Нина Артюхова - Избранные произведения в двух томах: том I
Девочка 2,5 лет, ласкаясь к отцу:
— Мама, дай папе десять рублей!
* * *Маленькая девочка перебегает улицу. Мать, нагруженная покупками, спешит за ней.
— Погоди, доченька, вместе перейдем! Возьми меня за руку! Как же я без тебя?
Девочка перебежала, оглянулась. Рядом с ней остановился пожилой человек. Покачал головой.
— Разве можно маму одну оставлять? Как мама теперь без тебя перейдет?
Девочка ответила:
— Пусть пливыкает!
У нас во дворе
— А вот я скажу матери!
— Твоей?
— Да.
— Иди говори!
* * *— Бабушка, ты каталась на трехколесном велосипеде?
— Каталась, когда маленькая была.
— Что же это я не видела?
* * *— Я — поливальная машина!
— А я — помогальная машина!
— Техпомощь?
— Техпомощь и этихпомощь — всехпомощь!
* * *— Андрюша, как тебе не стыдно стрелять в девочку, в сестру!
— Она ж двоюродная!
* * *Мать ведет сынишку домой из детского сада. Он рассказывает:
— Это очень хороший мальчик, он никогда не портит охрану природы. Если он видит, что кто-нибудь хочет портить, чего-нибудь ломать, он кричит.
— И что же, помогает?
Не помогает. Он тогда зовет воспитательницу или меня. А группа у нас трехэтажная.
— Почему же трехэтажная?
— Так ее построили.
— А что такое группа?
— Она сделана не из мальчиков и не из девочек, а из кирпичей. Это — дом.
* * *— Ну тогда я не буду играть!
— Не будешь?!
— Не буду!!
— Не будешь играть?!!
— Не буду!!!
— Ну и не играй.
* * *Неторопливо проходят с портфелями две первоклассницы.
— А эта девочка была совсем глупая, она спросила: «Сколько осталось до конца звонка?» А нужно было спросить: — Сколько осталось до конца перемены?
* * *Мальчишки-первоклассники играют в снежки. Маленькие дошколята преследуют их. Забросали снежками, одолевают: их больше. Один малыш упал.
— А мы сами атаковали их! Ура-а! (Это вместо рева.)
— А мы в полном порядке сами отступили! Ура-а!
Москвичи в деревне
Сумерки. От калитки к сараю мимо террасы медленно проходят корова, телка и теленок.
Испуганное восклицание:
— Ой, мама!
Лена бежит к дому.
— Бабушка! Три коровы прошли! Огромные! Одна черная! Другая поменьше, с белыми пятнами! Третья еще поменьше… Это телушка, да? А самая большая даже не корова была, а прямо даже кобыла!
— А ты знаешь, что такое кобыла?
— Нет, не знаю.
* * *— Бабушка! Смотри, какой хорошенький беленький ягненочек из конуры выбежал и опять туда скрылся!
— Дима, да какой же это ягненок, это щенок!
* * *Дима — утром:
— Мне сегодня снилось, что нам купили щенка! Мы с папой пошли в магазин, и там щенков продают, только сборных. Их нужно собирать, но они живые. А папа сказал, что купит щенка без инструкции и сам догадается, как собрать!
* * *Лена — вечером:
— Мама! А как говорят про собаку, когда она — мужчина и когда она — женщина?
Мама помялась немножко, позатруднялась, но выговорила, наконец, оба слова — и собаку-мужчину, и собаку-женщину.
Пояснила, что, вообще-то говоря, этими словами лучше не пользоваться.
Утром Лена играет со щенком.
— Дима! Как бы нам этого щенка назвать? Давай назовем Неуклюжкой? Беленький такой, мохнатенький, весь будто игрушечный, плюшевый… Неуклюж, Неуклюж, иди сюда!
— Да его уже хозяева сами назвали. Его зовут Пушок.
— Да какой же он Пушок, когда он — сука!
Малыши в Крыму
Лена с бабушкой приехали в Крым. Потом мама привезла Диму и вернулась в Москву.
Брат и сестра делятся впечатлениями от поездки.
— Дим! Когда мы ехали в поезде, я выходила в коридор и гуляла там с одним мальчиком!
— А я — с двумя девочками!
* * *Жаркий крымский полдень. Дима с бабушкой идет от моря к дому. А дорога все в гору, в гору… Дима устал, приходится вести его за руку. Наклонив голову, он упорно смотрит в землю. Неожиданно спрашивает:
— А ведь земля спасает людей. Правда, бабушка?
— Ну, конечно… Вот, например, на войне: люди роют окопы, прячутся…
— Не-ет! Если бы не было земли, мы бы в Тихий океан провалились!
