Владимир Малюгин - Жизнь такая, как надо: Повесть об Аркадии Гайдаре
Садовника играл Аркадий. Роль внучки исполняла младшая сестренка Катюшка.
Аркадий с большой бородой из пакли и с трубкой во рту важно осматривал цветы, выгоняя из сада маленьких зеленых букашек.
Еще в одном спектакле он изображал старого отставного солдата. Аркадий увлеченно размахивал указкой, а его партнеры, игравшие деревенских мальчишек, повторяли за ним хором:
Буки, аз, буки, аз.
Счастье в грамоте для нас.
Но что особенно надолго запомнилось, так это, конечно, спектакль «Мцыри» по Лермонтову, в котором Аркадий играл главную роль.
Поначалу все шло как нельзя лучше. Уже распределили роли, начались репетиции — и вдруг заминка: кто же будет играть барса? Ведь в Арзамасе зверинца нет, зоопарка тоже, а без барса какой спектакль?
И выход нашли. Решили привлечь к участию в представлении… соседского кота. Кот, правда, не пятнистый, весь рыжий, но зато огромный и толстый.
Коту бросили сырую кость, он грыз ее и рычал от удовольствия, помахивая пушистым хвостом. Ну совсем как у Лермонтова!
Но когда Аркадий тихонько задел кота рогатым суком, «барс» истошно завыл и вцепился когтями Аркадию в ладонь. Исполнитель чуть не закричал от боли. Очень хотелось отбросить кота, но тогда бы зрители, с таким восторгом наблюдавшие за борьбой Мцыри с разъяренным хищником, конечно, разочаровались бы и спектакль провалился.
Аркадий упал на пол и продолжал «борьбу». Но вот враг стал изнемогать и уже совсем жалобно запищал. Аркадию стало жалко кота, и он выпустил его.
«Барс» недовольно фыркнул, сверкнул зелеными глазами и, поджав хвост, удрал.
Спектакль прошел с успехом. Долго вызывали на бис артистов и, конечно, Аркадия и даже рыжего кота, но тот, выглядывая из-под кровати, сердито сверкал своими зелеными глазами. Весь вид его красноречиво говорил, что участвовать в спектаклях он не имеет никакого желания…
Аркадий ликовал. С гордым видом победителя он целую неделю показывал мальчишкам искусанные котом руки и царапины на шее и декламировал:
Ты видишь на груди моей
Следы глубокие когтей…
…Весну в доме Голиковых всегда ждали с нетерпением, особенно Аркадий. Почернеет снег, запоют веселые ручьи, и кругом станет зелено-зелено, а там и лето — благодатная, счастливая пора.
Правда, вот только грязь после дождя в Арзамасе непролазная. Выйдешь на крылечко, слышишь, звякнуло кольцо на соседской калитке. Сосед вышел — в галошах на босу ногу, в разодранном картузе, в полушубке. Поглядел направо, налево.
— Вот так грязища!
— Ну и послал же бог! — откликается прохожий, с трудом вытягивая ногу из жидкой грязи.
— Пожалуй, того… не перейдешь через улицу-то, — сокрушается сосед.
— Куда там! Вчерась городскому голове новые сапоги принесли, охотницкие, нарочно заказывал для грязи. Одиннадцать целковеньких отдал. А вот нам-то как?
В такую погоду маленьких Голиковых на улицу не выпускают. Вот летом — совсем другое дело, тут уж полное раздолье!
Этим летом Аркадий облазил с ребятами все окрестности города. Рощи — Высокая гора и Утешная, — берег речки Теши, кладбище, заросшее, как лес, высокими старыми деревьями, Горячий пруд с орешником по берегам, Мокрый овраг с его родниками, бьющими прямо из-под земли.
Каждый день Аркадию приносил много открытий.
Учился он тогда в частноприготовительной школе Хониной, готовясь поступить в реальное училище.
Школа Хониной помещалась на Большой улице. Обычный двухэтажный домик, окрашенный в голубой цвет. У Хониной училось человек 35—40. Аркадий неохотно посещал голубой дом. Здесь учились избалованные сынки богатых родителей, а главное, все они ужасно «задавались».
Вот Инка Бебешина — дочь купца, так ее папочка на пролетке привозит, хотя и живет эта самая Инка на той же улице, где школа. Да, конечно, он, Аркадий, ни за что не стал бы ходить в этот дом, если бы не мама. А маму уверили, что лучше Хониной никто в реальное училище не подготовит.
Хонину звали Зинаидой Васильевной. Сначала ее Аркадий даже полюбил, но потом его симпатии постепенно улетучились. Во-первых, Хонина заставляла решать задачки по всем учебникам, какие только есть на свете. А это же совсем не весело. А во-вторых, Хонина часто ворчала на новую учительницу, очень молодую девушку, в сером гимназическом платье.
Новую учительницу тоже звали Зинаидой Васильевной. Эта учительница занималась с третьим классом, в котором учился Аркадий, но только тогда, когда старшая Зинаида Васильевна болела. А болела она почему-то часто.
