему Рундук.
Но тему сменить не удалось, потому что своим вопросом он только подсыпал соли в перец.
Полундра помолчала, посмотрела на звёзды, подставила усы вкусному ветру, а потом грустно вздохнула и сказала:
– Потому я и одна, что людям мало танков и пушек. Они ещё крысиного волка придумали…
– А это ещё кто? – дрожа ушами от предчувствия нехорошего, спросил Максюта, который уже жалел, что позавидовал Полундре и затеял этот дурацкий разговор.
– Крысиный волк, чтоб вы знали, это самая злая из всех корабельных крыс…
Сказав это, Полундра снова надолго замолчала. Первым не выдержал кот:
– Ну, самая злая – и что?
– А то, что люди натравливают её на нас… От крысиного волка не убежишь, потому что он в сто раз быстрее, и не победишь, потому что он в сто раз сильнее, и не обманешь, потому что он знает все наши уловки. А главное, совести у него нет, потому что крысиный волк – самый гнусный предатель.
