Генри Винтерфельд - Детективы в тогах
Снаружи томились в ожидании носильщики, два здоровенных араба. Ксантипп взобрался в паланкин и приказал отнести себя на Главную улицу. Носильщики энергично взгромоздили паланкин себе на плечи и рысью бросились в путь по узкой тропинке. Ксантипп напоследок высунул голову и успел прокричать:
- Вам бы следовало прибраться в своей пещере! Настоящий свинарник! - Затем паланкин скрылся за поворотом.
- Будто кто его звал, - проворчал Публий.
- А ты все понял, что он говорил? - спросил Кай.
- Я с содроганием думаю о том, что нам предстоит, когда снова начнутся занятия, - вздохнул Флавий.
- Если вы спросите меня, то Ксантипп проявил себя не так уж плохо, прокомментировал Юлий. - Он действительно старается помочь.
- Мне кажется, ему жаль, что он так сурово обошелся с Руфом, - решил Флавий.
- Он в самом деле умен, - восторженно заметил Юлий. - Нам бы самим ни за что не догадаться про заметку.
- Эта важная персона, должно быть, непревзойденный мошенник, - сказал Антоний.
- А мы на самом деле пойдем в канцелярию цензора? - забеспокоился Флавий.
- Конечно, - откликнулся Муций. - И прямо сейчас. Пошли! За мной! - И он начал быстро спускаться по крутому склону.
ДЕШЕВОЕ МЫЛО, ПОДГОРЕВШЕЕ МАСЛО И ЛУК
Мальчикам дважды пришлось обойти здание Государственного архива на площади Форум, прежде чем они нашли в тихом переулке вход в канцелярию цензора. У дверей стоял вооруженный стражник, молодой человек внушительного вида.
- Что вы, ребятня, задумали? - не очень дружелюбно спросил он.
Муций произнес заранее придуманную фразу.
- Мы должны поговорить со служащими канцелярии, - сказал он как можно более невинно.
- Какое у вас к ним дело? - поинтересовался охранник, равнодушно прислонившись к стене. Он снял шлем и вытер лоб, так как день был жаркий.
- У нас очень важное сообщение, - соврал Муций, глазом не моргнув.
- Поразительная история, - добавил Антоний, энергично кивая.
- А у вас есть мандат? - спросил стражник, снова надевая шлем.
- Он нам не нужен, - заявил Муций. - Это история про нас самих.
- Тогда ступайте на все четыре стороны, - отмахнулся от них стражник.
Мальчики отошли в тень колоннады Государственного архива, откуда удобно было наблюдать за охранником. Тщательно продуманный план разбился вдребезги. По всем расчетам охранник должен был пропустить их, когда они объявили, что имеют важные новости. Теперь придется выдумывать что-то другое. Кай, которого они взяли с собой ради испытания, предложил оттолкнуть охранника в сторону и вбежать в здание.
- Если вы не хотите попробовать, я сам это сделаю, - добавил он, бросая свирепые взгляды на мускулистого стража в дверях.
- Ты, наверное, считаешь себя Геркулесом, - поддел его Публий.
- Обойдемся без насилия, - решил Муций. - А то все испортим. Лучше будем действовать умом.
Юлий кивнул.
- Давайте скажем ему правду, - предложил он, задумчиво потирая нос.
- Действуй, - разрешил Муций.
Они приблизились к входу во второй раз. Охранник сидел около колонны и с любовью натирал свой меч, который и так уже сиял на солнце, точно металлическое зеркало. Он с удивлением посмотрел на мальчишек, снова обступивших его.
- Вы опять здесь? - спросил он.
- У нас к вам огромная просьба, - заискивающим голосом начал Юлий.
- Да? - снисходительно отозвался стражник. - Только знаете, ребята, я здесь на посту. Боюсь, что не смогу ничего для вас сделать.
- А мы бы и не стали просить, - ответил Юлий, не забыв о своем достоинстве. - Все, что нам надо, это узнать кое-что у служащего, который принимает ночные новости.
- Вы хотите видеть Мегабата? - спросил стражник.
- Да, именно его, - широко улыбнулся Публий.
- Он грек, кажется? - быстро спросил Муций, узнавший греческое имя.
- Можно его увидеть? - продолжал Юлий.
- Мегабат еще не появился, - пояснил стражник. - У него ночное дежурство, поэтому по утрам он отсыпается.
- Он, кажется, живет неподалеку? - наугад спросил Юлий.
- Если вы знаете его так хорошо, вы должны знать и его адрес, - лукаво заметил стражник.
- Конечно, мы знаем, где он живет, - выпалил Антоний, - просто вылетело из головы. Иногда мы с трудом вспоминаем, где наша школа.
Стражник рассмеялся. Мальчишки понравились ему. Не так давно он сам с удовольствием играл в игры, убегая из школы погожими днями.
