Патрик Карман - Тайна древней гробницы. Черный круг. Слишком глубоко (сборник)
Запрыгнув в такси, Ирина поздравила себя с успешным завершением операции. Во-первых, она преодолела в себе сентиментальный порыв, случившийся с ней в гробнице Нефертари. А во-вторых, это ей урок на будущее: в следующий раз не будет так расслабляться.
А вот как только она соберет все тридцать девять ключей, она обязательно станет доброй. А может, и не станет. Или станет, но не доброй. К чему все эти крайности? Может быть, просто чуть-чуть… менее строгой. Но пока ее цель не достигнута, она больше не будет растрачивать свои чувства на всякую ерунду. И еще. В гробницы ни ногой! Слишком уж много там водится всяких призраков. И воспоминаний…
Глаз снова предательски задергался.
– В аэропорт Асуана, и пошевеливайся!
Глава 20
– Сработало, – сказал Дэн. – И это здорово, правда?
– Правда, – ответила Эми.
Ирина отправилась в Марокко, а Тео с Хилари они проводили на самолет до Каира.
– Ну что вы такие мрачные? – спросила Нелли. – Радоваться надо. Вы сами разработали этот потрясающий план, купили старый папирус, Тео великолепно подделал почерк Катерины. Мы нашли отличную копию и просверлили в ней дырку. И благодаря нашему блестящему коллективному уму мы отправили вашего злейшего врага с билетом в один конец за тридевять земель в тридесятое королевство. И вообще, по идее, это я должна грустить. Между прочим, мое сердце разбито. – И она зачерпнула огромную порцию медового йогурта. – М-м, вкусно.
– Твое сердце было разбито всего пять минут, – ответила Эми.
Нелли пожала плечами.
– Ну и что? Значит, я теперь должна перестать есть? – Она показала ложкой на Эми. – Не жалей никогда о том, что ты кому-то поверила. Это лишний раз доказывает, что у тебя есть сердце. Но если этот кто-то оказался мерзкой тварью, то я не собираюсь понапрасну лить из-за него слезы. Потому что я слишком хороша для этого.
Эми чувствовала, что Нелли намекает на Иана. Вот бы позаимствовать у нее хоть каплю уверенности в себе. Она никогда не считала себя супердевушкой. Только иногда, если повезет, она причисляла себя к категории «ничего».
– Да, отличный план, – сказал Дэн. – Ты молодец, правильно рассчитала, что Ирина удавится за миллион долларов.
– Да у нее и нет миллиона долларов, – ответила Эми. – Она собиралась перехитрить Тео. Ей нужен был только ключ. И из-за своей алчности она даже не удосужилась подумать, что все вышло как-то слишком гладко.
– О, это роковая ошибка всех Люциан – они считают себя умнее всех остальных на свете, – сказал Дэн.
Нелли доела йогурт и потянулась.
– Пойду окунусь в бассейн. Да, есть предложение, давайте сегодня обойдемся без приключений.
– Вот я все время думаю, – сказал Дэн, как только Нелли вышла из комнаты. – Я думаю, что Грейс и правда готовила нас к этому путешествию. Помнишь, как мы ездили с ней в Нью-Йорк на выходные? Мы тогда ходили в Музей Метрополитен и, кажется, целую вечность провели в египетских залах. Помнишь, мы там видели настоящий Храм Дендур?
– Точно! – воскликнула Эми. – Она же тогда нам все рассказала об Асуанской плотине. И как она затопила все эти монументы, и как их потом пришлось спасать. В том числе Храм Дендур. Но больше я ничего не помню. Если она думала в тот день, что дает нам ключ, то он окончательно потерян.
– В тот день она купила нам горячие соленые крендели. Это я помню, – сказал Дэн.
И тут в памяти Эми всплыли новые воспоминания. Одни из сотен, что со временем осели где-то в глубине ее сердца. Воспоминания о бабушке. Точно. Они ели крендели с горчицей, сидя на ступеньках музея. Была золотая осень – она помнила ярко-рыжие деревья в Центральном парке. Грейс к тому времени уже прошла первый курс химиотерапии. И как им тогда легко верилось, что Грейс победит болезнь, что она поправится и будет жить вечно.
Ладно, что вспоминать. Они так думали, потому что Грейс этого хотела. Она хотела, чтобы они верили как можно дольше.
«Какие чудесные вещи мы с вами увидели, – говорила Грейс. – Но иногда так бывает, что люди слишком долго живут прошлым. Что касается меня, то из всего, что было сегодня, самое лучшее – так это вот этот крендель!» Она помахала им в воздухе и откусила кусочек.
Тогда она говорила не только о кренделе. Теперь Эми это знала наверняка. В тот момент Грейс говорила о многом. О сегодняшнем и сиюминутном. О том, как им хорошо втроем вот так просто сидеть на ступеньках музея и есть эти самые крендели с горчицей, купленные у уличного торговца.
