Жан Лафонтен - Басни
Философ
Сидел под деревом тенистым, над ручьем,
О мышленьи томясь тревогою вопросов;
Лежала груда книг кругом,
И, погружаяся, как и всегда, в их чтенье,
Он не заметил друга приближенья.
Конечно, краток был привет друзей моих:
Не тратят мудрецы часов в речах пустых.
Про разум и людей друзья потолковали
И перешли к морали...
Мне не к чему писать о речи той,
Что мудрецы вели между собой:
Довольно, кажется, рассказанного мной,
Чтоб видеть, что народ-судья, увы, негодный!
Тогда какая ж правда есть
В словах, что мне пришлось прочесть,
Где Божиим зовется глас народный?
I. Порфиров.
Сюжет басни есть анекдот, рассказанный в iaiii из писем Гиппократа, достоверность которого (письма) подвергается, впрочем, сомнению. Абдеры, родина Демокрита, небольшой фракийский городок, жители которого славились туповатостью. Как известно, Демокриту приписывается учение об атомистическом строении мира.
169. Волк и Охотник
(Le Loup et le Chasseur)
Страсть к накоплению сокровищ,
Ты - худшее из всех чудовищ!
Глядишь, как на ничто, на милости богов!
Ужели тщетно силой слов
Сражался я с тобой неутомимо?
Ужели, глух к словам моим неумолимо,
Как ранее к речам мудрейшего, во век
Себе не скажет человек:
"Довольно! Я хочу изведать наслажденье!",
Тебе осталось жить недолго. Поспеши,
Даю тебе совет подобный от души;
Он стоит целого, поверь, произведенья.
"Я жить начну".-Когда?-"Вот с завтрашнего
дня".
Нет, Друг, послушайся меня,
Смерть может захватить тебя на полдороге,
Начни сегодня же; иначе могут боги
Тебе конец послать в единый миг,
Какой Охотника и Волка здесь постиг.
Охотник, натянув у лука тетиву,
Оленя положил стрелою на траву
С убитою им раньше ланью.
Подобною довольствоваться данью
Конечно бы Охотник каждый мог;
Но вепря видит наш стрелок
И, жадный до подобной дичи,
Он не откажется от лакомой добычи:
Желает вепря он на месте положить.
Хоть парки ножницы перерезают нить
С большим усилием, стрелою пораженный,
Однако, падает кабан изнеможенный.
Волк и Охотник
Довольно жертв? Но что же утолит
Завоевателя громадный аппетит?
При виде жалкой куропатки,
Он вновь натягивает лук.
Тогда кабан, в себя пришедший вдруг,
Кидается к нему, собравши сил остатки,
И, растерзав того, кем был он поражен,
На трупе у врага, упившись местью сладкой,
Благословляем куропаткой,
Сам издыхает, отомщен.
Начало басни к людям жадным
Вполне относится; что до ее конца,
То он касается скупца.
Волк мимо проходил, и видом безотрадным
Был восхищен. Судьбу благодаря:
"Фортуна, ты вполне достойна алтаря!
Воскликнул он. - Четыре целых трупа!
Но их беречь должно; набрасываться - глупо;
Когда еще найдешь подобный же запас!
(Не все ль скупцы так молвят и у нас?)
Одно, два, три, четыре тела!
На столько же недель, на месяц хватит смело.
Примусь за них дня через два.
Но из кишки вот эта тетива,
И ею закусить могу я несомненно!.."
За лук берется Волк зубами, но мгновенно
Стрела взвилась, - она летит в него,
Пронзая внутренность его.
За вывод мой стою я неизменно,
Те два глупца-живой пример тому;
Их той же участи постигла беспощадность:
И скупость принесла погибель одному,
Другого же сгубила жадность.
О. Чюмина.
Заимствована из Бидпая и Локмана (прим. к б. 140).
170. Нечестный Сберегатель
(Le Depositaire infidele)
Животных мир и нравы
Я в баснях воспевал;
Иной сюжет бы дал,
Быть может, меньше славы.
Волк говорит, как бог,
В моих произведеньях;
Везде, где я лишь мог,
Во всяких положеньях,
Животные, в стихах,
Людей изображали,
И умных в дураках
Нередко оставляли.
Я выводил на сцену
Одних другим на смену:
Обманщиков, льстецов,
Мошенников, тиранов,
Разумников, болванов,
И мог бы тьму лжецов
Без всякого стесненья
Прибавить в дополненье:
Из нас ведь всякий лжец,
Как говорит мудрец.
Решил он осторожно
Про люд один простой;
Иначе б невозможно
Терпеть порок такой.
И я бы в возмущеньи
Всегда протестовал,
Нечестный Сберегатель
Когда б мне кто сказал,
Что лгут без исключенья
Все люди. Ложь и ложь
Не все одно и то ж.