— Милый мой, да кто же тебе это сказал?
— Ты сама, бабушка, говорила. Помнишь, в Москве на глобусе показывала: «Тут — мы, а тут — Тихий океан!»
* * *Письмо маме из Крыма в Москву. (Лена диктует бабушке.)
«Дорогая мама! Как ты поживаешь?
Море очень бушуйное. Горы пока еще лежат спокойно. Здесь цветут маки и лютики».
* * *А ведь горы когда-нибудь все-таки побегут, а море за ними все-таки кинется!
РАССКАЗЫ
Маринка
— А у нас новенький! — кричал Володя Жуков своим приятелям из четвертого «Б». — Морозов, Саша. Вот он, рядом с Юркой стоит, видите? Его сегодня уже Николай Иванович спрашивал и пятерку по арифметике поставил! Из-за спины лохматого, похожего на медвежонка Юры Борукаева потянулся за своей шубой худощавый мальчик в сером свитере. Он отошел в сторону, вынул из кармана перчатки и уронил на каменный пол раздевалки что-то маленькое, пушистое, белое с розовым.
Юра Борукаев вытянул шею:
— А ну-ка, Жук, выуди мне эту штуковину!
Маленький и вертлявый Володя Жуков послушно хихикнул и ринулся головой вперед в самую гущу ребят.
Борукаев едва не вскрикнул от изумления и негодования: в руках у Володи была вязаная кукольная шапочка из розовой шерсти, с пушистым белым помпоном.
Мальчишка, четвероклассник, играющий в куклы… Невыносимо!
Юра надел розовую шапочку на свой кулак, хорошенько облизал его и нарисовал чернильным карандашом под шапкой презабавную рожицу.
Выбежав на крыльцо, Юра увидел, что из соседней школы в другом конце двора цветастым веером выходят девочки.
Чем больше публики, тем веселее представление.
Аля Якушина, Женя Зайцева и с ними еще несколько знакомых девочек замедлили шаг, с любопытством и опасением поглядывая на ребят.
— Уж этот Юрка! Всегда что-нибудь придумает!
Саша Морозов спускался со ступенек крыльца.
Юра шел за ним, повторяя каждое его движение. Рука в розовой шапочке раскланивалась направо и налево, как петрушка, за Сашиной спиной.
Иногда Юра, бесшумно ступая в мягких валенках, подходил вплотную, и казалось, что человечек в розовой шапочке говорит Саше по секрету то в одно ухо, то в другое. Ребята шли рядом, давясь от смеха, — девочки немного поодаль. Саша Морозов почувствовал недоброе и обернулся:
— Отдай! Это Маринкина шапочка!
Но сказать Юре «отдай» — это еще не значило получить.
— Отдай сейчас же!
Саша бросился к нему. Володя Жуков услужливо подставил ножку.
В следующее мгновение Саша и Юра, сцепившись тесным комком, уже катились по снегу прямо под ноги старичку-учителю, выходившему из школы.
— Что за безобразие! — воскликнул тот. — Сейчас же прекратить драку! Да это мои, четвертый «А»! Борукаев, встань сию минуту, тебе говорят! А кто другой? Новенький? Ты что же это, Морозов, в школе тихоня тихоней, а за дверь вышел — думаешь, все можно делать?
— Николай Иваныч, он не виноват, к нему Борукаев приставал! — вступилась Аля Якушина.
— «Борукаев приставал»! Мало тебе, Борукаев, что замечание в классе сегодня получил, ты еще на улице безобразничаешь! Что это у тебя? Кукла? С куклами в школу ходишь?
— У меня нет куклы, Николай Иваныч. У меня рука. Видите? Это Морозов играет в куклы.
Саша Морозов вспыхнул:
— Это Маринкина шапочка, он у меня взял. Николай Иваныч, велите ему отдать!
Ребята обступили учителя и Сашу.
— А что такое Маринка? — спросил Николай Иваныч, передавая шапочку ее владельцу.
Саша Морозов широко улыбнулся:
— Это моя племянница!
Таинственная Маринка заинтересовала всех, в особенности девочек.
— Почему она такая маленькая? — спросила длинноногая Соня Смирнова, когда они вышли на бульвар.
— А почему ты такая большая?
— Ты любишь свою племянницу? — спросила Аля Якушина.
— Очень люблю.
Саша пошел быстрее, девочки стали отставать.
— Куда ты торопишься? — крикнула Женя Зайцева. Саша обернулся:
— Маринка ждет.
Девочки шли по бульвару, кричали и спорили.
— Она новорожденная, совсем грудная, — говорила Соня Смирнова.
— Не может быть! — кричала Женя Зайцева. — У меня у самой брат новорожденный, так ему эта шапочка на нос не годится!
