Алексей Артов - Подвиги Слабачка
Вдруг все вокруг ротозеи заметили, что что-то изменилось в том, что делал Слабачок. Не возносит он больше камни, а приносит к башне и складывает рядышком.
– А что теперь ты затеял, Слабачок?
– Он ещё одну башню строить будет! Целый лес башен!
– Нет! Просто, если я так буду ходить туда-сюда вверх-вниз, то и жизни не хватит мне до неба добраться, а вам дождаться.
– И что же?
– Каким образом?
– Не закидывать же в самом деле ты их собрался?
– В самом деле – собрался!
– Нуууууу! – только и пронёсся гул.
Но даже самые насмешливые не посмели насмешничать, зная, что сказанное свершится.
Целую гигантскую груду гигантских камней нанёс Слабачок.
– Никто со мной в камешки поиграться не хочет?
– Это в э-эти-то?
– Нет, Слабачок, давай уж сам!
– Один!
– Не хотите, как хотите.
– Это он ещё издевается!
– А не хотите под камнями полежать, тогда разбегайтесь во все стороны и подальше.
– Смотрите, своих товарищей разгоняет!
– Не разгоняет, а спасает!
Подлез Слабачок через подкоп под одну из глыб и поднялся с ней по тому же подкопу. Вдруг он с глыбой взял, да и подпрыгнул! Но все увидели только, что глыба сама подскочила и упала. Упала и снова задвигалась! Это Слабачка не раздавила вся её неимоверно погибельная тяжесть! Выдержал Слабачок «прыжок» глыбы!
А теперь взял Слабачок и бросил перед собой эту глыбу вдаль. Улетела глыба, как ядро пушки гигантской в лес дремучий. Даже деревья попадали. Тогда взял Слабачок и бросил вторую глыбу.
Заревел кто-то в лесу. Затрещали кусты. Приближается рёв. Появился медведь разгневанный.
– Кто тут камнями в меня кидается? Ты лиса?
– Что ты, Топтыжничек?
И скрылась лиса бегом в лесу в страхе.
– А, так это вы, зайцы, все разом хулиганите?!
– Был бы ты, Топтыжник, умнее, понял бы, что ни лиса, ни мы не можем такими глыбами играться.
– Дерзить мне, медведю, вздумали?! А ну, говорите немедленно, кто тут посмел глыбы по лесу раскидывать, мой, медведя, покой рушить?
– А вон у муравьёв спроси?
– Что, издеваться?! Сейчас все разом моим ужином сделаетесь!
– Ой, что ты!
– Топтыжич, да что ты!
– Сам посмотри!
– Вон муравейник, к нему подойди, и там порасспрашивай!
И бросились зайчишки врассыпную подальше от места гиблого.
– Да мне муравьёв сроду разглядеть невозможно было. А вижу я тут башню великую и глыб, даже мне непосильных, груду. Вот бы узнать, кто их сюда накидал. Кто с работой для не одного медведя справился?
Видит вдруг мишка Топтыжка, как одна из глыб задвигалась, да как возьмет и взлетит вверх. Не в лес куда-нибудь, а в облака прямо направилась.
Испугался косолапый, что глыба назад вот-вот воротится, упадёт на него и расплющит его. Поэтому долго его глазищи от этого неба оторваться не могли. Но, сколько ни ждал он, вверх глядючи, а глыбы падающей, назад ворочающейся, так и не дождался. Тогда стал Топтыжкин муравья искать, на которого кивали ему. «Эх, посмеялись надо мной! Хотя, сам видел, что не видел, отчего глыба со свистом к облакам воспарила», – горько думал мишка, но проверить слова зайчиков-побегайчиков не спешил отказываться.
– Эй, ты здесь, муравьишка, который тут так глыбками этими ворочает?
– А кроме меня ты тут ещё кого-нибудь видишь? – не смолчал Слабачок.
– Я и тебя-то не вижу. А!.. Вот, вот, кажется, соринка движется, – проговорил косолапый, к земле морду склонивший.
– Так вот, кого еле видишь, тот ими, глыбками и играется! – твёрдо и вызывающе заявил Слабачок.
– Даже такая милюзга и та издевается! Говори, а не дерзи! – рычит мишка. – А не то наступлю-затопчу и будет так, что тебя, как и не было.
А Слабачок слегка подбросил глыбу, а та тут же около Топтыжкина и упала, землю содрогнула, подскочить косолапого заставила. Чуть-чуть бы ещё и расплющился бы мишка.
А тут и камень с облаков вернулся, да как ударится, да как рассыплется и как разлетится во все стороны!
– Ууууууу! – задрожал косолапый и в лес побежал не оглядываясь.
Прогнал Слабачок косолапого, но не мог он радоваться. Не упал камень на башню. Промахнулся Слабачок. А снова лезть, никакой жизни не хватит башню с облаками свести.
