Генри Винтерфельд - Детективы в тогах
Муций снова уселся на ящик, подпер голову рукам я и уставился в пустоту.
- Может, тебе все это приснилось? - предположил Антоний. - Мне тоже иногда снятся смешные сны. Вчера мне приснилось, что я пират и что я свалился в воду. Я бы утонул, если бы дельфин не...
Муций вскочил в ярости и сунул мокрый плащ Руфа Антонию прямо в нос.
- Вот! И это тоже приснилось? - завопил он. - А фонарь, который я нашел в банях, забыл?
- Плащ плохо пахнет, - сдавленно проговорил Антоний, чуть не задохнувшись.
- - Тогда не болтай чепуху, - сказал Муций. - Руф невиновен. И это не сон, это правда.
- Но в таком случае кто размалевал храм? - спросил Юлий. - Императору это тоже будет интересно.
- Я не знаю! - закричал Муций вне себя. - Но кто-то наверняка подделал почерк Руфа.
- Но кто? - упрямо повторил Юлий.
- Может, это было привидение, - предположил Антоний.
В этот момент в темном углу пещеры что-то с грохотом рухнуло, и приглушенный голос произнес: "Это был я".
Мальчики подскочили от испуга. Из-за груды старых вещей появился Кай. Он взобрался на перевернутую бочку и, сердито глядя на ребят, сказал:
- Это я написал на стене храма: "Кай-болван".
КСАНТИПП НАХОДИТ ЗАЦЕПКУ
- Ты? - закричали ребята.
- Да, - подтвердил Кай. - Я подделал его почерк.
Мальчики в волнении обступили его.
- Зачем тебе это понадобилось? - решительно потребовал ответа Муций.
- Хотел отплатить ему.
- Так, значит, это ты ворвался в дом Ксантиппа? - воскликнул Флавий.
Кай кивнул.
- А чем ты ударил его по голове? - поинтересовался Антоний.
- Кулаком, - ответил Кай.
- Префекту на Руфа донес тоже ты? - сурово спросил Муций.
- Нет, это был не я, - сказал Кай. - Я только хотел, чтобы Руфу задали взбучку. Даже не думал, что его заберут в тюрьму.
Тут вперед пробился Публий и подозрительно спросил:
- А как тебе удалось так здорово скопировать почерк Руфа?
Кай замялся ровно на секунду, а затем неохотно пробурчал:
- Я налил в восковые бороздки красной краски и прижал табличку к стене храма.
Публий был поражен.
- Хитро придумано, - добавил он.
Остальные также были удивлены, им бы и в голову не пришел такой простой трюк. Только Юлий сидел в задумчивости, нахмурив брови.
- Кай вовсе не такой глупый, как мы думали, - сказал Публий. - Он даже Скрибона обвел вокруг пальца.
- Кай врет, - неожиданно громко и решительно заявил Юлий.
- Нет, не вру, - неуверенно промямлил Кай.
- Врешь, и еще как! - парировал Юлий. - Ты и не думал подделывать почерк Руфа. Если бы ты заполнил бороздки в воске красной краской, а потом прижал табличку к стене, как ты говоришь, то надпись получилась бы перевернутой. Я могу доказать. Смотрите! - велел он остальным и подошел к столу. Взяв кусочек угля, которым Флавий писал письмо императору, Юлий раскрошил его, энергично несколько раз поплевал на крошки и замесил пальцами черную кашицу. Потом он метнулся в угол, откуда принес гладкую дощечку. Обмакнув палец в угольное месиво, Юлий вывел на доске "КАЙ" и с силой прижал дощечку к белой мраморной крышке стола. Затем он отнял дощечку и торжествующе продемонстрировал всем результат. На белом мраморе четко виднелось чуть смазанное слово "NAK".
Муций обернулся и с серьезным видом посмотрел на Кая.
- Объясни, пожалуйста, почему ты солгал? - строго спросил он.
Кай стоял, сжав губы. Вдруг он покраснел и произнес:
- Отведите меня к префекту и скажите, что это я виноват. Тогда Руфа освободят.
- Ага! Так вот откуда ветер дует! - вскричал пренебрежительно Публий.
- Надеюсь, ты жалеешь теперь, что наябедничал на Руфа отцу? - спросил Муций.
Кай кивнул.
- Это из-за меня он в тюрьме, - промямлил он.
- Хорошо, что сам признался, - заметил Юлий уже более дружелюбно.
- Давайте снова с ним дружить, - предложил Флавий. - Он ведь раскаялся.
- Ни в чем я не раскаялся, - упрямо гудел Кай. - Просто я хочу обратно в вашу компанию. Вот и все.
- Нам теперь не до игр, - напомнил Муций.-Мы должны узнать, кто подделал почерк, иначе Руфу несдобровать.
- Знаю, - не поднимая глаз, продолжал бормотать Кай. - Я все слышал. А спрятался я потому, что хотел узнать, что вы станете говорить обо мне. Откуда вы знаете, что кто-то подделал почерк?
- Вот это как раз мы не можем доказать, - признал Муций. - Никто не поверит нам. Люди поверят Скрибону.