Однажды Хонина вошла в класс и предупредила:
— Дети, завтра я в школу не приду, плохо себя чувствую. Но мы ждем инспектора из Нижнего. Когда он войдет в класс, вы должны встать и хором сказать: «Здравствуйте, Ваше высокопревосходительство!» Понятно? Давайте повторим, прорепетируем. Итак, здрав-ствуй-те, Ва-ше вы-соко-превос-хо-ди-тельство.
Ученики хором повторили приветствие.
— Ну вот и хорошо. Только надо громче. Постарайтесь!
На другой день вся школа ожидала приезда высокого начальства. Молоденькая учительница нервничала больше всех: инспектора, да еще из Нижнего, она никогда в жизни не видела. Но начальство задерживалось, и она ушла в самый дальний класс, к первоклассникам.
И вдруг, о ужас, из комнаты, где занимался третий класс, донеслось:
— Здрав-ствуй-те, — и еще громче, оглушающе: — Ва-ше пре-вос-ходи-тель-ство!
Сразу же после этих слов последовал взрыв смеха.
«Ну, опозорились, — думала учительница. — Провалились! Будет мне за это от Хониной». — И поспешила в третий класс. И что же! В раздевалке, что рядом с третьим классом, стоит оборванный, с сумой старик в лаптях! Его-то и приветствовали третьеклассники.
Оказывается, Аркадий, которому лучше всего видно в окно, кто идет двором, предупредил класс: «Как только появится инспектор, я дам команду встать и здороваться». И вот дал.
Конечно, он, Аркадий, видел, кто шел в школу, но надо же разыграть ребят!
Старик так ничего и не понял. А молоденькая учительница, видя лукавую мордочку Аркадия, сказала:
— Дедушка, вы не туда зашли, здесь школа.
Однажды, когда Хонина снова заболела, Зинаида Васильевна проводила письменную работу по арифметике. Аркадий быстро решил задачку и еще два примера, и делать ему стало просто нечего.
Сосед по парте сопел, старательно переписывая то, что решил Аркадий. Вообще, ужасно скучно! Зинаиде Васильевне надо сразу быть в трех классах — хоть разорвись! — ведь начальница болеет. Только и поспевай из одного класса в другой.
Воспользовавшись этим, Аркадий от нечего делать привязал к бумажному шарику нитку, налил в него чернил и стал «удить рыбу».
Ребята, которые успели решить задачу, тоже заинтересовались рыбной ловлей и весело хохотали над проделками Аркадия.
Вошла Зинаида Васильевна и сделала замечание: «Аркадий, перестань!» Но Аркадий так увлекся, да еще ребята вокруг смеются, разве бросишь веселое занятие!
Тут уж Зинаида Васильевна не на шутку рассердилась. Она подошла к парте и строго сказала:
— Голиков! Дай сюда свою глупую игрушку. Сейчас же!
— Я не могу ее отдать, — попробовал возразить Аркадий: ему совсем не хотелось, чтобы учительница испачкалась в чернилах.
Но было уже поздно.
Зинаида Васильевна схватила шарик, он лопнул в руках, и… на сером платье появились большие чернильные кляксы.
Аркадий чуть не заплакал от горечи: он же совсем не собирался обидеть учительницу. А еще горше стало после того, когда Аркадий узнал, что учительница очень бедная и он испортил ее единственное шерстяное платье — форму бывшей ученицы восьмого класса гимназии.
С тех пор Аркадий чем-нибудь хотел загладить свою вину перед молоденькой учительницей. И случай вскоре представился.
С одним из учеников, Колей Недошивиным, случилось несчастье: Коля шел по улице, а напуганная собакой лошадь шарахнулась в сторону тротуара и сбила мальчугана.
Зинаида Васильевна была в отчаянии. Мальчика нужно срочно везти в больницу, а с кем оставить три класса неугомонных воспитанников?
И Зинаида Васильевна обратилась к Аркадию.
— Голиков, — сказала она, — следи за порядком. Я скоро вернусь.
Счастливый и гордый, что именно ему, а никому другому доверили школу, засунув руки в карманы, ходил Аркадий из класса в класс, наблюдая за порядком.
В классах, конечно, стоял невообразимый шум, но Аркадий хоть ненадолго, но водворял порядок и, где плохо действовали слова, не стеснялся дать по затылку.
Такой педагогический прием делал свое дело.
Через полтора часа Зинаида Васильевна вернулась из больницы. У двери ее встретил сияющий Аркадий. Он доложил учительнице, что все в порядке и что ученики «усердно» решали задачки и примеры на вычитание и сложение.
Но это не обрадовало молодую учительницу. Глаза у нее были в слезах. Коля Недошивин умер…
Хонина откровенно заискивала перед богатыми родителями. Во всяком случае, если в школу приходила разъяренная мамаша Гани Хомотьяна (сына крупного помещика) и при учениках набрасывалась на молоденькую учительницу («По какому праву моего Ганю выставляют за шалости в коридор?»), то Хонина предоставляла ей самой обороняться от нападок родительницы.