Великими лгунами
Эзоп был и Гомер,
Но вряд ли между нами
Найдется лицемер,
Который смел назвать бы
Лжецами мудрецов!
Нам правды не познать бы
Без этаких лжецов.
Все в них: очарованье,
Восторги красоты,
И сладкое мечтанье,
И прелесть простоты.
Бессмертны их созданья;
И, как они, зато,
При всем своем желаньи,
Не лгал еще никто.
Но лгать без размышленья,
Молоть нелепый вздор,
Как Сберегатель вор,
Не надобно уменья.
Вот дело в чем. Торговлей занимаясь
И в путь по Делу отправляясь,
Один купец соседу своему
Железо отдал на храненье.
Срок миновал, и вот к нему
Купец пришел по возвращеньи.
"Мое железо?- он сказал.
- Железо, - отвечал сосед, - пропало!
Я, признаюсь вам, оплошал,
И крыса все его сожрала.
Я разбранил своих людей,
Но что поделаешь? Осталось
На чердаке пять-шесть щелей,
И крыса через них пробралась...
Купец немало удивился
Вранью соседа своего,
Но тотчас ловко притворился,
Что верит он словам его.
Спустя немного дней он ловко похищает
Ребенка у соседа и потом
К себе соседа в дом
Отужинать радушно приглашает.
- Увольте, - говорит расстроенный отец,
- Не до веселья мне. Внезапное несчастье
Обрушил на меня Творец;
Примите вы во мне участье!
Я сына своего без меры обожал,
И вот вчера его украли!
Предела нет моей печали...
- Вчера я вечером видал,
Как сына вашего когтями подхватила
Сова огромная и быстро утащила
В развалины, - купец ему сказал.
- Хотите вы, чтоб я поверил в чудо!
Ребенок весит мой два пуда....
Какая же сова с ним совладает?
Он сам скорей сову поймает.
- Не знаю как, -соседу возразил
Купец, - но видел я глазами;
И не пойму, чем поразил
Я вас! какими чудесами?
Прошу вас, объясните мне,
Что странного, что в той стране,
Где крыса у меня железо съела,
Сова с ребенком улетела?
Тогда сосед тотчас же догадался,
К чему тот речь клонил, и в воровстве сознался,
Купцу железо возвратил,
И сына своего обратно получил.
Между двумя туристами подобный
Случился спор. Один из них был враль,
Из тех вралей, которым что угодно
Сейчас же выдумать составит труд едва ль;
Мой враль мог послужить другим вралям примером.
-Я видел,-он сказал,-кочан капусты с дом.
-А я,- сказал другой,-горшок с собор
размером!
Смеяться первый стал. - Посмейтеся потом!
Такой горшок пришлось соорудить,
Чтоб ваш кочан сварить!..
С горшком ответ смешон; с железом похитрее.
Когда заврется враль, стараться уличить
Его во лжи - бесцельно, и умнее
В ответ тотчас же сочинить
Вранье еще сильнее.
А. Зарин.
Содержание самой басни (без предисловия) заимствовано из сборников Бидпая и Локмана (прим. к б. 140 и к б. 19). Рассказ о купце и его naiua переведен на русский язык Измайловым ("Обман за обман"), а рассказ о лжецах, в конце, конечно, дал идею басням Крылова ("Лжец"), Хемницера ("Лжец"), Сумарокова ("Хвастун" и "Господин Лжец").
171. Два Голубя
(Les deux Pigeons)
Два Голубя как два родные брата жили,
Друг без друга они не ели и не пили;
Где видишь одного, другой уж, верно, там;
И радость и печаль, всё было пополам.
Два Голубя
Не видели они, как время пролетало;
Бывало грустно им, а скучно не бывало.
Ну, кажется, куда б хотеть
Или от милой, иль от друга?
Нет, вздумал странствовать один из них - лететь
Увидеть, осмотреть
Диковинки земного круга,
Ложь с истиной сличить, поверить быль с молвой.
"Куда ты?-говорит сквозь слез ему другой
Что пользы по свету таскаться?
Иль с другом хочешь ты расстаться?
Бессовестный! когда меня тебе не жаль,
Так вспомни хищных птиц, силки, грозы ужасны,
И все, чем странствия опасны!
Хоть подожди весны лететь в такую даль:
Уж я тебя тогда удерживать не буду.
Теперь еще и корм и скуден так, и мал;
Да, чу! и ворон прокричал:
Ведь это, верно, к худу.
Останься дома, милый мой,
Ну, нам ведь весело с тобой!
Куда ж еще тебе лететь, не разумею;
А я так без тебя совсем осиротею.
Силки, да коршуны, да громы только мне
Казаться будут и во сне;
Всё стану над тобой бояться я несчастья:
Чуть тучка лишь над головой,
Я буду говорить: ах! где-то братец мой?
Здоров ли, сыт ли он, укрыт ли от ненастья!"
