Авром Суцкевер - Избранные поэмы и стихотворения

«Папа, расскажи мне, где край света», —
Философски (как-никак семь лет)
У отца я требую ответа.
«Вон за той горой, — звучит в ответ, —
Где садится солнце». Так за дело!
Солнце я поймаю! Не зевай!
И в слезах от ветра лезу смело
Нa гору, туда, где света край.
Бог Сибири, как хочу успеть я!
Помоги мне! Солнце, погоди!
Все, что до меня, тысячелетья
Из-под снега шепчут мне: входи!

Пятнышком — отец внизу, темнея.
Сердце мчится к солнцу, не сдержать.
Вот уж на вершине, на горе я,
А мне дальше хочется бежать!
Я тянусь губами и руками
К пламени, что красит волчью тьму.
«Папа! Мир и дальше, за горами,
Ни конца, ни края нет ему!».
Он не слышит. Падают в низину
Звезды. Он не видит, как потом
Сын вдруг превращается в лавину,
Удивленья и сиянья ком.

На листе алмазно-синем снежном
Ветром как пером пишу я вкось,
Я блуждаю в осиянье нежном
Детства моего. Не довелось
Той же простоты, что проясняет
Все сомненья, вновь изведать мне.
Колокольцами звенит-рыдает
Жизнь моя протяжно в глубине,
Где порой вечерней, под луною,
Что уткнулась носом в зеркала
Льда и снега, взмыли надо мною
Два крыла.

Степь — из гулко-светлого металла,
А деревья — будто сколки скал.
Снега степь наелась до отвала,
Солнца мех уже багряным стал.
На лицо морозец кистью острой
Будто на стекло, кладет мазок
За мазком своей легенды пестрой,
А под ней, как вензель, — голубок.
Солнце внутрь меня зашло, и нету
Солнца. Лишь его багряный мех
На высокой ветке. Тайну эту
Вечером я скрою ото всех.

Солнце взапуски со мной, как лайка,
Кувырком бежит среди снегов.
Говорит отец: «Сынок, давай-ка
Съездим в лес, насобираем дров».
Мы лошадку запрягаем в сани
Сребрую. Слепит глаза топор.
Солнце-нож свежует полосами
День. Искрится пар. Во весь опор
По степи, что спит в снегу медведем,
Сквозь мережи солнца, нежный звон
Снега под копытами — мы едем.
Льдышки палых звезд — со всех сторон.

Лес. Ветвей сверкающих качанья:
Волчий вой на них заиндевел.
Эхо раскаленного молчанья
Бьет в меня снопом горячих стрел.
Льдинка — колокольчик настоящий,
Тронь и ты услышишь: в тот же миг
Зазвенят ему в ответ из чащи
Тысячи… Вдруг показал язык
Из норы лисенок мне и — тёку.
«Не боись! Чего сидеть в норе?».
Солнце сыплет искры мне на щеку,
Заходя в отцовском топоре.

Вот домой дорога побежала,
А душе не хочется домой,
Так она пригрелась, просияла
За лесною пазухой глухой.
Звезды распеваются над нами,
Звезды набухают на ветру,
И от звезд глаза полны слезами,
Выедем из леса — оботру…
Задремлю я у отца под боком.
Он разбудит. Вижу: ну и ну,
На санях из леса ненароком
Мы на хутор привезли луну!

Гроб твой на санях. За ним, за ними,
За тобой, бегу я позади, —
За воспоминаньями своими,
Прижимая голубя к груди.
Хутор у тебя забрал все силы,
Наградил сердечной хромотой,
И мерцаешь ты под мерзлотой
До сих пор на дне своей могилы.
Как я за тобой туда хотел!
Только голубь мой, о том не зная,
Вырвался из рук и полетел,
Вечер белым золотом венчая.

