Льюис Кэрролл - Приключения Алисы в Стране Чудес
— Не люблю кошек! — возмущенно крикнула Мышь. — А ты бы их любила на моем месте?
— Ну, наверно нет, — сказала Алиса примирительным тоном, — не сердитесь из-за этого. Но я бы хотела, чтобы вы взглянули на нашу кошку Дину: думаю, вы бы полюбили кошек, если бы увидели ее. Она такое милое создание, — продолжала Алиса, наполовину сама для себя, лениво плывя по озеру, — и она так очаровательно мурлычет, сидя у камина, лижет лапку и умывает мордочку — и она такая мягкая, ее так приятно гладить — и она так замечательно ловит мышей — ох, простите!» — снова вскрикнула Алиса, ибо на сей раз у Мыши вся шерстка встала дыбом — как видно, теперь она была оскорблена не на шутку. — Мы не будем больше говорить о Дине, если вы не хотите!
— Мы, ну как же! — возмутилась Мышь, которую пробирала дрожь до самого кончика хвоста. — Можно подумать, это я начала эту тему! Наша семья всегда ненавидела кошек: гнусные, низкие, вульгарные твари! Даже не упоминай этого слова в моем присутствии!
— Нет-нет, больше не буду! — воскликнула Алиса и поспешила сменить тему разговора. — А вы… вы любите… любите… собак?
Мышь ничего не ответила, так что Алиса пылко продолжила:
— У нас по соседству живет такой чудный песик — мне бы хотелось его вам показать! Маленький терьер с блестящими глазами и такой длинной вьющейся коричневой шерстью — прелесть! Он умеет приносить брошенные предметы, и служить, прося угощение, и вообще, он столько всего умеет — я и половины не упомню! Он принадлежит фермеру, ну, вы понимаете, так тот говорит — от этого пса столько пользы, что за него и сотни фунтов не жалко! Представьте, переловил уже всех крыс и м… ой, нет! — огорченно вскрикнула Алиса. — Боюсь, я опять ее обидела! — ибо Мышь теперь плыла прочь со всей резвостью, на какую была способна, так что по озеру даже пошли волны.
— Мышка, милая! — кротко позвала ее Алиса. — Вернитесь, пожалуйста, и мы больше не будем говорить ни о кошках, ни о собаках, раз они вам не нравятся!
Когда Мышь услышала это, то повернулась и неспешно поплыла назад: ее мордочка была совсем бледной (от гнева, решила Алиса), и когда она заговорила, голос ее был слаб и дрожал:
— Давай выберемся на берег, и я расскажу тебе мою историю, тогда ты поймешь, за что я ненавижу кошек и собак.
И в самом деле, пора было выбираться, ибо в озере уже становилось тесно от упавших туда птиц и зверей: среди них были Утка и птица Додо, Попугай Лори и Орленок [8] и другие странные существа. Алиса указала путь, и вся компания поплыла к берегу.
Глава III. Предвыборный марафон и длинная история
Компания, собравшаяся на берегу, выглядела воистину странно: птицы с мокрыми, волочащимися по земле перьями, звери со слипшейся шерстью — в общем, все промокли насквозь и пребывали не в лучшем расположении духа.
В первую очередь, разумеется, их интересовало, как же побыстрее высохнуть: они принялись это обсуждать, и несколько минут спустя Алиса уже разговаривала со всеми совершенно свободно, словно знала их всю жизнь. Конечно же, у нее возникла довольно долгая дискуссия с Лори, который в конце концов надулся и заявил: «Я старше тебя, и лучше знаю»; однако Алиса не могла с этим согласиться, не зная, сколько ему лет, а поскольку Лори отказался назвать свой возраст, спор на этом и завершился.
В конце концов Мышь, которая, как видно, пользовалась здесь определенным авторитетом, возгласила: «Сядьте все и слушайте меня! Я вас быстро высушу!» Они все моментально расселись, образовав большой круг с Мышью в центре. Алиса смотрела на нее с особенным вниманием, поскольку чувствовала, что непременно схватит серьезную простуду, если не просохнет в ближайшее время.
— Гхм! — важно откашлялась Мышь, — вы готовы? Это самая сухая вещь, какую я знаю. Попрошу тишины! «Вильгельм Завоеватель, чье дело получило благословение Папы Римского, в скором времени добился повиновения англичан, которые нуждались в правителях и успели уже привыкнуть к узурпациям и завоеваниям. Эдвин и Моркар, графы Мерсии и Нортумбрии соответственно…»
— Брр! — содрогнулся Лори.
— Простите? — сказала Мышь, нахмурившись, однако подчеркнуто вежливым тоном. — Вы что-то сказали?
— Это не я! — поспешно ответил Лори.