- Мегабат живет в доме на улице Патрициев, как раз на углу с Субурой, ответил он. - А теперь убирайтесь отсюда! - добродушно прорычал он и даже шутливо поднял меч.
- Большое спасибо, - поблагодарили мальчишки, убегая с радостными криками.
Они завернули за угол и вновь оказались на Форуме. Большую площадь заполнили люди, которых выманил из домов первый по-настоящему теплый весенний день. Светило солнце, небо сияло голубизной, и с юга дул легкий ветерок, принесший запахи весны. Вокруг все были радостными, и белоснежные тоги и туники на людях говорили о том, что они надели лучшую свою одежду, как бы приветствуя такой замечательный день.
Но ребята вышли не на праздную прогулку. Они прокладывали себе дорогу сквозь толпу, весьма энергично действуя локтями. Когда они проталкивались, Муций взглянул на мрачную городскую тюрьму у подножия Капитолия.
- Вот где сейчас находится Руф, - сказал он, останавливаясь на полпути.
Остальные тоже посмотрели на тюрьму. - Как, должно быть, там ужасно, пробормотал Флавий.
- Заключенных держат глубоко под землей, - сообщил Антоний.
- Мы могли бы прорыть туннель и освободить Руфа, - предложил Кай.
Публий поднял его на смех.
- А где ты начнешь рыть? - спросил он. - Прямо здесь, на площади, у всех на виду?
Кай оскорбился.
- Только и умеешь отпускать глупые шутки, - фыркнул он и стал наступать на обидчика.
- Просто ты слишком глуп, чтобы понять их, - ответил Публий, сжимая кулаки.
- Замолчите! - вмешался Муций, вставая между ними. - На нас уже смотрят. Если хотите подраться, дождитесь, когда будете одни.
Мальчики продолжили свой путь. Они миновали здание Сената, выбрали менее людную улицу и вскоре достигли узкого прохода, известного как Субура. Подойдя к углу улицы Патрициев, они увидели дом, о котором говорил стражник. Это был обшарпанный пятиэтажный перенаселенный дом. Весь первый этаж занимали убогие лавчонки, расположенные просто в нишах, товары из этих лавок выставлялись на тротуар. На углу находилась цирюльня. Ее хозяин стоял на улице и огромными ножницами стриг волосы посетителю. Клиент покорно сидел на табуретке, а вокруг стояли уличные мальчишки и с интересом наблюдали за происходящим. Следующая дверь вела в лавку мясника, в которой туши висели на больших крюках, забитых в стену. Затем шла узкая будка с козьей головой из камня, висевшей над входом, что означало: здесь продают молоко. Рядом была прачечная, потом овощная лавка и напоследок грязная таверна.
Ребята не знали, как попасть в дом, так как нигде не увидели входа. Наконец Муций спросил у цирюльника, где находится входная дверь.
- С другой стороны, - ответил тот, указав ножницами куда-то через плечо в сторону улицы Патрициев.
Дойдя до угла здания, мальчики свернули на узкую, хорошо протоптанную тропинку, которой явно часто пользовались постоянные обитатели здешних мест. Эта тропка вела на задний двор, где дом выглядел не так уродливо, как спереди. Вдоль всех этажей проходили крытые галереи, по которым через равные промежутки располагались крашеные балкончики. Разнообразные растения в горшках посылали вверх зеленые побеги, они выступали за балконные перила и свешивались с них. Со двора на галереи вели деревянные ступени. Двор был выложен большими каменными плитами, а посредине бил фонтан. В углу три маленькие девочки прыгали через веревку. Увидев хорошо одетых мальчиков, они бросили играть и открыли рты от удивления.
Мальчишки прошли к дому и стали подниматься по лестнице, ступени которой были стерты от интенсивного движения.
- Бьюсь об заклад, здесь живут одни преступники, - решил Антоний.
- Ты, как всегда, чересчур увлекся, - сказал Юлий, - Это место, где живут ремесленники, торговцы и рабы, получившие свободу. Большинство из них - греки и арабы; и они вовсе не преступники.
Впервые в жизни ребята попали в многоквартирный дом и поэтому чувствовали себя первооткрывателями. На первой же галерее они остановились в замешательстве. Внутрь дома вело несколько занавешенных дверных проемов. Из-за занавесок раздавались всевозможные шумы - звон тарелок, детский плач, голоса визгливых женщин и хриплых мужчин, выяснявших отношения. Лаяли собаки, а где-то молодой голос выводил сентиментальную песню. Стойко пахло дешевым мылом, подгоревшим маслом и луком.
- Меня тошнит, - пробормотал Флавий.
- Поздно отступать, - заявил Муций.
- Нам ни за что не найти в этом муравейнике Мегабата, - заныл Флавий.
- Придется спросить, - сказал Муций и решительно отодвинул ближайшую занавеску.
