Питер Леренджис - Наблюдатели
Хватит!
Что прошло — то прошло.
Они с Лианной помахали в ответ и налегли на педали, покатив дальше.
— Ты извини, что я насела на тебя, — сказала Лианна.
— Подумаешь, — усмехнулся Адам. — Рипли опешил больше меня. Я и не знал, что ты все такая же бешеная.
— Я вышла из себя, когда он такое ляпнул про Эдгара. Да еще перед этим ты говорил, что слышал голос Эдгара. Все как-то наложилось…
— Не только слышал, — добавил Адам. — Я видел все, как сейчас. Словно в кино прокрутили назад пленку.
— Адам, но это уж слишком.
— Мне до сих пор снятся кошмары по ночам. Каждый день. И все происходит каждый раз как будто впервые. Все-все…
Лианна пристально посмотрела ему в глаза.
— Все?
Нет. Не все.
Как Эдгар дразнится. Как солнце клонится к лесу. Как по-особому пахнет воздух. Как тяжело давит сетка. И как закипает в нем злость на Эдгара.
Дальше сон обычно начинает расплываться, дробиться. Даже драка как-то смазана. Драка, из-за которой все случилось.
Я потерял голову и совсем не соображал, что делаю.
— Я не помню драку во всех подробностях, — ответил Адам, — и как все произошло.
Лианна вздохнула.
— И слава богу. Я бы тоже хотела это забыть.
Потом Лианна все ему рассказала. Она давала интервью газетчикам. У Адама все вырезки хранились. Из года в год он перечитывал их, пытаясь пробудить память. Пытаясь вывести на поверхность вытесненное.
Лед проломился. Эдгар упал в полынью. Лед стал подламываться и подо мной. Я хотел отскочить, но не успел. Лианна стала вытаскивать нас обоих. Эдгар махал руками и чуть не утянул ее в воду. Я не трепыхался. Я потерял сознание. Она умудрилась вытащить меня и побежала звать на помощь. Примчалась «скорая». Вытащили Эдгара, и нас с ним увезли в больницу. Но Эдгар был уже…
Лианна пристально смотрела на Адама.
— Послушай, неужели ты до сих пор во всем винишь себя?
— Я не должен был до такой степени терять голову.
— Адам, каждый время от времени теряет голову, но это не делает из нас убийц.
Не спрашивай ее. Не вытаскивай все это снова…
Слова помимо его воли слетели с губ:
— Я ударил его, Лианна? Эта рана на голове моих рук дело?
Лианна помрачнела.
— Все это слухи, Эдгар. Мало ли что болтают. Не забивай себе голову. Не стоит обращать на это внимание.
— Но что я сделал? Я хоть пытался спасти его?..
— Ради бога, Адам! Ты думаешь, мне легко об этом говорить? Скажи спасибо, что не помнишь.
Она не говорит, что я этого не сделал.
Они уже доехали до дома Лианны. Она свернула на подъездную дорожку. Адам резко нажал на тормоз и развернулся. Велосипед выскочил из-под него, и он выставил ногу, чтобы не упасть. Рюкзачок, который он надел поверх своей лазерной сумки, соскочил с плеча и упал на землю.
Бух!
Звук был гулкий, металлический.
Лианна обернулась и с усмешкой обронила:
— Вот недотепа!
И прежде чем Адам отреагировал, она ловко развернулась и подхватила рюкзачок. Пристроив его на руль, она стала расстегивать молнию и извлекла из него небольшую видеокамеру.
Класс! Дорогая на вид.
— Осторожнее с ней, — крикнул Адам.
Но Лианна уже нажимала кнопки, заглядывала в видоискатель. На объективе вспыхнул красный индикатор.
— Ничего не видно, — сообщила она. — Ты уронил ее.
— Владелец засудит меня.
— Да он будет счастлив, что она нашлась, — небрежно бросила она. — Не дрейфь. Что ты из-за каждого пустяка переживаешь?
Она покатила к дому, а Адам поднял камеру и глянул в ее сторону в видоискатель.
Камера работала, если можно было так сказать: перед глазами улица расплывалась белесым пятном.
Адам навел фокус. Картинка стала четче, но оставалась все такой же блеклой, будто по ней прошлись губкой. Все кругом: машины, деревья, дома — было покрыто чем-то белым, будто снегом.
Может, удастся починить?
Адам сунул камеру в рюкзачок, приторочил его снова поверх сумки с лазерной батареей и покатил дальше.
Утро вечера мудренее. Завтра разберусь.
4
Он видел?
Должен был.
Тогда почему?..
Адам открыл глаза. Он не спит. Только последние обрывки сна еще вертелись в голове.
