Неизвестен Автор - Калевала (пересказ для детей)
Так стал проданный раб Куллерво пастухом.
24. Злая жена Илмаринена запекает в хлеб Куллерво камень
Хорошо жилось красавице Похьелы в доме ее мужа, кователя Илмаринена. Скамейки в избе мужа длинные, столы широкие, в избе у него просторно, в кладовой тесно.
Жерновов вертеть ей не нужно - вода сама мелет зерно. Посуду в лоханке мыть не велят - морские волны сами посуду чистят.
Выйдет она за ворота - пониже дома луга зеленеют, а на лугах стада пасутся. Повыше дома поля желтеют, и на полях стоят рядами хлебные скирды. А под горой плещутся в реке утки, ходят и глубине вод рыбьи стаи.
Всем богат новый дом красавицы - молока пей сколько хочешь, масла ешь сколько нравится.
Свекор ей как родной отец, свекровь - что любящая мать, деверья словно братья родные, золовка - будто заботливая сестра.
Вспомнит красавица, как брат ей птицу из лесу приносил, а Илмаринен уже на охоту идет.
Вспомнит, как отец лососей для нее ловил, а Илмаринен уже сети закидывает.
Не о чем ей печалиться, не о чем заботиться.
Но злым и жадным было сердце у красавицы Похьелы. Чужая беда ей радость, чужое горе - забава.
Хуже, чем бездомной собаке, жилось у нее купленному рабу.
Сама она мягкий пшеничный хлеб ест, пироги печет, маслом их мажет. А для пастуха у нее хлеб из мякины, пироги из соломы, начинка в пирогах из сосновой коры.
Для нее в печке каша румянится. А для него в сенях снятые щи стоят собака и та не станет их есть.
Захочет хозяйка пить, она себе молока из кувшина нальет.
А у пастуха горло пересохнет, так он кусочком бересты из болота воду подбирает.
Только легче голодному насытиться, чем злой хозяйке утолить свою злобу.
Задумала она однажды посмеяться над бедным пастухом. Испекла большой хлеб, сверху пшеничный, снизу овсяный, а в середку положила камень.
Дает хлеб пастуху и говорит:
- Смотри, негодный раб, прежде времени не ешь!
И стала выпускать скотину из загона.
Медленно идут мимо нее коровы, позвякивают медными колокольчиками.
Шерсть у них мягкая, как у овечек, гладкая, как у тюленей, блестящая, как рыбья чешуя.
Провожает хозяйка Илмаринена свое стадо и приговаривает:
- В лес коров я выпускаю,
Я гоню молочных в поле,
Пряморогих, криворогих
В лес березовый гоню я
И в осиновые чащи,
Чтобы жиру набирались,
Чтобы салом запасались
На лесных полянах светлых,
Посреди просторных рощиц,
В золотых лесах сосновых
И в дубравах серебристых.
Укко, ты властитель неба,
Ты укрась травой поляны,
Оживи лесные чащи,
Мед пошли во все болота!
Ты насыть моих рогатых,
Накорми медовой пищей,
Золотого дай им сена,
Трав с метелкой серебристой,
Напои питьем медовым
Из ключей лесных прозрачных,
Из шумящих водопадов,
Чтобы мед струился сладкий
В пышном вымени коровьем,
Чтобы звонкою рекою
Молоко всегда бежало,
Чтоб оно ручьями било,
Чтобы пенилось потоком,
Через край лилось кувшина,
Никогда не иссякая!
Просит она хозяйку леса Мимеркки белым своим передником прикрыть стадо, чтобы не тронул коров злой ветер, не побил небесный дождь и град.
И сына лесов Нюрикки просит, чтобы набросал он мостки через болото, чтобы вывел он ее стадо из топкой трясины.
И красу лесов Отсо, косолапого медведя, просит хозяйка, чтобы не пугал он ее коровок, не душил их медовой лапой, не рвал острыми зубами.
Вышли коровы на пастбище, а за ними с кнутом и котомкой плетется пастух Куллерво.
Идет он в синих чулочках, в узорчатых башмаках и горько жалуется на свою судьбу:
- Плохо бедняку на белом свете! Все-то он по чужим людям живет, чужое добро сторожит!
Привел Куллерво стадо в лес, сел на мягкую траву и просит ласковое солнце:
- Хоть ты пригрей меня, небесная печка! Пошли мне немного тепла, а злой кузнечихе не свети вовсе, ей и так хорошо живется.
В полдень, когда короткой стала тень от солнца, согнал Куллерво все стадо на лужайку, пересчитал коровьи хвосты, а потом развязал свою котомку и вынул хлеб, выпеченный хозяйкой.
"Уж пора, - думает, - и бедняку пообедать, время и бездомному рабу поесть".
Достал он отцовский нож и воткнул в середину хлеба. Мягкая, румяная корка у хлеба, а внутри - твердый камень. Сломался о камень стальной клинок.
