Любовь Воронкова - Собрание сочинений в трех томах. Том 1. Волшебный берег: Повести и рассказы
— Ой, бабушка! — сказала Таня. — А когда же твоим делам конец?
Бабушка улыбнулась и ответила:
— Моим делам конца не бывает!
ПОДРУЖКИ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ПУТЬ
Два дня и две ночи веселился дед-мороз, крутил снег, гудел в трубу. А потом ушёл отдыхать в лес, в овраги…
К полудню стало тихо в деревне. Выглянуло солнце, и сразу на стёклах заблестел разноцветный морозный бисер.
После обеда бабушка сказала Тане:
— Таня, сегодня мать не скоро домой придёт: льну уж очень много насушено, боится — перемять не успеют. Снеси-ка ты ей в ригу киселя — уж очень хорош у меня нынче овсяный кисель вышел.
Она завязала в платок горшок с киселём и дала Тане.
Таня вышла на улицу и даже зажмурилась — так ударило в глаза блеском снега и солнца. Горбатые сугробы, усыпанные искрами, залегли на улице, завалили изгородь у палисадника, заслонили дорогу. Всё бело, всё пышно, лишь чей-то одинокий след синими ямками протянулся через сугроб. Таня огляделась, подобрала шубейку и пошла по следу.
Только выбралась Таня на дорогу, только отряхнулась, как слышит — Алёнка кричит:
— Куда собралась?
Алёнка, закутанная в голубой полушалок, стояла на крыльце и боялась сойти: сугроб привалился к самым ступенькам, к самым перильцам.
— В ригу иду, — ответила Таня, — матери кисель несу. Пойдём со мной?
— Пойдём, — сказала Алёнка.
И полезла через сугроб к Тане на дорогу. Как ступит ногой, так кричит:
— Ой, тону! Ой, тону!
Но не утонула, выбралась.
Подруги шли по дороге и разговаривали.
— Гляди-ка, что это с неба сыплется? — сказала Таня. — Сыплется и блестит! Видишь?
— Вижу, — ответила Алёнка. — Это мороз иголочки сорит.
— Такие тоненькие иголочки? А кто ж такими иголочками будет шить?
Деревня расступилась. Отошли в стороны заметённые снегом дворы. Подруги вышли на широкий выгон. Вот сколько снегу! Вот сколько огоньков на снегу!
И вдруг остановились.
— Таня, гляди-ка!
— Ох, Алёнушка!
На выгоне самый большой сугроб поднялся высокой стеной, а на стене — зубцы, а между зубцами — окошечки. В окошечки маленькими квадратиками смотрит синее небо.
— Гляди, там кто-то есть!
— Кто-то есть, только прячется!
«Га-га, га-га!» — вдруг заскрипело невдалеке.
Это гуси, переваливаясь, шагали оранжевыми лапами по снежной дороге. Целое стадо гусей шло навстречу девочкам, высоко подняв головы на длинных шеях, и все они кричали и скрипели, как немазаные колёса:
«Га-га! Га-га!»
Дошли до Тани и Алёнки и остановились. Будто два воза встретились на дороге.
— Уклюнут, — прошептала Алёнка.
Таня закричала на гусей:
— Что стали? Сворачивайте с дороги да проходите!
Но гуси подняли такой крик, такой скрип, что и своего голоса не услышишь.
Таня замахнулась было на них варежкой. Но гусак распустил свои огромные крылья, пригнул длинную шею, зашипел, как змея, и двинулся на неё. Таня и Алёнка завизжали и, спасаясь от гусака, бросились через сугроб за ракитовый куст. И тут же споткнулись обо что-то и обе сразу полетели в снег. И горшок с киселём уронили.
Но что же такое случилось? Кто это выскочил из-под куста? Кто закричал на них?
— Вот ещё козявки ходят тут! На разведчиков спотыкаются! Слепые, что ли?
Из-под куста выскочили председателев Юрка и его товарищ Витя Бубенцов. Но как только выскочили из-под куста разведчики, за высокой стеной с зубцами вдруг замелькали шапки и треухи, раздались крики и роем взлетели крепкие снежки. Разведчики залегли за куст, стали отстреливаться, а девочки очутились под перекрёстным снеговым огнём.
— Убирайтесь отсюда! — закричал им Юрка. — Боевым действиям мешаете!
— Да подожди ты, — отвечала ему Таня, — тут кисель пролился…
Но оказалось, что киселя пролилось немного, только платок смочило. Подруги обрадовались, что кисель цел, вылезли из сугроба и, пригибаясь, побежали подальше от крепких снежков.
Девочки и не заметили, что выбрались не на ту дорогу, по которой шли. Они выбрались на широкую тропку, которая увела их в другую сторону.
— Алёнка, ты смотри, куда мы идём, — сказала Таня. — Мы не в ригу идём!
Они остановились.
— И правда не в ригу, — сказала Алёнка. — Мы с тобой на реку идём!