Начался он как всегда. Они идут на озеро. Сетка. Начало тренировки. Но на сей раз все не было так смазано. Он видел, что произошло с Эдгаром. Все было хуже. Гораздо хуже.
Ну еще. Еще немного…
Поздно.
Адам сел, все еще не совсем придя в себя и выпучив глаза. Зевнул так, что чуть челюсть не вывихнул. От запаха яичницы, доносящегося из кухни, ему стало совсем муторно.
Когда глаза свыклись со светом, он с недоумением уставился на черный незнакомый рюкзак на столе. Он был раскрыт, и из него на Адама тупо уставился чуть поблескивающий объектив видеокамеры. Словно следил за ним.
Адам поплелся к столу. Повернув камеру, он направил объектив на стену. На стол из рюкзака выпал большой запечатанный конверт. Адам взял его и повертел в руках. Ни адреса. Ничего. Он осмотрел рюкзачок в поисках каких-нибудь опознавательных знаков. Ничего.
Он вытащил видеокамеру, надеясь, что, может, на ней есть что-нибудь, указывающее ее владельца.
Щелк.
Загорелся красный огонек индикатора.
Наверно, тряхнул.
Он взял камеру в руки и заглянул в видоискатель. Темные расплывчатые очертания его стенного шкафа заполнили кадр. По низу экранчика пробежала цепочка вспыхнувших знаков, и он заметил дату прямо под носом: 13 января, 7:48.
— Адам! — послышался голос снизу. — Ты встал?
— Иду! — Он направил камеру на другой конец комнаты.
Камера выхватила комод. Его старый комод, который мама выбросила в прошлом году. Во всяком случае, так она сказала.
Он улыбнулся.
И когда это она успела снова втащить его сюда?
Адам опустил камеру. Комод исчез.
Это еще что?..
Он снова быстро глянул через видоискатель: комод на месте. Он медленно, панорамой, обвел камерой комнату. На кровати лежали сказки в мягком переплете. Он эту книжку уже тысячу лет не видел. На полу валялась хоккейная форма, точно такая, какая была на нем в тот страшный день. Рядом тетрадка на спирали с пометкой: «АДАМ САРНО, 5-208»: пятый класс, комната 208.
Это все из прошлого. Из моей старой комнаты.
Сон. Это ему снится.
Адам опустил камеру, протер глаза и снова оглядел комнату.
Все как обычно. Никакого тебе комода. Никакой спортивной формы.
Он ущипнул себя. Так, что почувствовал острую боль.
Ну, ладно. Будем считать, что ты проснулся. Спокуха, Адам! Посмотри в камеру еще разок. Все будет чин чинарем. А потом — вниз завтракать.
Проглотив слюну, он снова поднял камеру.
— Адам, ты что, хочешь опоздать в школу? — загудел снизу голос отца.
Адам открыл было рот, чтобы что-то крикнуть в ответ, но так и застыл с отвисшей челюстью.
Моя старая пижама… «Монополия»… Коробка еще не открыта… Транзистор, который я выкинул в прошлом году…
ДА ЧТО ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ?
Глаз поневоле скосился в низ кадра — на индикаторы.
Время правильное. Месяц и день правильные.
Но Адам смотрел на последние цифры. На год.
Он попытался обнулить все и изменить настройку.
Ничего не вышло.
Год как был, так и оставался.
Четыре года назад.
5
У него не так много времени.
У кого?
У Адама.
Я думал, ты о другом.
У него тоже.
Адам сбежал вниз, перепрыгивая через ступеньки. Он мчался в кухню.
Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть это будет всего лишь игра воображения.
Родители с удивлением взглянули на него, оторвавшись на миг от своих утренних газет.
— Забыл сделать одно задание, — бросил на ходу Адам.
Он забежал в гостиную, схватил с полки чистую видеокассету и сунул под рубашку.
Если это не игра воображения, я должен доказать.
Он понесся назад к себе. Быстро вставив кассету в камеру, он нажал кнопку записи и заглянул в видоискатель.
Так и есть.
В кадре была его старая комната. Неправильный год мерцал в нижнем углу экрана.
Надо это записать.
Свидетельство.
— Домашнее задание? — загремел голос отца из кухни. — Адам Сарно, прошу объяснить.
От неожиданности Адам подпрыгнул чуть ли не до потолка.
— Иду! — Он поставил камеру на стол, затем бросился к двери.
В комнате что-то вспыхнуло.
Это была не вспышка света. А вспышка чего-то. Вернее, какое-то изменение в освещении. И одновременно раздался какой-то странный отрывистый звук. Как щелчок.
![Роберт Силверберг - Трое спасшихся [= Трое выживших; Наблюдатели]](/uploads/posts/books/69858/69858.jpg)