- Наверное, здесь какой-то фокус, - сказал Кай, почесывая за ухом, при этом он выглядел не очень сообразительным.
- Или волшебство, - заключил Антоний.
При слове "фокус" Юлий вскинулся и хитро поглядел на Кая.
- А как ты смог сочинить эту историю с краской и бороздками в воске? спросил он. - Сам додумался?
- Когда-то я видел, как наш повар выпекает печенье, - рассказал Кай. - В виде букв. Хотя это было давно, я хорошо запомнил. У повара были деревянные формочки - буквы. Он клал их на бронзовое блюдо, потом заполнял формочки тестом и ставил блюдо в печь. Когда через некоторое время он вытаскивал блюдо и снимал формочки, получались съедобные буквы. Он давал мне их, чтобы я учился читать, а я только ел.
- Боги всевышние! Помогите! - забормотал потрясенный Юлий. - Кажется, я знаю.
- Что знаешь?
- Ну, конечно, как это было сделано. Единственно возможный способ, стонал Юлий.
- Он сошел с ума, - решил Флавий.
- В него вселился злой дух, - заключил Антоний.
- Дайте ему сказать!-прикрикнул на них Муций.
- Я знаю, как скопировали почерк Руфа, - заявил Юлий. - Кто-то прорезал насквозь буквы на его восковой табличке, затем прижал табличку к стене и обвел буквы кисточкой, обмакнув ее в красную краску. Таким образом на стене появилась надпись "Кай - болван" в том виде, как ее сделал Руф.
Прошло несколько минут, прежде чем все поняли, что Юлий имел в виду, но потом друзья устроили ему громкую овацию. Юлий разгадал тайну! Флавий и Антоний пустились в радостный пляс. Муций похлопал Юлия по плечу.
- Ты - гений! - похвалил он.
Один только Кай ни слова не понял из объяснения, впрочем, никто и не думал, что он поймет. Даже Публию не к чему было придраться на этот раз.
- Я предполагал что-то похожее, - с улыбкой сказал он.
- Давайте сюда письмо, - велел Муций. - Нужно добавить это объяснение. Руфа, наверное, освободят сегодня же.
Флавию снова пришлось сесть за стол, а Юлий с Муцием принялись диктовать ему постскриптум о подделке почерка. Но не успел Флавий дописать последнее предложение, как ребята услышали знакомый голос у входа: "Наконец-то я вас нашел, бездельники!" - и в пещеру вошел Ксантипп, вовсю хромая и опираясь на палку.
Мальчики лишились дара речи. Ксантипп собственной персоной! Что заставило его рыскать по пещерам? Конечно, ничего хорошего. К тому же Ксантипп был далеко не в лучшем расположении духа.
- Если бы Ромп не сказал мне, что вы наверняка сидите в своей пещере, я бы ни за что вас не нашел, - забрюзжал он. - Хорошенькие же истории мне пришлось выслушать!
Застонав, он заковылял к ребятам, остановился и поискал глазами, куда сесть. Муций поспешно схватил ящик и предложил его учителю. Ксантипп с величайшей осторожностью опустился на ящик и огляделся вокруг с явным неудовольствием, так как пещера не являла собой образец аккуратности. Затем он продолжил:
- Ко мне приходили мать Руфа и Ромп. Они думали, что вы в школе, но, конечно, вашего следа там не было! Ливия рассказала мне о печальном происшествии с Руфом - ужасное несчастье, ужасное. Я мало что могу, ведь я не римлянин, но я заверил ее в своей помощи. Нога у меня до сих пор зверски болит, но я отправился разыскивать вас. Пришлось нанять паланкин с двумя носильщиками. Они ждут снаружи, и каждая минута стоит денег, поэтому поживей. Что сказал Лукос?
Ребята пристыженно молчали. Наконец Юлий прошептал:
- Лукос почему-то не захотел воспользоваться своим даром для нас.
- Но мы сами обнаружили, что Руф невиновен, - с гордостью доложил Муций.
- Так, значит, сами? - проскрипел Ксантипп. - Могли бы побеспокоиться и сообщить об этом Ливни. Так долго оставлять бедную женщину в неведении - разве хорошо?
- Мы решили сначала написать письмо императору, - объяснил за всех Юлий.
Ксантипп вздернул мохнатые брови.
- Вы написали письмо императору?
- Мы хотели рассказать, что Руф совершенно не виноват, и попросить для него пощады, - сказал Муций.
- Где же ваше замечательное творение?
- Здесь. - Муций вручил учителю свиток, на котором Флавий написал письмо.
Ксантипп придвинулся поближе к огню, развернул пергамент и начал читать:
- "Доколе же ты, Катилина, будешь злоупотребить нашим терпением? Как долго еще ты, в своем бешенстве, будешь издеваться над нами? До каких пределов ты будешь кичиться своей дерзостью, не знающей узды?"19 - Он замолчал, в изумлении уставился на своих учеников, а потом спросил: - Что это значит? Зачем вы приплели сюда речь Цицерона?
- У нас случайно оказался сборник его трудов, - пояснил Муций. - Наше письмо на обороте.