— Значит, мне показалось, — изрекла Мышь. — Итак, я продолжаю. «Эдвин и Моркар, графы Мерсии и Нортумбрии соответственно, присягнули ему; и даже Стиганд, известный своим патриотизмом архиепископ Кентерберийский, нашел это благоразумным…»
— Что нашел? — перебила Утка.
— Нашел это, — ответила Мышь довольно сердито, — вы ведь, разумеется, знаете, что означает «это».
— Я знаю, что означает «это», когда я нахожу что-нибудь, — сказала Утка, — обычно это бывает лягушка или червяк. Вопрос в том, что нашел архиепископ?
Мышь проигнорировала этот вопрос и поспешно продолжила: «нашел это благоразумным и отправился вместе с Эдгаром Ателингом к Вильгельму, дабы предложить ему корону. Поначалу поведение Вильгельма было умеренным, однако дерзость его норманнов…» Ну что, милочка, подсыхаешь? — обратилась она к Алисе.
— Такая же мокрая, как и раньше, — печально ответила Алиса. — Не похоже, чтобы это хоть чуть-чуть меня высушило.
— В таком случае, — изрек Додо, важно поднимаясь с места, — я вношу предложение прервать данное собрание, дабы безотлагательно предпринять более эффективные меры…
— Говори нормально! — перебил его Орленок. — Я не знаю и половины этих длинных слов, да и ты сам, небось, тоже! — и Орленок наклонил голову, пряча улыбку; некоторые птицы захихикали вслух.
— Я имел в виду, — пояснил Додо обиженным тоном, — что лучший способ просохнуть — это предвыборный марафон.
— Что такое «предвыборный марафон»? — спросила Алиса. Не то чтобы ей очень хотелось узнать, но Додо сделал паузу, явно ожидая, что кто-то спросит, а никто больше не спросил.
— Ну, — сказал Додо, — лучший способ объяснить это — устроить его.
(На тот случай, если вам тоже, в какой-нибудь зимний день, захочется испробовать такую штуку, я объясню вам, как это делал Додо.)
Первым делом он начертил маршрут марафона в виде круга (круг вышел не очень круглым, но Додо сказал, что точность формы несущественна), а затем расставил всю компанию вдоль маршрута, там и сям. Не было никаких команд «На старт — внимание — марш»; напротив, каждый побежал, когда захотел, и остановливался, когда желал, так что было непросто понять, когда же марафон закончился. Тем не менее, после примерно получаса беготни, когда все уже достаточно просохли, Додо внезапно крикнул: «Марафон окончен!», и все столпились вокруг него, тяжело дыша и спрашивая, кто же победил.
На этот вопрос Додо не мог ответить без длительного размышления, так что долгое время он сидел, упершись пальцем в лоб (в этой позе часто изображают Шекспира), в то время как остальные молча ждали. Наконец Додо изрек: «Все победили, и все должны получить призы.»
— Но кто будет раздавать призы? — раздался дружный хор голосов.
— Она, конечно же, — ответил Додо, указывая пальцем на Алису; и вся толпа сразу же окружила ее, наперебой требуя: «Призы, призы!»
Алиса понятия не имела, что делать; в отчаянье она сунула руку в карман, достала оттуда коробочку с конфетами (к счастью, соленая вода не попала внутрь), и стала раздавать их в качестве призов. Каждому хватило ровно по одной.
— Но ведь и она сама тоже должна получить приз, — заметила Мышь.
— Разумеется, — подтвердил Додо очень серьезным тоном. — Что еще осталось у вас в кармане? — осведомился он, поворачиваясь к Алисе.
— Только наперсток, — печально ответила Алиса.
— Дайте его сюда, — велел Додо.
Они все снова столпились вокруг нее, в то время как Додо торжественно вручал наперсток со словами: «Мы просим вас соблаговолить принять этот элегантный наперсток». Когда он закончил эту краткую речь, все зааплодировали.
Алисе вся эта сцена показалась совершенным абсурдом, но все они имели такой торжественный вид, что она не осмелилась засмеяться, и, поскольку не знала, что сказать в ответ, то лишь поклонилась и взяла наперсток, изо всех сил стараясь сохранять серьезное лицо.
Затем все принялись есть конфеты; тут не обошлось без шума и неразберихи, поскольку большие птицы жаловались, что даже не успели распробовать свой приз, а мелкие птички то и дело давились, и их приходилось хлопать по спине. Но, наконец, со всем этим было покончено, они снова уселись в круг и стали просить Мышь рассказать им что-нибудь еще.
— Помните, вы обещали рассказать вашу историю, — сказала Алиса, — и почему вы ненавидите… К и С, — добавила она шепотом, боясь, что Мышь опять обидится.
— Рассказ мой называется «Прохвост»; он длинный и печальный, — Мышь повернулась к Алисе и вздохнула.