Попробовал Слабачок второй раз. Попробовал. Стал ждать. И вот вздрогнула башня. Это камень на самой верхушке пристроился. Тогда подлез Слабачок под следующий камень, вышел с ним на ровное местечко, поприседал-поприседал да и оттолкнул от себя глыбу-гигантский камушек в небо. Ждать стал. Подождал. Подождал. И снова вздрогнула башня, снова очередной брошенный в небо камень стал вершиной башни.
Продолжила теперь так через подбрасывания расти башня, о своём увеличении очередным ударом возвещая. Так росла-росла и доросла до самого неба игрой Слабачка в кидалки глыб.
А на башне засевшие или спуститься или спрыгнуть успели, или удержаться не смогли, но смогли попадать в ветки и мох и ушибиться так, что плакали.
А по лесу уже слухи гуляют не только среди жучков и мотыльков, но и среди зверей-главарей, среди медведей, волков, кабанов, и даже змей ядовитых, что стали муравьи не только сильнее их, зверей всевластных, а сильными они стали, как чудища, перед которыми они, как муравьи сами.
И всем зверям и не зверям, лапы имеющим, а с ними и когти, пришло в голову со страхом вместе одно и то же: не надо больше ходить там, где муравьи строят жилища свои. И надо лучше смотреть себе под лапы, чтобы не наступить – не повредить дома их, а не то сверзнутся глыбы возмездия им на хребты, выи их и их звериные головы.
Но последние глыбы не поленился Слабачок и наверх сам доставлял, по нескольку дней спуститься и по нескольку дней подняться на один только камушек неимоверный не жалея.
И видели все, что их муравьишка всё ближе и ближе к самому светилу! А когда он, наконец, установил свой последний гигантский камень, его черный силуэтик слился с золотым, ослепительно светящим блинчиком – с солнцем!
У наших муравьишек зрение, как у телескопов, а слух, как у радио:
– Ну, как и что ты там видишь? – кричали Слабачку.
– Я вижу, так, как и ожидал, так, как не видел раньше.
– И это как?
– Как?
– Широко! – восклицал в ответ Слабачок.
– А раньше?
– А раньше?
– Только вокруг носа! Как все вы сейчас.
– Ура!
– Ура!
– А ещё что, ещё?!
– А ещё я вижу там то, чего не видел никогда тут…
– Это что?
– Я вижу весь мир!
– Весь мир?
– Как весь мир?!
– Какой мир?
– А так, как я видел самое малое вокруг себя там внизу, где вы, то теперь я вижу так в целом всё то, огромное, которое вокруг меня здесь наверху; здесь, где вас пока нет: тут, где пока только я.
– Мы тоже хотим, чтобы весь мир был под нами!
– Но я этого не говорил и не хотел, – ошарашенный таким словами, тихо, и его никто не услышал, пробормотал Слабачок.
– Да, а мы были бы над ним!
– Чтоб видеть всё!
– Чтоб видеть всех!
– Чтоб все видели нас!
– Хотим! Хотим! – кричали все вокруг.
Обелиск и его камниНе держась друг за друга,
Стояли камни друг на друге.
Уходили в никуда – вверх.
И туда, где никого.
Смотрят мечтательно глаза всех.
Уже давно никто не сомневался в силе желания муравьишки, сделавшей могучей силу его лапок.
Теперь, когда Слабачок построил башню, любознательные и любопытные спрашивали:
– А как эти камни держатся один на другом?
– Да, правда, как? Ведь они один на другом не держатся ни глиной, ни цементом, ни клеем – ничем?!
– И при этом не имеют никакой формы?!
– А многие соприкасаются острыми краями?!
– А многие и не соприкасаются!
– При этом башня достаёт до самого солнца?!
– И не ломается?!
– Да, и не ломается!
– А?.. Должна?!
– Да, всё, что тонкое и высокое, должно согнуться или сломаться!
– Да, высокое не ломается тогда, когда оно толстое, а не тонкое!
– А здесь (если посмотреть издалека), башня-вышка тонкая, как нитка, а возвышается до самого солнца (!)… И не переломилась?!
– И даже не качается?!
– А ведь всё, что высокое и тонкое, качается или гнётся-ломается!
– Оно не само качается, это Ветер качает!
– Так что же, эту башню Ветер не качает?
– Получается, что Ветер эту башню обходит стороной?
– Выходит – обходит.
– А почему тогда так?
– Может быть, наш Слабачок друг Ветра?
– Но тогда он может быть и другом Дождя?
– И другом самого Солнца!?
– Ох, если у нашего Слабачка такие друзья, то и нам с ним тоже обязательно надо дружить!
– Точно.
– Обязательно!
– Надо.
Но нашлись нехорошие летучие жуки (к счастью, не муравьишки), которые захотели сломать башню Слабачка. Эти плохие жуки подлетали и врезались в башню на всей своей жукучей скорости. Но ударяясь о эту невиданную башню, они ломали не саму башню, а свои могучие, как им казалось, рога и крылья, и падали вниз. А столб-башня-обелиск тонкой ниткой продолжала выситься до самого неба.