Но эти воспоминания остались не только у Эми. Они были еще и у Дэна. Странная у него была память. Он помнил какие-то случайные моменты, вроде бы совсем незначительные, но на самом деле это было главное. Эми почти никогда не обращала на такие вещи внимания, потому что все время беспокоилась о чем-то совершенно постороннем, например не опоздать на автобус. Или не пролить горчицу на новую юбку.
Эми вытащила статуэтку Сехмет из сумки и поставила ее на стол.
– Что будем с ней делать? Я боюсь носить ее всюду с собой в Асуане. Что скажешь? – спросила она, говоря тем самым: «Грейс принадлежит нам обоим».
Дэн посмотрел на нее. Он понял.
– Может, оставить в сейфе гостиницы? – предложил он. – Тогда можно будет пойти к Нелли в бассейн и сделать что-нибудь радикальное для тебя.
– Например?
– Например, повеселиться, – сказал он с лукавой улыбкой.
– О, мисс Кэхилл! – приветствовал ее управляющий, поднявшись к ней навстречу. Он протянул руку для приветствия. – Я был счастлив, когда вы позвонили. Ведь я так хорошо знал вашу бабушку.
– Правда?
– Грейс Кэхилл много лет была нашим самым любимым гостем. Она впервые поселилась у нас в конце сороковых годов и после приезжала сюда почти каждый год более двадцати лет. У нас в отеле есть свой архив, и о ней у нас большое количество материалов.
– А мы не знали.
– Конечно. У нас хранится чудесная фотография вашей бабушки, пишущей картину на берегу Нила. Не хотите ли на нее взглянуть? – Он вернулся к столу. – Я специально ее приготовил после того, как вы позвонили.
Перед Эми была черно-белая фотография. На ней Грейс была молодая и стройная, в белых брючках и рубашке. Голова ее была обвязана шарфом. Она сидела на складном стуле где-то в саду лицом к реке. А рядом стоял полный пожилой господин в шляпе и рисовал тот же пейзаж.
– Это же…
– Правильно, господин Уинстон Черчилль. Тоже один из наших любимых гостей. Премьер-министр Великобритании времен Второй мировой войны, великий государственный деятель и так далее и так далее. Но он к тому же был художником. Вы не знали? Он любил повторять Грейс, что ей следует брать у него уроки. Кажется, эта фотография была сделана в пятидесятых годах.
– Большое спасибо, что вы ее нам показали. Я хотела спросить, можно кое-что оставить у вас в сейфе? – спросила Эми, протягивая ему коробку с Сехмет.
– Ну конечно, – управляющий повернулся к ним спиной и спрятал коробку в сейф. – А теперь должен кое в чем вам признаться. Я виноват перед вами.
Он снова повернулся к сейфу и вынул из него другой предмет.
– Год назад Грейс Кэхилл позвонила к нам в отель и попросила найти одну картину, которую она сама нарисовала и оставила нам в качестве подарка. Так вот, она хотела ее выкупить. Картина в течение нескольких лет висела в кабинете управляющего, но после недавнего ремонта ее перевесили в другое место. Когда Грейс позвонила, мы нигде не могли ее найти. Но почему-то именно сегодня, когда я доставал для вас эту фотографию, я нашел и картину. И теперь позвольте мне подарить ее вам и принести извинения от имени нашей гостиницы.
И он передал Эми маленький плоский сверток.
Она прижала его к груди и прошептала:
– Спасибо.
– Видишь? – спросила Эми. – Помнишь, что Грейс написала нам: «Не забывайте об искусстве». Так вот что она имела в виду.
Это была картина с изображением долины Нила. Эми сразу же узнала стиль Грейс и знакомый пейзаж. Эти остролистные пальмы, зеленая вода и тонконогие кулики на берегу.
– Да, чувствую, что бассейн мне сегодня не светит, – обреченно вздохнул Дэн.
Эми перевернула картину, отогнула гвоздики, которыми был прикреплен рисунок, подняла задник и вытащила картину из рамы.
– Понимаешь, что-то здесь не так, – сказала она.
Дэн присмотрелся и поднял картину к свету.
– Смотри, она нарисована поверх какой-то другой картины, – сказал он.
Эми посмотрела на свет, пытаясь разобрать подпись, замазанную акварелью Грейс.
– Уинстон Черчилль, – прочитала она. – Видимо, она ему так отомстила за то, что он говорил, что ей надо брать у него уроки.
– Нет, Эми, – сказал Дэн. – Это она отомстила Кэхиллам. Посмотри на картину Черчилля. Видишь, весь свет на картине сосредоточен в одном месте. Это же остров Филэ! А это Храм Исиды, узнаешь? Здесь у Черчилля настоящий остров, еще до того, как его затопило.