Чу! Кто высекает эти звоны?
Рвется прочь Иртыш из берегов!
В ледяные бурные затоны
Лики дней глядят из облаков.
Он глядит очами-полыньями
В ночь: «О Ночь, неужто никогда
Не задобрить мне весну мольбами,
Песнь моя не вспорет брюхо льда?».
Шепчет Ночь: «Вернешь свои убытки,
Солнце докует коваль вот-вот!».
Звездочка, сорвавшаяся с нитки,
Поцелуем падает на лед.

Идол детства, идол и хранитель
Ледяных сокровищ! Я привык,
Верить в то, что ты — мой покровитель
(И не даром). Здравствуй, Снеговик!
Бог детей, бог круговерти белой,
Сон мой — на коленях пред тобой.
Волки прибегают стаей целой:
«Снеговик, оборони, укрой!».
Пусть придет весна — ты в ус не дуешь:
Панцирь у тебя из хрусталей.
Ах, как на ходулях ты танцуешь
С человечком звездным средь полей!

Сбита набекрень твоя корона —
Ржавая кастрюля. Ну и пусть:
Улыбнись мне с облачного трона,
Льдом согрей тоску, а снегом — грусть.
Коль услышишь ты, как я тоскую
По тебе, за мною по пятам
Поспеши в молельню звуковую:
Буду я молиться снегу там.
А не буду, ты не обижайся:
Видно, разминулись мы с тобой.
Без меня за дело принимайся,
До конца часы мои допой.

Крылья реют пестрыми флажками
На ветру, над хмурою тайгой,
Дали громоздятся зеркалами,
По краям поросшими травой.
Талые снега поют, прощаясь,
Дали блещут, крылья плещут всласть,
Ливни, львиным ревом разливаясь,
Разжигают у мальчишки страсть
За ручьями шалыми гоняться
И нестись быстрей, чем птичья тень
По-над лесом, плёсом, чтоб ворваться
Первым в начинающийся день.

Точит меч Иртыш о камень дикий —
Светлый меч своих зеленых вод,
Волны он зовет в поход великий,
Ждет: вот-вот начнется ледоход…
Смотрит он — уже не полыньями,
В страхе, в одиночестве ночном —
Смотрит он и мелкими волнами,
Как весь мир вкруг солнца колесом
Ходит, а оно, меча угрозы
И мечи, тихонько на зубок
Пробует замерзший блеск березы
И грызет, как дети — сахарок.

В добрый путь, киргизы, в те пределы,
Где костры златят Иртыш ночной,
И его танцующие стрелы
С песней вы сплетаете простой,
Чтобы сон развеять, не скучая.
Тянете свой стон, как самогон,
И горбами старыми качая
В такт, верблюды слушают ваш стон,
Вашей желтой лихорадки бденье…
Чуть начнет лучинка-жизнь дрожать,
Песни вам я отдаю в ученье,
В семь ушей внимаю вам опять.

Жив ли ты еще, мой друг Чангури,
Или стал виденьем снеговым?
Образ твой сияет мне из бури,
Манит диким яблочком лесным.
Будем вновь играть, как мы играли,
Будем вновь сокровища искать,
И дышать, как будто не дышали,
Каждую травинку целовать.
Будем вновь хлебать кумыс из мехов,
И на сов охотиться пойдем,
А когда устанем от набегов,
В поле, у дороги, мы уснем.

На глухом верблюде ты с размаху
Вновь ко мне подскачешь и рывком
Вверх меня подтянешь за рубаху,
И помчимся с ветром вечерком,
Чтоб скорее в наш тайник забраться
И застать ночных теней восход.
Все травинки дивно серебрятся,
Красота себя не узнает.
Пятнами луна вдали разлита,
За туманами Иртыш блестит,
На утесы бледные гранита
Синей тенью наш верблюд летит.

Только мы утесы миновали,
Наплывает леса фиолет,
Всё персты вечерние связали,
Никаких просветов больше нет.
Догорает на сосне зарница,
Слово замирает вслед за ней,
И верблюд наш словно травам снится…
Всё темней… Лишь тишина ясней.
Облако проходит бороною,
Тайны вскрыв. И на пиру ночном
Мы с Чангури чавкаем луною,
Словно рассеченным кавуном.