Вадим Панов - Ириска и Звезда Забвения
– А в чём они участвовали? – спросил Соломон, хотя догадывался, каким будет ответ.
– В войнах они участвовали, – сообщил Кузнечик. – Они все умеют сражаться.
– Наш цирк стали бояться, – уныло произнёс Полоскун. – И это самое плохое, что может случиться с цирком. Дети больше не бегут к нам, когда слышат наши трубы…
– Бегут, – негромко возразил Трындель.
– Бегут те, к которым мы ещё не приезжали. А остальные – убегают. Никто не хочет ходить на представления. А после Щебетания о нас окончательно пошла дурная слава.
– Нас, старых артистов, даже во Френцу не взяли, – поддержал Полоскуна Кузнечик. – Сказали, чтобы мы сидели в лагере и даже в ближайших селениях не появлялись. А мы всегда выступали в городах! Я люблю выступать в городах!
– Во Френцу отправились только силачи и клоуны, – сказал орангутан. – Говорят, власти города об этом попросили.
– Ты веришь? – спросил у Полоскуна Кузнечик.
– Нет.
– Я тоже.
– Клоуны и силачи – главные прихвостни Удомо.
– Что же происходит? – выдохнул Полоскун.
И все посмотрели на Трынделя.
Шпрехшталмейстер вздохнул и развёл лапами:
– Это всё Захариус.
Однако такой ответ собеседников не устроил.
– Ты знаешь больше нас, – мягко произнёс Кузнечик.
– Ненамного.
– Во что Захариус превращает цирк?
– В то, что ему нужно.
Хитрый орангутан мог юлить до бесконечности, поэтому Соломон решил намекнуть ему, что с друзьями следует вести себя честно. Ветеринар громко кашлянул, выразительно посмотрел на Трынделя через языки костра и поинтересовался:
– Что нужно Захариусу?
Орангутан вздохнул, почесал себе сначала шею, потом за ухом, потом живот, помолчал, озираясь по сторонам, понизил голос и поведал свистящим шёпотом:
– Я думаю, Захариус хочет стать королём Прелести.
Ему было страшно предавать колдуна, но молчать дальше орангутан не мог.
– Королём всей Прелести? – недоверчиво уточнил Полоскун.
– Да.
– Но это невозможно! – не сдержал восклицания Кузнечик.
– Почему?
– Феи не согласятся!
– Захариус их заставит, – пожал плечами Трындель.
– Непревзойдённых не заставит, – уверенно ответил Полоскун.
– Поэтому он за ними и гоняется.
И теперь зловещий план Удомо стал ясен всем сидящим у костра циркачам.
– Но это плохо, – растерянно произнёс доктор Соломон.
– Если Захариус изгонит всех Непревзойдённых, то что станет с Прелестью? – поддержал врача Полоскун.
– Сюда придёт Плесень, – горько ответил Кузнечик. – Если исчезнут Непревзойдённые, в наш мир придёт Плесень.
* * *– Ты говорил, что Прелесть – это всё хорошее в нашей жизни, так?
– Совершенно верно, – подтвердил Джузеппе. – Прелесть – это смех и веселье, добрые сны и мечты. Это горящие глаза и уверенность в том, что каждое новое утро обязательно принесёт с собой Чудо. Прелесть и есть Чудо.
– Откуда же взялась Плесень? – тихо спросила Полика. – Как получилось, что она вообще появилась на свет? Как получилось, что рядом с миром, который ты называешь Чудом, существует такой ужас?
– Это тень, которая есть всегда. Это предательство, подлость и зависть. Плесень – всё плохое, что поражает яркое и доброе.
Девочка не видела Кавальери – они переговаривались через стенку, – однако Полика отчётливо представила, как горько вздохнул толстяк, отвечая на её вопрос. И каким печальным стало его жизнерадостное лицо.
– Плесень – часть Прелести?
– Нет, конечно, – замахал руками Джузеппе. – Существует легенда, что, когда Непревзойдённые плели Прелесть, они роняли гнилые и рваные нити себе под ноги, и именно из них получился тёмный мир, который теперь нам угрожает. Но я не верю в это. Я думаю, Плесень появилась сама. Не знаю, откуда, но сама. Не могли Непревзойдённые создать подобный кошмар.
– Ты так говоришь, потому что я – Непревзойдённая? – улыбнулась Полика.
– Я так говорю, потому что ненавижу Плесень, – ответил Кавальери. – Потому что мои предки погибли, сражаясь с монстрами королевы Гнил. Потому что я не хочу видеть на своей земле её Пятна!
Эмоциональное высказывание произвело впечатление, и на какое-то время девочка замолчала, обдумывая слова владельца цирка. Обдумала и задала следующий вопрос:
– Плесень всегда угрожала Прелести?
