Рик Янси - Меч королей
В тот день из-за дополнительных занятий я пропустил автобус, и дядя заехал за мной в школу. Мы сразу покатили в пункт, где сдают на права. На этот раз тест я прошел – сделал четыре ошибки, на одну меньше допустимого максимума. Чтобы отметить такое событие, я отвез дядю пообедать в «Айхоп»[6]. Себе заказал «рутти тути фрэш»[7]. Дядя взял «пэтти мелт»[8]. Он был в своей форме и чаще, чем обычно, облизывал губы.
– Ну, Альфред, что ты решил?
– О чем?
– О нашей операции для мистера Майерса.
– По-моему, очень нечестно грозить мне приемной семьей, если я не соглашусь.
– Забудь ты об этих честно-нечестно. А честно, что ты не хочешь помочь своему единственному кровному родственнику?
– Ты только что велел забыть про честно-нечестно и сразу спрашиваешь, честно ли я поступаю.
– И что?
– Это нечестно.
– Что-то мне подсказывает, Альфред, что ты со мной шутки шутишь, а это наглость для сопляка в твоем положении. Итак, выбор за тобой, спрашиваю в последний раз: ты поможешь мне сегодня ночью?
– Сегодня? Ты собираешься сделать это сегодня?
Дядя кивнул. Он пил уже третью, наверно, чашку кофе и поэтому кивал быстро и резко, как китайский болванчик.
– Придется. Сэмсон уехал из города, а Майерс хочет вернуть свой меч как можно быстрее. Сейчас или никогда. Четвертая четверть[9], последние десять секунд.
– Значит, ты все равно это сделаешь, и неважно, помогу я тебе или нет?
– Я дал слово, Альфред. Я пообещал, – сказал дядя, причем так многозначительно, словно хотел напомнить, что и я должен сдержать свое, хотя никакого слова я не давал. – Так что остался только один вопрос… Ты мне поможешь?
Я замешкался с ответом, и тогда дядя пригнулся ко мне и зашептал:
– По-твоему, я этого не сделаю? Думаешь, не отправлю тебя обратно в приемную семью?
Я вытер щеку салфеткой, но та была в сиропе, и щека у меня стала липкой.
– А я возьму и расскажу полиции, что ты украл меч.
– Не ори так, ладно? Говори тише. Я не вор. Я собираюсь вернуть украденное хозяину. Я, Эл, делаю доброе дело. А теперь спрашиваю в последний раз: ты мне поможешь?
Я снова утерся липкой салфеткой и почему-то подумал об Эми и о том, что Барри Ланкастер, если узнает про наши занятия, вероятно, захочет меня убить. А еще я вспомнил о маме, которая умерла от рака, и о папе, которого никогда не видел. Последний родной человек сидел напротив, накачивался кофе, нервно облизывался и барабанил пальцами по столу.
– Ладно, – сказал я. – Но я несовершеннолетний, и, что бы там ни случилось, во всем обвинят тебя.
– Что бы там ни случилось, – ответил дядя, – это навсегда изменит нашу жизнь.
Я еще вспомню эти слова дяди Фаррела, когда он повернется ко мне и прошепчет мое имя. За секунду до смерти.
5
Уже в машине, на пути к Сэмсон-Тауэрс, я спросил:
– Дядя Фаррел, а ты придумал, как это сделаешь?
– Что сделаю?
– Как меч раздобудешь. Там же камеры наблюдения.
– Мы вырубим электричество.
– Во всем здании?
– Нет, только в системе безопасности. У нас часто бывают перебои.
– И нет дублирующей системы?
– Ее тоже можно отключить. Правда, если она будет отключена больше десяти минут, автоматически поступит сигнал в полицию.
Я немного подумал.
– Значит, у нас есть десять минут с момента, когда ты отключишь систему, иначе сигнал поступит в полицию.
– Ага. Но до ее приезда будет еще минут пять-десять.
– А ты откуда знаешь?
– Альфред, у нас уже бывали учения.
Дядя вздохнул, а его голова снова закачалась, как у болванчика.
– Хорошо, – сказал я. – Значит, окно возможности не больше пятнадцати минут.
– «Окно возможности»? Альфред, ты смотришь слишком много кино.
– А вдруг, пока мы будем в офисе мистера Сэмсона, внизу кто-нибудь появится?
– Пока ты будешь в офисе мистера Сэмсона.
– Я?
– Я же не могу туда пойти, Альфред. А зачем еще ты нужен? Я буду прикрывать тебя внизу. Проведу в офис, ты заберешь меч, и мы смоемся. Потом я позвоню мистеру Майерсу, и мы обменяем этот меч на вторую половину нашего миллиончика.
Какое-то время мы ехали молча. Впереди на фоне ночного неба маячил Сэмсон-Тауэрс.
