Генри Винтерфельд - Детективы в тогах
- Меня тошнит, - пробормотал Флавий.
- Поздно отступать, - заявил Муций.
- Нам ни за что не найти в этом муравейнике Мегабата, - заныл Флавий.
- Придется спросить, - сказал Муций и решительно отодвинул ближайшую занавеску.
Оказалось, они заглянули в маленькую кухню. Над дымящимся корытом стояла коренастая женщина и терла белье о деревянную доску; у нее было красное от жары и раздражения лицо. Взглянув на мальчиков, она закричала:
- Убирайтесь отсюда, повесы!
Мальчики поспешно ретировались. Навстречу им по галерее шел старик, одетый в лохмотья. Мальчики приблизились к нему.
- Где живет Мегабат? - спросили они.
Старик хихикнул и стал очень быстро лопотать, - ребята ни одного слова не поняли из его речи. От него так сильно пахло вином, что им стало не по себе. Но старик вовсю старался помочь: он продолжал болтать указывая вверх грязным пальцем.
- Мне кажется, Мегабат живет наверху, - сказал Муций своим друзьям.
- Но где? - спросил Публий. - На крыше?
- Подождите, у меня идея! - произнес Юлий, оборачиваясь к Публию. - У кого-нибудь из вас найдется угольный карандаш?
- У меня, - отозвался Публий и достал его из кармана туники.
Юлий завладел карандашом и подошел к стене, подозвав старика: "Эй, ты!" Старик смотрел на него, глупо улыбаясь. Юлий повертел у него перед носом карандашом, чтобы привлечь его внимание, затем нарисовал на стене лестницу и после поставил большой знак вопроса. Старик сразу понял, что от него требуется, взял у Юлия карандаш и провел пять длинных линий рядом с вопросительным знаком. Под ними он поместил три маленьких черточки. Потом он положил карандаш себе в карман и стал вразвалку спускаться по лестнице.
Мальчики увидели, как он пошел, спотыкаясь, по двору и направился в таверну.
- Мой карандаш, - запротестовал Публий.
- Пусть у него останется, - сказал Муций. - Старикан сослужил нам хорошую службу.
- Какую? - не понял Кай. - Что означают эти линии?
Все так и покатились со смеху от такой несообразительности.
- Мегабат живет на пятом этаже, ты, недотепа, - объяснил Юлий.
- А для чего три короткие черты? - спросил Флавий.
- Может быть, третья дверь, - с надеждой произнес Муций.
Он угадал правильно, - теперь они увидели, что все двери пронумерованы. Мальчики взобрались по деревянным ступеням нанятую галерею и остановились перед дверью, помеченной цифрой III. Муций постучал кулаком по занавеске, но при этом получился не звук, а густое облако пыли. Тогда он громко произнес:
- Здесь живет Мегабат?
На что сердитый голос ответил:
- Входите.
- Думаю, здесь можно не снимать сандалии, - прошептал друзьям Муций, входя в комнату.
Очевидно, работа в канцелярии была не очень денежной. Жилище Мегабата состояло из одной-единственной бедно обставленной комнаты без окон. В углу был маленький открытый очаг, в котором горел огонь, в другом углу на полу лежал соломенный тюфяк, служивший, по-видимому, кроватью. Вдоль стен были набиты гвозди, с которых свешивались одежда и одеяла.
Мегабат сидел за столом перед дымящейся миской горошка с колбасой, которые он медленно поглощал. Рядом с миской лежал большой кусок хлеба и похожий на кинжал нож с широким лезвием. Служащий канцелярии цензора оказался пожилым человеком, измученным с виду, чья остроконечная седая бородка напомнила им о Ксантиппе.
Мегабат продолжал есть. Наконец он пробурчал с набитым ртом:
- Кто вы такие?
- Вы Мегабат? - спросил Муций.
- Что вы хотите?
- Нам нужно обсудить с вами очень важный вопрос, - начал Муций.
- Я - Мегабат, но я не могу теперь ничего с вами обсуждать, - пробасил он, ни на секунду не отрываясь от своей миски.
- Простите нас за беспокойство, но мы очень торопимся, - извинился Муций.
- Я тоже очень тороплюсь, - сказал Мегабат. - Я должен идти на службу. Приходите завтра.
Что касалось Мегабата, то для него, по-видимому, дело было решенным, так как он преспокойно взял пальцами кусок колбасы и отправил его в рот. Но Муций не сдавался.
- Мы просто хотели узнать, это вы принимали сообщения позапрошлой ночью в канцелярии цензора или нет? - сказал он.
- Я принимал, - неразборчиво проговорил Мегабат, опять набив рот. - А вам какое дело?
- Нам нужно знать, кто доставил весть об осквернении храма, - пояснил Муций.
- Это секретные сведения, - коротко отрубил Мегабат.
Он поточил нож о край миски и отрезал толстый кусок хлеба.
- Пожалуйста, скажите нам! - взмолился Муций.
- Да кто ты, собственно, такой? - невозмутимо поинтересовался Мегабат.
- Муций Марий Домитий.