– С самого своего появления, – кивнул Кавальери с таким видом, словно фея могла его видеть. – Долгие годы Прелесть жила спокойно и счастливо, не зная горя и бед. В нашем мире царили справедливость и добро, и казалось, так будет всегда. Но однажды, в некий роковой день, в одном из очаровательных садов, неподалеку от города Смольник, появилась омерзительная чёрная клякса. Тогда мы ещё не знали, что это – Пятно Плесени. Чёрная клякса испоганила прекрасный яблоневый сад, и все окрестные феи собрались посмотреть на подобную гадость и решить, как от неё избавиться. Они разговаривали, спорили, пытались стереть мерзкое Пятно с лица Прелести, но у них не получалось. А потом феи увидели, что небо далеко на западе стало чёрным. Они решили, что грядёт буря, и не ошиблись… Только то была не простая буря… – Джузеппе помолчал, как будто припоминая события того ужасного дня, и продолжил: – Тьма, что опустилась на запад, была не тучей, а дымом – там горели города, которые захватывали монстры Гнил.
– Они прорвались в Прелесть? – прошептала девочка.
– Да.
– Но как?
– Никто не знает, – развёл руками толстяк. – Старая королева ухитрилась связать наши миры невероятно крепкими заклинаниями, и огромная область Прелести до сих пор находится под её ужасной властью. Эта часть нашего мира опустилась во Тьму, но не провалилась окончательно, и поэтому называется Верхней Плесенью.
– Есть другие Плесени?
– Их несколько: Верхняя, Средняя, Жгучая, Липкая и Нижняя. В Нижней, по слухам, совсем плохо. Это настоящий ад… – Джузеппе вновь выдержал паузу и вернулся к рассказу о давней войне: – Так вот, западные города и посёлки опустели, потому что люди со всех ног бежали от страшных Плесневелых Врат, из которых выходили нескончаемые полчища беспощадных Тёмных Тварей. В тот год на нас обрушились все порождения Плесени, всё самое отвратительное, что можно представить, всё самое ужасное и жестокое. Мерзкие порождения Тьмы текли по земле, круша и сжигая всё на своём пути. Они принесли беду, научили нас войне, и тогда все жители Прелести объединились в огромную армию и дали королеве Гнил генеральное сражение в долине Говорящих Берёз, которую с тех пор называют долиной Горящих Берёз, и там…
– Мы победили? – не сдержалась Полика.
– Мы проиграли, – печально ответил Джузеппе. – Наши воины сражались с невиданной отвагой. Их было гораздо меньше тёмных, однако каждый стоил десятерых, и долина была усеяна телами тварей Гнил. Но в разгар битвы, когда знамёна Прелести покрыли почти всё поле и победа была близка, королева применила чёрную магию, наслав на наших воинов страшную болезнь. Люди и не люди, феи и мафтаны на глазах теряли силы, покрывались ужасными язвами и падали под копыта радостно хохочущих тварей. Победа обернулась поражением. Остатки нашей армии бежали на восток. Плесневелое войско продолжило шествовать по Прелести, казалось, его уже не остановить, но у Бессмертного водопада дорогу полчищам старухи Гнил преградили Непревзойдённые.
Кавальери замолчал. Сначала Полика подумала, что толстяк, по обыкновению, выдерживает паузу, но тишина затянулась, и девочка позволила себе поторопить собеседника.
– Что было дальше?
– Никто не знает, – грустно улыбнулся Джузеппе.
– То есть как?
– А вот так… – На этот раз он помолчал всего несколько секунд. – Вас было очень мало… Говорят – несколько десятков… Но вы преградили путь огромной армии, вступили в бой, и целых три дня над Бессмертным водопадом полыхали огненные зарницы… Никто не знает, как шло сражение, но в живых тогда осталось девять Непревзойдённых. Девять! Зато от всей армии Плесени уцелела лишь проклятая старуха Гнил.
– Мы победили?
– В тот раз – да. – Кавальери слабо улыбнулся. – Последнее, что сделали в той войне Непревзойдённые, – возвели незримый Закатный Рубеж, который до сих пор защищает нас от чёрной магии Плесени и от Тёмных Тварей, которые являются порождением чёрной магии.
– Рубеж хотят сломать? – жёстко уточнила Полика.
– Похоже, да.
– Я этого не допущу.
– Надеюсь. – Джузеппе поднялся, разминая затёкшие ноги, и поинтересовался: – Как дела у тебя?
– Хорошо, – не стала скрывать девочка. – Именно так, как мы ожидали.
Нити, которыми был вышит рисунок на кофте, оказались длинными и крепкими. Полика выпутывала их довольно долго, прислушиваясь к каждому шороху и прячась от изредка появляющихся стражников. Но теперь всё осталось позади, разноцветные нити лежали на полу, и, прикасаясь к ним, девочка ощущала неосознанную причастность к чему-то большому и невероятному, к тому, что Джузеппе называл Волшебством.