ОКНО В РЕЧКУ
Тропка голубой канавкой убегала в овражек и по овражку — к реке. А рядом с овражком падал к реке крутой склон. Снег с него сдуло, и накатанный лёд крепко сверкал под солнцем. Таня засмеялась:
— Шли-шли и на гору пришли!
— На гору пришли, а санок нету! — сказала Алёнка.
— Можно и без санок, — сказала Таня, — можно на соломе.
— А солома где?
— А вон, около сарая!
— А кисель куда?
— На снегу постоит.
Девочки поставили горшок с киселём в снег, а сами подбежали к сенному сараю. Около сарая под большим навесом лежало много соломы, а снаружи — соломенный заслон. Край заслона был приоткрыт. Но только они сунулись туда, как в соломе зашумело, и большой заяц выскочил из-под навеса, шарахнулся и бросился бежать в кусты — весь белый, только на ушах чёрные кончики. Убежал и скрылся. Лишь маленькие круглые следы остались на снегу.
— Ах ты косой! — засмеялась Таня. — Приходил мякину воровать!
— Меня даже лапой ударил, — сказала Алёнка. — Чуть с ног не сшиб — как бросился!
Подруги вытащили по большому снопу соломы и отправились на гору. Золотые соломинки терялись у них по дороге. Притащили снопы на гору, уселись на них и помчались вниз по ледяному бугру. Лучше, чем на салазках: и весело, и не страшно. Внизу въехали в мягкий сугроб.
— Вот как, почти до реки домчались!
— А давай в прорубь посмотрим?
Девочки уселись на корточки около проруби. Прорубь была словно круглое окно в реку. Но ни жуков, ни рыбок не было в тёмной воде, только мелкие волны шли и шли одна за другой.
— А где же рыбы? — удивилась Алёнка. — Помёрзли?
— Не помёрзли, а спят, — сказала Таня. — Дедушка говорил — они стадом стоят на дне и спят. Только жабрами шевелят.
— Ага! Гляди, гляди! — вдруг крикнула Алёнка. — Видела?
— Видела, — ответила Таня. — Как она хвостом-то! Вырь-бырь — и нет её.
— А ты говоришь — спят!
— А может, это налим? Налим зимой не спит. Он спит летом.
— «Летом спит»! Да летом его, сонного, можно сразу схватить!
— А схвати-ка! Он под коряжину забьётся или под камень — вот и схвати!
— Дедушка говорил?
— Конечно.
Подружки ещё посидели, посмотрели сквозь круглое окно в реку. Но больше ничего не увидели. А потом взяли свои снопы и пошли обратно. Ох и круто же подниматься!
ПРИКЛЮЧЕНИЕ С КИСЕЛЁМ
Вылезли наверх. Запыхались.
— Давай ещё разок скатимся? — сказала Алёнка.
Но Таня вдруг всплеснула руками:
— Ой! А кисель-то где же?
Горшка с киселём не было. Была только ямка в снегу.
— Лучше бы мы не катались! — всхлипнула Таня.
— Это всё гуси виноваты — сбили нас с дороги! — сказала Алёнка. — Кабы не сбили, мы бы на гору не пришли…
Упала крупная пушистая снежинка прямо Алёнке на нос. Она подняла голову — никак, снег начинается?
Подняла голову и вдруг засмеялась:
— Таня, погляди наверх!
Таня поглядела. А наверху, на ракитовой ветке, висит их горшок с киселём!
— Кто-нибудь шёл мимо по тропочке и нарочно повесил!
Подружки обрадовались, да рано. Нашли свой кисель, а достать не могут — очень высока ветка. Они стали друг друга подсаживать, но только кряхтели да падали в снег. Хотели нагнуть ветку — силы не хватило. Ветка толстая, не гнётся, только иней с неё валится на голову.
— Знаешь что, Таня? — сказала Алёнка. — Пойди в деревню, позови кого-нибудь… Может, Юрку…
— А ты?
— А я отнесу солому и буду здесь стоять. Буду стеречь.
— Будешь стоять?
— Буду.
— А если замёрзнешь?
— Всё равно буду стоять.
Таня приподняла полы своего синего пальтеца и побежала по тропочке в деревню.
А Алёнка отнесла в сарай снопы и вернулась под большой ракитовый куст, на котором висел горшок с киселём.
Небо между тем побелело, потускнело. На сугробах уже не играли острые огоньки, и лёд на горе уже не сверкал так ярко. А снежинки всё гуще падали, всё веселей кружились.
Алёнке стало зябко. Снизу, из овражка, начинало подувать, начинало завихривать. Однако взялась Алёнка стоять, значит, стой!
Но Алёнка ждала недолго. Таня уже шла к ней на выручку, а с ней — тётка Марья Бубенцова. Тётка Марья шла за водой на реку. Она нагнула ракитовый куст и сняла горшок с киселём.
— Это скотник дядя Павел повесил, я знаю, — сказала тётка Марья. — Он в сарай за соломой ходил, увидел ваш узелок да и подшутил над вами!