Заплакал Куллерво:
- Всего только и было у меня добра, что старый отцовский нож! А теперь и его нет! Это злая кузнечиха, жадная хозяйка, нарочно запекла камень в мой хлеб. Как теперь отомщу ей? Чем отплачу за насмешку?
Вдруг слышит - каркает с дерева старый ворон:
- Не горюй, Куллерво, сын Калерво! Не проливай понапрасну слез. Слушай, что скажу. Я научу тебя, как рассчитаться со злой хозяйкой. Возьми березовую ветку и загони коров в болото, заведи грязноногих в трясину. Пусть разорвут их там волки и медведи! А когда насытятся лесные звери, обернутся медведи коровами, а волки - телятами. Гони тогда свое стадо на хозяйский двор. Разом рассчитаешься со злой бабой! Посмотришь на се слезы!
Так и сделал пастух Куллерво.
Загнал коров в болото и отдал на сьедение лютым зверям.
А когда солнце спустилось на ветки сосен, повел Куллерво к дому стадо медведей, погнал на погибель хозяйке стадо волков.
По дороге учит Куллерво лесных зверей:
- Во двор входите, будто смирные коровы. В хлеву стойте, как ласковые телята. А чуть нагнется хозяйка, чтобы доить вас, - рвите ее острыми когтями, кусайте ее крепкими зубами.
Из коровьей кости, из бычьего рога сделал он пастуший рожок и трижды протрубил с пригорка, чтобы вышла хозяйка Илмаринена встречать стадо.
А кузнечиха ждет не дождется своих коров. Неспокойно у нее на сердце как бы не испортил негодный пастух ее милых коровок!
И вот заиграл наконец пастуший рог.
Выбежала хозяйка за ворота.
- Слава властителю неба! Целы мои коровы, всех привел дрянной пастух!
Сытые идут коровы, бока у них круглые, шерсть гладкая, вымя тугое. А позади стада плетется Куллерво с котомкой за плечами, с пастушьим рогом в руках.
Спрашивает его хозяйка:
- Где ты взял, бездельник, этот рог? Зачем трубил, негодный раб, так громко?
Отвечает ей Куллерво:
- В болоте нашел бездельник этот рог. А трубил негодный раб так громко, чтобы скорее ты вышла доить коров. Неохота хозяйке утруждать себя работой.
Стала она звать свекровь:
- Мать, поди-ка подои коров! Не управиться мне со всем хозяйством, надо еще тесто замесить.
Не знает Куллерво, что делать, как быть, - ведь ни за что загрызет зверье старуху.
Вот и говорит он кузнечихе:
- Хорошая хозяйка всегда сама коров доит, сама за скотиной присматривает. Что же ты от доброго дела уходишь?
Стыдно стало ленивой кузнечихе. Взяла она подойник и пошла доить коров.
И только нагнулась - сверкнули около нее волчьи глаза, разинул над ней пасть страшный медведь.
Испугалась хозяйка, закричала:
- Что наделал ты, дряной пастух? Как смел ты пригнать в хлев медведей, впустить во двор волков?
Отвечает ей Куллерво:
- Если бы не запекла ты в мой хлеб камень, не привел бы я волков и медведей. А тебе захотелось над бедным рабом посмеяться! Так пропадай теперь! Не пожалеет тебя негодный раб!
Плачет злая кузнечиха горькими слезами, просит Куллерво:
- Пастух мой милый, спаси меня от волчьих зубов, защити от медвежьих лап! Буду я кормить тебя пшеничным хлебом, буду каждый день поить тебя свежим утренним молоком, подарю тебе рубашку, шитую золотом, дам тебе штаны из тонкого цветного сукна. Целый год будешь ты жить не работая и другой год будешь кормиться даром, - только избавь меня от беды, не дай погибнуть злой смертью!
Отвечает ей пастух Куллерво:
- Не надо мне твоего пшеничного хлеба, и дорогой рубашки от тебя не хочу. Всех на земле ты хуже - тебе место на полянах Маналы, в темных жилищах Туонелы.
Так и растерзали медведи и волки злую кузнечиху.
А бездомный раб, пастух Куллерво, убежал в лес.
25. Куллерво погибает в неравном бою
Долго скитался Куллерво по темному лесу.
Не разбирая дороги, брел он дремучей чащей, по крутым склонам холмов, через топкие болота.
Весь день он шел, а куда - и сам не знал. Ни дома у него, ни родни. Один он был на свете, - словно чайка среди морских волн, как орел на пустынном утесе.
Наконец упал Куллерво на землю и горько заплакал. Цветам и деревьям жалуется бездомный раб на свою несчастливую жизнь:
- Кто на родину стремится,
Кто идет под кров родимый,
Мне же темный лес - отчизна,
Поле - вот мое жилище,
Мой очаг - студеный ветер,
Дождик баню заменяет.
Что мне с жизнью подарили?
Потерял отца я в детстве,
Мать в младенчестве утратил,
Весь погиб наш род великий.
Что мне с жизнью подарили?
Лишь сапожки ледяные
Да чулочки снеговые
И на голый лед пустили,
По мосткам пустили шатким,