Мегабат испуганно встрепенулся.
- Домитий? А ты случайно не родственник его светлости, досточтимого трибуна Домития?
- Это мой отец, - как можно скромнее признался Муций.
Мегабат вскочил со своего места, поспешно проглотил недожеванный кусок хлеба и отвесил низкий поклон.
- Прости меня, юный господин! Почему ты сразу не сказал? Тебя прислал отец?
Муций кивнул. Ложь в такой ситуации не осуждается. В конце концов, речь шла о жизни товарища.
- А мой отец - сенатор Виниций, - выпалил Кай.
Мегабат и ему поклонился.
- Конечно, конечно, - в замешательстве проговорил он. - Любые сведения, которыми я располагаю, - с готовностью произнес он. - Дайте подумать. Позапрошлой ночью... сообщение об осквернении храма... Ах, да... теперь вспоминаю. Курьер прибыл довольно поздно, около четвертого часа ночи...
Мальчики многозначительно переглянулись. Ксантипп правильно угадал.
- Он принес запечатанное письмо, - продолжал Мегабат, - с надписью "очень срочно". Я вскрыл письмо и нашел заметку об осквернении храма. Она была написана стенографически, но оказалась длинной, чрезмерно длинной, мы поэтому с ней долго провозились. Лично я предпочел бы предложить курьеру убраться восвояси...
- Почему же вы так не поступили? - поинтересовался Антоний.
- Ну как я мог это сделать? - воскликнул в тревоге Мегабат. - Курьера прислал его светлость - экс-консул Тэлл!
- Экс-консул Тэлл? - в изумлении повторили мальчики.
- Да, - подтвердил Мегабат. - Экс-консул Тэлл лично.
ЗАГАДОЧНЫЙ ГОСТЬ
Ксантипп удивился не меньше ребят, когда услышал имя человека, приславшего курьера. Много лет тому назад экс-консул Тэлл был известным военачальником, победившим персов, армян и с полдесятка других восточных племен. После ряда военных кампаний он возвратился на родину героем, привез много награбленного добра и ушел на покой. С тех пор слава его несколько поблекла, но Тэлл кое-как поддерживал свою репутацию, устраивая роскошные пиры в своем огромном дворце, расположенном в садах Лукулла. Тем не менее он не был популярен; его боялись за злой язык и за громадное влияние в общественной жизни и политике. Тэлл был близким другом всех высочайших сановников, и говорили, что сам император испытывает к нему чрезвычайное доверие и делится с ним всеми своими планами.
Ксантипп сидел у себя в комнате в окружении книг, пергаментов, компасов, линеек и других геометрических инструментов.
- Тэлл? - повторил он, кладя больную ногу на подушечку. - Тэлл! Вот действительно сюрприз! Конечно, это блестяще подтверждает мою теорию о важной персоне, но, по правде говоря, я не рассчитывал, что она окажется настолько важной. Ну что ж, если так, значит, ничего не изменишь. Нас это не должно останавливать. Давайте, мои юные друзья, хладнокровно обсудим такой поворот событий.
Мальчики заулыбались, польщенные. Впервые за все время Ксантипп предложил что-то обсудить как равный с равными.
- Маловероятно, что Тэлл имеет отношение к преступлению, - решил Ксантипп. - Какая причина могла заставить экс-консула задумать злодеяние, чтобы подозрение пало на мальчика?
Тогда заговорил Антоний.
- А может, он завидует отцу Руфа потому, что тот одержал такую важную победу над галлами? Полководцы всегда завидуют друг другу. Помпей хотел убить Цезаря, Цезарь хотел убить Помпея, а после Брут убил Цезаря и Антоний убил Брута, а мой отец знал полководца, который даже убил себя, потому что рассердился, когда другой полководец выиграл битву...
- Хватит, - прервал его Ксантипп. - Ты расскажешь нам об этом на уроке истории. Действительно верно, что ревность и зависть приводят людей к самым нелогичным поступкам, но Тэлл сам был таким удачливым воином, что ему нет нужды завидовать победе его коллеги Претония. Кроме того, в то время, когда осквернили храм, никто в Риме еще не знал о выигранной битве, иначе эта новость появилась бы в утреннем бюллетене. Поэтому у преступника должны быть другие мотивы. И по этой причине мне с трудом верится, что это был Тэлл. Немного рассуждений помогут разобраться в этом вопросе. Тэлл живет только ради своих удовольствий. А какое уж тут удовольствие красться ночью в темноте по улицам Рима, нападать на безобидных учителей, грабить их и затем размалевывать священные здания? Тэлл может себе позволить развлечения другого рода. Кроме того, Тэлл - друг и поверенный императора. Он сто раз подумал бы, прежде чем рискнуть тем положением, которое сейчас занимает. Ведь ему, как никому другому, известно, что император не терпит таких шуток. И наконец, откуда Тэлл мог узнать о ссоре Кая и Руфа и о том, что табличка Руфа находится в школе? Неужели мне остается предположить, что один из вас сбегал к нему и обо всем рассказал?
