Генри Винтерфельд - Детективы в тогах
- Вот, ступай. Ты должен возвратиться самое позднее через час.
- Я вернусь гораздо раньше, - заявил Антоний и стремглав вылетел из дверей.
- Почему мы все не можем пойти? - разочарованно спросил Муций.
- Это создаст неудобство, - отрезал Ксантипп. - Кроме того, вы будете только отвлекать Антония. А он должен полностью сосредоточиться на именах.
- Поэтому теперь нам придется сидеть здесь целый час и ничего не делать, сварливо заметил Кай.
-Я бы не сказал, - возразил Ксантипп. - Раз ты здесь, то можешь заодно выучить что-нибудь. Где, между прочим, твое домашнее задание?
- Домашнее задание? - с притворной наивностью переспросил Кай.
- Ты должен был написать греческие слова красивым почерком десять раз.
- Ax, это... - промямлил Кай. - Я был болен.
- Так ты был болен, неужели? - передразнил его Ксантипп. - Мне очень жаль. Но сегодня ты выглядишь отлично. Вот тебе табличка и стиль - ступай в классную комнату и займись делом. А все остальные возьмут по тому Саллюстия20 с моей полки и немного поучат Римскую историю.
Ребята разобрали книги, прошли в класс и уселись на скамьи. Кай с несчастным видом уставился на свою табличку. Он понятия не имел, какие греческие слова от него требовались. Другие тоже не были настроены на работу. Они никогда не питали особых симпатий к Саллюстию, да и мысли их были только об Антонии. Какая жалость, думал каждый, что у Антония самая лучшая память, а не у него.
БАНКЕТ
Как ни странно, Антоний отсутствовал больше часа. Его друзья потихоньку закипали, ведь все время, пока он пропадал, они вынуждены были корпеть над Саллюстием. Они чаще смотрели на улицу, чем в книгу, и кто-нибудь то и дело вскакивал и бежал к окну, чтобы посмотреть, не идет ли Антоний. Когда прошло два часа, Ксантипп забеспокоился и позвал к себе мальчиков.
- Я с самого начала сомневался, стоит ли доверять Антонию столь ответственную миссию, - сказал он. - Наверное, болтается на Форуме, глазея на лавки. Если он вскоре не появится, вам придется пойти на его поиски.
Но не успел Ксантипп договорить до конца, как отодвинулась занавеска и на пороге появился Антоний. Но в каком виде! На голове у него сидел набекрень поломанный венок из цветов, который сполз на лоб. Сандалий не было, а через плечо свисал мужской плащ, слишком для него большой.
- Привет, друзья! - радостно произнес он. - Если бы вы только знали, что со мной произошло! Ха-ха-ха! - Он начал петь, развел руки в стороны и закружился по комнате.
- Негодник, где ты пропадал? - загремел Ксантипп.
Антоний стянул плащ с плеч и отдал его Ксантиппу.
- Плащ... цепь... - запинаясь, проговорил он. - Вот цепь, которую вы сорвали с шеи грабителя.
На воротнике плаща позвякивала цепь, которую мальчики нашли у Ксантиппа под шкафом.
- Да, это она, - изумленно пробормотал Ксантипп. - Совершенно верно. Здесь даже видно то место, где распрямился крючок. Кому плащ принадлежит?
- Тэллу, - ответил Антоний.
Ксантипп нахмурился.
- Что? - вскричал он. - Но как к тебе попал его плащ?
- Это самая невероятная история, какую вы когда-либо слышали! - начал хохотать Антоний.
- А ты вообще-то ходил к Тэллу? - засомневался Муций.
- Конечно, - заверил его Антоний. - Это было восхитительно. Я чудесно провел время. Под конец они даже хотели меня убить!
- Рассказывай! Рассказывай! Что случилось? - все закричали одновременно.
- Где имена? - потребовал Юлий.
- У меня их нет. В тот день списка не составляли.
Ксантипп все еще рассматривал плащ с цепью, покачивая головой.
- Откуда тебе известно, что плащ принадлежит Тэллу? - спросил он.
- Я выкрал его из спальни, - ответил Антоний.
- Но как тебе удалось пробраться в спальню к Тэллу?
- Дело было так, - начал Антоний. - К Тэллу пришли гости. Всего восемь человек. Они разлеглись вокруг стола на кушетках и пировали. Привратник не хотел меня впускать, тогда я отдал ему письмо и десять сестерциев, и он велел мне обождать. Привратник оставил меня за дверью, и я очень разозлился, что он не отвел меня в большой зал. Но через несколько минут ко мне вразвалку подошел сам Тэлл с письмом в руке. Он маленького роста, толстый и лысый, а на голове у него большой шрам. На нем был золотой лавровый венок, и выглядел он, как Вакх. Поначалу Тэлл обошелся со мной как нельзя более любезно; сказал, что счастлив познакомиться со мной, и пригласил войти. Я ответил, что тоже очень счастлив, и стал искать глазами мраморную стену, но Тэлл повел меня так быстро, что я не успел ничего прочесть. Как он живет! Я в жизни не видел ничего подобного! Повсюду золото и мрамор, и картины, и ковры, и сотни рабов, - думаю, у самого императора дворец не лучше.