– Значит, так, Альфред, – произнес дядя Фаррел, въехав на подземную автостоянку. – Сиди в машине и жди. Сразу после пересменки я вернусь и заберу тебя.
Короче, он ушел, а я остался сидеть, сгорбившись на пассажирском месте. На моих часах было десять сорок пять. Признаться, я испытывал некоторый азарт, хотя дело казалось очень сомнительным. Как в кино про шпионов, только мы с дядей не были шпионами и это было никакое не кино. То есть это не было кино про шпионов, а просто пятнадцатилетний пацан и его дядя пытались выкрасть меч, который то ли принадлежал, то ли не принадлежал типу, заплатившему за это кучу денег.
Вернулся дядя Фаррел, и я вылез из машины.
– Все чисто, – шепнул дядя. – Шевелись, Альфред! Я уже отключил питание.
После этого он открыл багажник и вытащил оттуда потрепанный брезентовый вещмешок.
– А это зачем? – тоже шепотом спросил я.
В гараже никого не было, так что я сам не знаю, зачем шептал.
– Ты же не хочешь, чтобы все видели, как ты тащишь в нашу квартиру здоровенный меч? На, держи. – Дядя вручил мне мешок.
Мы поднялись в лифте на первый этаж. Там было тихо, только журчал и булькал фонтан, и наши шаги жутковато звучали в просторном пустом холле.
Мы дошли до пункта охраны. Все мониторы были темны. У дяди на лбу выступили капельки пота.
– Отлично, Альфред, приступаем, – сказал он.
Мы вошли в лифт, и дядя Фаррел достал из кармана ключи от отдела администрации. К этому моменту он уже очень сильно вспотел. И я тоже весь взмок, а еще у меня язык так распух, что едва помещался во рту. Мы не разговаривали. Втайне я надеялся, что наш квест закончится ничем. Тогда мы скажем мистеру Майерсу, что не нашли меч, и разбогатеем на целых полмиллиона, не украв того, что не принадлежало нам и, возможно, даже ему.
Двери лифта открылись. Мы вышли. Сердце так колотилось, что даже дышать было больно. Чтобы как-то облегчить боль, я старался вдыхать по чуть-чуть и неглубоко.
Двойные двери в офис мистера Сэмсона были прямо напротив лифта. Дядя Фаррел глянул на часы. Я со своими уже сверился.
– Так, минус четыре минуты, полет нормальный, – шепнул дядя.
После этого он вставил ключ в замок, и двери беззвучно открылись. Я пошарил рукой по стенке в поиске выключателя.
– Никакого света, – прошипел дядя Фаррел и вытащил из-за ремня фонарь.
– Свет от фонаря тоже могут заметить, – сказал я.
– Надо же, Альфред, а я, как нарочно, забыл инфракрасные очки. Так что, думаю, выбора у нас нет.
Дядя включил фонарь, и луч света заплясал на секретарском столе из красного дерева.
– И где он? – спросил я.
– Не знаю.
– Ты не знаешь?
– Не знаю, но думаю, что где-то здесь.
Дядя достал из кармана пару резиновых перчаток.
– Это же для мытья посуды?
– Взял их в шкафчике уборщика. Давай надевай.
– А твои где?
– Эл, я здесь работаю, – напомнил дядя. – Мои отпечатки ничего не доказывают.
– Но разве полицейских не заинтересует, почему ты залапал всю мебель в офисе мистера Сэмсона?
Дядя пару секунд молча таращился на меня, а потом сказал:
– У нас только одна пара.
Я стянул левую перчатку и передал ее дяде.
– Я правша, – возразил он.
– И я тоже.
Мы посмотрели друг другу в глаза.
– И что? – спросил дядя. – Я же не мог все предусмотреть.
Я вздохнул и снова надел перчатку. Дядя повел фонарем влево и осветил позолоченную ручку двери. Кабинет Сэмсона.
– Если меч где-то в офисе, – с придыханием произнес дядя Фаррел, – то он должен быть там. Держи фонарь, Эл.
Дядя дрожащими пальцами перебирал ключи на связке, а я ему светил и одновременно пытался следить за часами, но у меня ничего не получалось: было слишком темно, а я не мог отвести фонарь от ключей.
Дядя выбрал нужный, как ему показалось, ключ, но ошибся; он выругался и возобновил поиски.
Попробовал следующий. Этот подошел, и мы шагнули в кабинет мистера Сэмсона. Прямо напротив двери стоял массивный стол; рядом с ним, вдоль стены, – кожаный диван, а по трем сторонам кабинета – книжные шкафы. Кабинет был просто огромный, раза в два больше, чем вся квартира дяди Фаррела. Слева от стола у дальней стены была еще одна дверь.