Тэлл привел меня в большую комнату, где собрались его гости. Они слегка удивились при моем появлении. Тэлл представил меня, как своего юного друга, и тогда они все сделали вид, что им приятно со мной познакомиться. У всех были на головах венки из цветов, и поэтому выглядели они ужасно смешно.
Тэлл пригласил меня разделить с ними трапезу и сказал со смешком: "Обед приготовили на девять человек, но, думаю, хватит и на десятерых!" Тут же ко мне кинулись рабы, сняли с меня сандалии, омыли мне ноги и нацепили на голову венок. Тэлл усадил меня в центр, как почетного гостя; раб повязал мне салфетку, а другие рабы принесли блюда, тарелки и золотые ложки с ножами, а потом еще другие рабы внесли самые удивительные кушанья. Надо мной смеялись, потому что я не знал, как их нужно есть, и все принялись объяснять мне, как называются различные блюда и как их едят.
Там были языки фламинго в винном соусе и пятачок дикого кабана с трюфелями, саранча в меду и лягушачьи лапки, и грибы, которые подали на льду и они были ужас до чего холодные; и омлет из страусиных яиц, и жареная антилопа, а под конец принесли орехи и яблоки, виноград и фиги.
Стоило мне откусить что-нибудь, как раб тут же промокал мне губы. Один из рабов поднес мне миску с водой; я подумал, что ее нужно выпить, но он шепнул мне, чтобы я окунул туда пальцы. Мне многое понравилось, особенно саранча очень вкусная и хрустящая.
Тэлл сказал, что нужно будет обсудить письмо попозже, но мы так до него и не дошли, потому что после еды принесли еще вина. Я о таких винах никогда и не слышал. Белое и желтое, густое и легкое, и даже какое-то горькое, которое было зеленого цвета. Тэлл все время пил за мое здоровье, а я за его, но я только мог пригубить из рюмки. А потом все остальные стали пить за меня, и я должен был в ответ опять делать по маленькому глотку.
Гости начали рассказывать смешные истории, и мне тоже пришлось рассказывать, но я не смог ничего вспомнить, поэтому рассказал, как мы нашли нашего учителя в шкафу, связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту. Они просто стонали от смеха, а Тэлл смеялся больше всех. Вдруг заиграла музыка, целый оркестр я его не заметил раньше, потому что он был за занавесью. Флейты выводили трели, звенели арфы и лиры, пели трубы, и рокотали барабаны, а время от времени раздавался сильный грохот, как будто кто-то разбил все тарелки сразу, и они начинали играть все сначала. Потом вошли актеры и начали декламировать, но что именно - я не понял, так как они говорили на греческом языке. В школе я умею говорить и читать по-гречески, но тут ничего не понял. Танцоры скакали, как будто у них у всех были колики, а клоуны оказались ужасно забавными, и я покатывался со смеху. Но тут мне от смеха стало плохо, и в голове все закружилось. И я вдруг подумал, что, наверное, не смогу прочитать имена на стене, и поэтому вина больше не пил.
- Почему ты не ушел? - прервал его Флавий.
- Я хотел, но Тэлл ни за что меня не отпускал. В конце концов я притворился, что мне нужно выйти, потому что меня может стошнить. И все они очень смеялись, и Тэлл смеялся тоже и велел рабу проводить меня. Мы вышли в большой зал, и я остановился возле мраморной стены и попытался найти двадцатое марта, но не смог. Раб начал терять терпение, поэтому я сказал, что хочу написать и свое имя. Я просто старался выиграть время. Раб хихикнул и спросил: "А кто ты, собственно, такой?" И я ответил: "Разве ты не знаешь, что я сегодня - почетный гость?" А он говорит: "Да, но ты всего-навсего маленький мальчик". Тогда я закричал на него: "Что ты себе позволяешь? Я не маленький мальчик, я племянник императора!" Это напугало его, и он помчался за краской и кистью, а я остался очень доволен, что провел его. Я нашел двадцатое марта, но никаких имен там не было; дату вычеркнули.
- Ясно, - сказал Ксантипп. - Пир отменили.
- А как ты удрал? - Флавий и Кай от нетерпения не могли больше ждать.
- Я хотел убежать, но боялся, что привратник не выпустит меня, - продолжал Антоний. - Поэтому я побежал по коридору, в конце которого заметил сад, но там оказались рабы, пришлось бежать обратно, тут и в противоположном конце появились рабы, тогда я прошмыгнул в комнату и закрыл дверь. Я думал вылезти в окно, но оно оказалось застекленным. За дверью раздались голоса, я хотел было спрятаться под кровать (в комнате стояла большая кровать), но она была слишком близко от пола, и я не смог протиснуться под нее.
